Если быть откровенным, признавал Илья, даже при таком нелепом раскладе ему все равно жутко повезло. Тема метеоритная его, безусловно, интересовала, но о том, что удастся попасть в сибирскую экспедицию, он даже во сне не мечтал. В августе 1921 его вызвали в кадры и буднично сообщили: формируется сборная метеоритная группа, есть решение – большой палец показывает наверх – его откомандировать. Именно тогда был вскользь упомянут гигантский метеорит, падение которого произвело в своё время немалый фурор. Через тринадцать лет, как ни удивительно, это, по сути, планетарное событие был почти забыто. У Ильи чуть дыхание не перехватило. Взял себя в руки, помялся для вида, согласился.
Стал готовиться и ждать. По привычке собирал предварительный материал. Добыть газетные вырезки было практически невозможно, поэтому скрупулёзно переписывал найденную информацию от руки и с каждой новой записью все более и более проникался приподнятым романтическим настроением.
«17–го июня утром, в начале 9–го часа, у нас наблюдалось какое-то необычное явление природы. В селении Н.-карелинском (вёрст 200 от Киренска к северу) крестьяне увидали на северо-западе, довольно высоко над горизонтом, какое-то чрезвычайно сильно (нельзя было смотреть) светящееся белым, голубоватым светом тело, двигавшееся в течение 10 минут сверху вниз. Тело представлялось в виде «трубы», т.е. цилиндрическим… Приблизившись к земле (лесу), блестящее тело как бы расплылось, на месте же его образовался громадный клуб чёрного дыма и послышался чрезвычайно сильный стук (не гром), как бы от больших падавших камней или пушечной пальбы…»
«Как рассказывают очевидцы, перед тем, как начали раздаваться первые удары, небо прорезало с юга на север со склонностью к северо-востоку какое-то небесное тело огненного вида, но за быстротою (а главное – неожиданностью) полёта ни величину, ни форму его усмотреть не могли. Но зато многие в разных селениях отлично видели в том месте, где было замечено облако, но пониже последнего, на уровне лесных вершин, огромное пламя. Сияние было так сильно, что отражалось в комнатах, окна которых были обращены к северу. Сияние продолжалось не менее минуты – его заметили многие бывшие на пашнях крестьяне. Как только «пламя» исчезло, сейчас же раздались удары».
Газета «Сибирская жизнь» писала, что на приисках Гавриловском и Золотой Бугорок «все почувствовали сотрясение почвы, сопровождавшееся сильным гулом, как бы от грома, вслед за которым последовали ещё два, но более слабых удара, потом ещё не менее 10 ещё более слабых. Постройки приисковые издавали треск и скрип, так что люди выбегали со страхом на улицу; бывшие на работе рабочие замечали, как тряслись «кулибинки» (золотопромывочные машины), и от земли поднималась пыль, что вызвало панику и бегство с работ. На Гавриловском прииске лошади падали на колени, на Золотом Бугорке с полок падала посуда».
Решение о сибирской компании было принято постановлением Государственного Учёного Совета ещё в мае. Но пока суть да дело – получение денег, утряска технических сложностей с оснащением, лето закончилось. Основной состав выехал из Москвы в конце августа, кое-что добрали в Петрограде и затем был взят курс на Сибирь, Канский округ. Здесь, в Петрограде, Илья и присоединился к экспедиции. Планировалось осенью выполнить исследования в далёких краях, а зимой, не забывая метеоритной темы, поработать в Саратовской губернии. В пути Илья со слов Леонида Алексеевича Кулика, человека упорного, властного, фанатичного исследователя, узнал, что организация экспедиции встретила большие трудности, прежде всего, в самой Академии Наук, где её поддержали только академики В. И. Вернадский и С. Ф. Ольденбург, чем был премного удивлён.
Правительство предоставило учёным специальный вагон, из окон которого переполненный чувством волнительного ожидания геолог наблюдал беспредельную ширь сибирского «моря», окрашенного в цвета богатой сибирской растительности, сдобренные ярким солнцем.
Илье, охваченному тайной филимоновского метеорита, не сразу удалось перестроиться на педантичную исследовательско-собирательскую работу. Только анкет с вопросами на метеоритную тему было распространено около двух с половиной тысяч! Он понимал, чувствовал, цель Кулика – найти гигантский метеорит. «Кусок другой планеты! Далёкой планеты! Миллионы километров… и вот он здесь, на Земле. Вы представляете? Он лежит недалеко, он есть, и мы его можем найти. Это наш небесный гость, это – материя иного мира!» – так кратко излагал свои надежды и планы Леонид Алексеевич Кулик.
Илья быстро понял и другое: цель экспедиции – провести системные, подготовительные исследования на огромной сибирской территории, и в этих исследованиях поиск тунгусского дива – не единственная и, формально, не самая главная задача.
Интересная информация о небесных гостях была получена в Тюмени. В Омске энтузиастам достался монолитный железный метеорит весом более двенадцати килограммов. Великолепный образец предоставил местный сотрудник–минеролог, а добыт он был крестьянами во время вспашки поля. Ценные свидетельства были собраны в Енисейской губернии. В Канске более-менее комфортный этап путешествия закончился – разрешение из Москвы на пользование спецвагоном запоздало, и местное начальство по части железной дороги его опломбировало, любезно позволив выгрузить на станции все богатства экспедиции. Так в Канске возникла база экспедиции.
Исследования, выполненные в Канском районе, позднее в Томске и других регионах позволили предположить: метеорит мог упасть в районе реки Огнии, левого верхнего притока реки Ванавары, правого притока Средней или Подкаменной Тунгуски.
Трудно было поверить, но местные жители рассказывали об огромных даже по сибирским меркам площадях, заполненным поваленным ударной волной лесом. Разговоры, полные научных надежд, о гигантском метеорите продолжались, однако нельзя было не согласиться с фактором, неумолимо эти надежды разрушающим: свидетели отмечали несколько громоподобных ударов, что косвенно указывало на разрушение небесного тела и падение его частями. О кратере – ни слова…
Экспедиция выделила отряд, последовавший через Красноярск частью на лошадях, частью последними пароходами до Минусинска. А Илья, преисполненных впечатлений, возвратился в Петроград.
Нельзя сказать, что последующее время он скучал, но сибирские думы надёжно засели в голове и вспыхнули с новой силой, когда первая метеоритная группа возвратилась. Прошло не так много времени, как в кадрах возник разговор об экспедиции Обручева. Илье Синельникову как человеку проверенному было предложено в ней участвовать. Он с радостью согласился. Так он оказался в фактории Ванавара. Здесь он приложил все силы к тому, чтобы пополнить наследие первой экспедиции. Собственно, в этом и заключалась просьба Кулика к Обручеву.
Информация, полученная от местного населения, указывала: грандиозный лесоповал находится приблизительно сто километров севернее фактории. Данные куликовских опросов, вопросников-анкет не противоречили этой версии. Добраться туда не было возможности. Местные жители не горели желанием делиться с приезжими чужаками таёжными тайнами, приходилось прибегать к хитрости, спирту, иногда даже угрозам. Очевидцы утверждали: в центре лесоповала деревья сохранили вертикальное положение. Илья рисовал схемы, набрасывал со слов охотников простенькие рисунки, уделяя основное внимание деталям. Картина, составленная в ходе первой экспедиции, приобретала жирные штрихи.
