Пока вычерпывал воду, несмотря на внезапно нахлынувшее паршивое самочувствие, Иван пытался осознать происшедшее, но ни одной дельной мысли в голову не пришло. Дальнейшее развитие событий полностью соответствовало его характеру – отсидел зорьку, наловил карасей и голавлей, отвязался и покинул место ловли. Что ещё? Почти ничего. Ну, для полноты картины – глубина в этом месте около четырёх метров. Паршивое самочувствие по всей вероятности было вызвано недосыпанием и волнением, неразрывно связанным с кровяным давлением, и это не удивительно. Я, естественно, поинтересовался: почему эта незабавная история была от меня скрыта. Иван пояснил: именно по той причине, что никаких мыслей по этому поводу в его голове не родилось. Единственное, что пришло в голову: лодка в прохладной утренней воде остыла, плавучесть снизилась, он задремал, неловко повернулся и опёрся, например, локтем на борт… Но это объяснение Ивану серьёзным не представлялось. А зачем пудрить мозги товарищу, если самому ничего не ясно, добавил он. И вот теперь, пояснил Иван, тот случай вспомнился. Как бы то ни было, придётся съездить и в деревню, и на озеро. Придётся, значит, вперёд. Я не смог составить Ивану компании по причине занятости.
К вечеру Иван позвонил. Довольно подробно описал происшедшее, тем более что я на озере бывал и потому картину событий дорисовывал и своими собственными наблюдениями и впечатлениями. Лодку нашли, пассажиров тоже. Нашли – на дне. Все погибли. Глубина порядка трёх с половиной метров. Судя по тому, что утонувшие были найдены рядом с лодкой, то спастись никто не пытался или не имел возможности. Получалось, что лодка с рыбками пошла ко дну мгновенно или они были не в состоянии бороться за свою жизнь. Насчёт состояния покажет экспертиза. Но в целом картина удручающая. Я был удивлён, так как где-то в глубине души полагал, что ребята просто, так сказать, увлеклись отдыхом. Спокойное озеро, надёжная лодка, три взрослых человека… Непонятно. И страшненько.
Перезвонил Иван уже утром, из дома, поздним утром, очень поздним. Оказалось, случилась ещё одна неприятность – бытовая. Пока Иван находился на берегу, кто-то копался в его небрежно брошенных вещах – пропали пакет с завтраком и блокнот. Блокнот новый, записей там немного, но важные. Поговорил с местными, сообщили: объявился недавно на озере какой-то мужичок странный. Где живёт, неизвестно, но бродит по берегу, людей сторонится, если кого завидит вблизи, неуклюже прячется; точно не установлено – не ловили, но есть подозрения, что именно он приворовывает еду, рыбу, спички и прочее рыбацкое богатство. Или бомж, или сумасшедший, или разочаровавшийся в цивилизации и устройстве Вселенной мыслитель, или и то, и другое, и третье вместе взятые.
– И опять авария, – сообщил по телефону Иван. Естественно, опять в своём стиле.
– Почему опять и какая авария? – стараясь не психовать, спросил я.
– Я же рассказывал… На том же участке, примерно в то же время – авария. Машина разбита, пассажир в коме, тяжёлый. Дорога ровная, сухая.
– Значит, не судьба, не повезло! – так я среагировал и затем спросил: – А что поздно звонишь? Проспал?
– Ошибаешься, дружище – недоспал. С утра я к ребятам некоторым съездил и кое-что уточнил по этим двум случаям.
– Каким двум случаям? – я начал закипать.
– По этим – двум, – доходчиво пояснил Иван и, лишь немного подумав, внёс ясность: – По этим двум авариям. Так вот, вторая из этих двух, она на самом деле не вторая, а уже седьмая. Понимаешь? А та, которая первая, она же шестая, это та, о которой я тебе уже рассказывал.
Хорошо, что Иван был далеко, я бы его убил. Аварии, лодки, утопленники, архив и черноморские драконы – это уже перебор. Я мужественно молчал.
– Так вот, та, первая, которая шестая, интересна тем, что водитель за мгновенье перед аварией с кем-то разговаривал. Это кто-то находился в машине. Понимаешь?
– Иван, я убью тебя! – таким был мой ответ.
Иван помолчал. А я подумал: боже, и этот человек работает кризис-менеджером. Он же запутает любого запутавшегося так, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не распутается. По логике вещей, я был прав. Но реальные факты говорили о другом – за спиной у Ивана были вполне ощутимые и серьёзные победы. Определение «ощутимые» я использовал не зря, так как благодаря именно этим победам мне удавалось в трудные времена неплохо у него кредитоваться и уверенно прерывать падение в самую глубокую пропасть, которая, как известно, финансовая. Моя реплика подействовала.
«Понял, поясняю», – сменил тон Иван. Меня это обрадовало. Однако он тут же добавил: «Поясняю для бестолковых». Я, конечно, с таким эпитетом было несогласен, но промолчал: в конце концов, мы друзья.
– Аварий на этом участке произошло семь, включая ту, свидетелем последствий которой я стал сегодня ранним утром. Понятно? Все семь произошли на ровном участке дороги, в хорошую погоду, ночью или ранним утром. Все водители ехали без пассажиров. Во всяком случае, они, пассажиры, не обнаружены. Понятно? Но шестая имеет отличия. Водитель незадолго до аварии разговаривал по мобильному телефону с родственником. И этот родственник утверждает: водитель общался с пассажиром, разговор шёл на повышенных тонах, возможно, ссорился. Понятно?
– Теперь всё понятно, – сказал я, – не понятно только, какой тебе интерес до всего этого? Ты здесь при чём?
– Как? – удивился Иван. – Случаи из ряда вон выходящие. А ты меня спрашиваешь «при чём». Копать надо, батенька, копать. Что-то здесь нечисто!
– Возможно, – высказал я своё ёмкое мнение, – возможно, и нечисто. Но мы же архивом планировали позаниматься…
– Архивом? Надо, конечно, надо. Я так понимаю, ты приступил?
– Да.
– Вот и умничка – не буду тебе мешать, столько дел. Пока. Отзвонюсь.
Что я здесь могу сказать? Очень милое содержательное общение, а главное – продуктивное. Что-то мне всё это стало надоедать. И тут мне в голову пришла идея: не пора ли и мне вмешаться во всю эту истории? Ответ на этот вопрос недолго висел в воздухе.
6
Морское танго
Сеулин Михаил Афанасьвич.
Год рождения 1898.
Сотрудник управления
режимных расследований.
Служит в отделе со дня основания.
Сикорских Мария Александровна.
1900 года рождения.
Сотрудник управления
режимных расследований.
Служит в отделе со дня основания.
Михаил Сеулин был восхищён морем, но скрывал свои чувства. Он смотрел на него и не верил, что судьба так неожиданно и по-доброму распорядилась его детской мечтой. Он не знал, как закончится это его невольное приключение, не думал, как долго он будет пребывать на этом ласковом берегу – не хотелось заглядывать вперёд. Первые дни пребывания в Крыму наполнили его душу тайной и безграничной радостью, казалось, что этого запаса светлых эмоций хватит, чтобы преодолеть любой, даже самый печальный итог расследования. Это – в худшем случае. Лучший случай Сеулин представлял себе с трудом, он лишь рисовал себе образ небольшой честной победы, которая непременно должна увенчать деятельность группы.
