Валентина Петровна пребывала в состоянии недовольства. Щенок, конечно, оказался милейшим существом, но во что он превратил их квартиру! Палас испорчен, линолеум в прихожей продран когтями, что он там яму, что ли, рыл? Пол в кухне лип к подошвам тапок. А теперь у животного начали резаться зубы, и он жрал всю мебель, до которой дотягивался.
Бормоча и причитая, страдающая мать покинула квартиру сына и отправилась к лифту. Внизу хлопнула дверь, и Валентина Петровна встретилась взглядом с той самой нахалкой, которая подозревала Рюшечку во всяких глупостях.
Девица скованно улыбнулась, невнятно поздоровалась и пошла пешком. Наверное, даже побежала, потому что, выходя из лифта, Валентина Петровна всё же столкнулась с ней у подъездной двери.
Блондинка опять улыбнулась, да так виновато, что Валентина Петровна вдруг решила наладить отношения (соседка всё же, негоже ругаться) и пожаловалась:
– Михаил всю квартиру загадил. Весь палас уделал. И ест так неаккуратно, всё на полу. Рюша живёт в совершенно антисанитарных условиях. Бедный мальчик!
Девица сочувственно покачала головой, глаза при этом у неё были круглые-круглые. Валентина Петровна и не подозревала, какую её буйная фантазия услужливо нарисовала дивную картинку: сосед жадно ест что-то жирное, роняя куски на пол, а потом идёт уделывать ковёр.
Наверное, тётка – явно домработница – всё же слегка преувеличивает, так подумалось продолжавшей молчать девушке. А может быть, она и вовсе чокнутая…
Вокруг соседа всё время вились не совсем здоровые женщины. Взять хотя бы ту голую толстуху. Интересно, где этот загадочный хмырь работает? Может, он психиатр, принимающий на дому? Говорят, у этих психиатров со временем тоже начинает подтекать крыша.
Нет, надо было всё же покупать квартиру в другом доме…
С утра в почтовом ящике Рюрика ждала ещё одна записка.
«Грядёт отмщение».
Тарасов пожал плечами, смял послание и швырнул его в урну. Чушь какая-то. Явно шизофреник развлекается. Когда-то давно Рюрик читал, что самое правильное – не обращать внимания на навязчивые действия не совсем здоровых людей. Они закатывают скандалы, устраивают перфомансы и старательно придуриваются с одной лишь целью – привлечь внимание. И если вы не делаете того, на что они рассчитывают, вас оставляют в покое. Наверное, надо было перетерпеть эту эпистолярную атаку. Никакой вины за собой Тарасов не чувствовал, чужого не брал, врагов не имел, поэтому вряд ли это что-то серьёзное. Но настроение от таких событий портилось основательно, и зудящее чувство тревоги неуютно шевелилось в животе, мешая жить спокойно.
Поэтому он позвонил Татьяне. А заодно проинформировал подругу, что Светочка заочно пребывает в восторге от Горского, бьёт копытом и ломится на встречу. Церлина просто-таки фонтанировала энтузиазмом и требовала допустить до жениха. За тихого шахматиста было даже немного страшно.
– Передай ей, что это длительная процедура. У нас не дом свиданий, а серьёзное заведение, – важно заявила Ханина.
– Ты кому врёшь-то, мать? – хмыкнул Рюрик. – Чего тянуть? Давай я напишу ей телефон. Она сама готова свидание назначить, без посредников.
– Даже не вздумай, – отчеканила Татьяна. – Не нарушай процедуру.
Это была новость. Оказывается, есть ещё какая-то процедура. Тарасов был так озадачен тем, что подруга не шутила, что едва не забыл рассказать про записку.
Рассказ получился сумбурным. Судя по тому, что Рюрик внезапно стал многословен, его это всё задевало и нервировало.
– Слушай, я тут что подумала, – внезапно зашептала Татьяна заговорщицким голосом. – А вдруг речь про щенка? Он случайно не какой-нибудь особо ценной породы?
– Нет, ветеринар сказал, что чистокровная дворняга, – отмёл её предположение Рюрик.
– Ладно. А никакого ошейника на нём не было?
– Не было. Только вонючая коробка и тряпки какие-то вместо подстилки, – наморщив лоб, начал вспоминать Тарасов.
– Так, уже теплее, – оживилась советчица. – А ты не думал, что это такой способ передачи чего-то тайного? Вдруг его там не для тебя поставили? А ты взял и умыкнул!
– Кого? Сваха? – опешил Рюрик. – А кому и зачем его передавать надо?
– Нет! Там вся загвоздка может быть в коробке! – воскликнула Татьяна. – Например, двойное дно, а в дне бриллианты или деньги, или вообще – наркотики. А может, даже оружие! Ведь ясно, что на старую коробку никто не позарится. Или, например, на этой коробке было какое-нибудь шпионское послание. Зашифрованное! А? Вариант?
– Ханина, бросай бизнес, иди книжки писать, – фыркнул Рюрик. – Детективов, что ли, на ночь насмотрелась? В любом случае, если в коробке что-то было, кроме щенка, то это могли спокойно забрать. Я тару там оставил, мне лишняя грязь дома не нужна.
– А теперь представь, что кто-то шёл, увидел пустую коробку, посчитал её мусором и выкинул. И теперь хозяин коробки думает, что, у кого щенок, у того и товар!
– Таня, какой товар?
– Юрик, не важно! Какой-то. Тебе надо вступить в переписку с этим деятелем. И объясниться. – Наверное, Ханина в своём холдинге совсем заскучала, если её штормило креативом от брачного агентства до шпионских игр. Только этим фактом можно было объяснить всю ту чушь, которую она сейчас мела.
Кротко вздохнув, Тарасов вежливо поинтересовался:
– И каким образом контактировать?
– Ну, не знаю, напиши кетчупом на полу, что ты ничего не брал, – с сомнением предложила Татьяна. Вероятно, остатки здравого смысла всё же подсказывали ей, что идея так себе. А Рюрик и вовсе расхохотался, представив, что про него подумают соседи. Особенно блондинка. Здорово будет, если она застанет его с кетчупом в руках, выписывающим своё «ничегонебрал».
– Так можно вступить в контакт только с санитарами из психушки, – просветил подругу Тарасов. – Мне соседи сразу их вызовут.
– Тогда сиди и мучайся в неведении, – проворчала Ханина, резко переведя разговор в другое русло. – Тут уже народ звонить начал. Два мужичка есть. Я тебе эсэмэской скину телефон моего секретаря, будешь с ней время приёма согласовывать. Давай, добрый фей, маши волшебной палочкой активнее, люди ждут чудес.
Слоган агентства «Мы работаем только для обычных людей, мачо и принцессам не к нам» оправдывал себя на сто процентов. Тарасов работал в поте лица, тихо завидуя Сваху, который только ел, спал и изредка тявкал. Если Света и Горский как-то сразу интуитивно воспринялись Тарасовым как пара, то с остальными оказалось сложнее. Люди были разными, каждый со своей болью, своими тараканами и странностями. Но и не без плюсов. Рюрик вдруг обнаружил, что в каждом из приходящих есть бездна того, что человек просто не умеет продемонстрировать окружающим. А зачастую он и сам не подозревает о своих возможностях, либо недооценивая себя, либо считая достоинства недостатками. Хотя иногда всё было строго наоборот. Плюсов кот наплакал, а индивидуума прёт от переоценки собственной значимости, словно египетского фараона.
