Может, у него и правда был какой-то дар? Это немного пугало. Всё же любой дар – это не только благо, но и ответственность. Лучше считать, что он просто хороший психолог с развитой интуицией. А ещё, если бы не Свах, Рюрик никогда бы не узнал, что его соседка не только первостатейная стерва, но ещё и спонсор приюта для животных. Это всё рассказала словоохотливая Даша. Мало того, оказалось, что блондинка в этом приюте ещё и волонтёр. Он даже представить себе не мог, как эта фифа убирает клетки, расклеивает объявления о том, как пристроить собак, или вместо какого-нибудь педикюра отдаёт кучу бабок на лечение плешивой кошки. Надо же! А себе щенка не взяла. Поди разбери этих женщин! Никакой последовательности.
Утром Рюрик Тарасов еле разлепил глаза. Спать хотелось до одурения. Но едва только в памяти всплыли воспоминания о минувшей, ночи, как он тут же бросился проверять Сваха. Тот спал, тяжело дыша.
– Вот я урод, – прошептал Тарасов. Права соседка, сам виноват. – Лучше б я заболел!
– Не броди тут, поспать дай, – басовито скомандовал голос за спиной, отчего у Рюрика едва не случился нервный срыв, инфаркт и инсульт. Все волосы на теле мигом встали дыбом от ужаса, а сам Тарасов аж подпрыгнул, истерично засуетившись.
Засуетишься тут. Хорошо хоть в трусах спал, а если бы без?!
Про Дарью он напрочь забыл.
Трусливо улепетнув в ванную, Рюрик, которого ещё слегка потряхивало, сел на бортик и вдруг завибрировал от беззвучного смеха. Ржал он так, что аж потекли слёзы. Сразу вспомнилось недавнее видео, гулявшее по Интернету. Маленький белый кролик беззаботно играл с надувным красным шариком. А потом шарик вдруг оглушительно лопнул. Ошалевший от неожиданности зверёныш замелькал лапами и заметался в поисках укромного угла. Тарасов сейчас очень напоминал себе этого кролика. Пуганулся-то ещё и посильнее ушастого. Аж до сих пор пальцы покалывало.
Танька оказалась права. С появлением собаки его некогда спокойная жизнь стала похожа на луна-парк – не соскучишься.
На работу Тарасов поехал с тяжёлой головой и неукротимой зевотой. Зевать во весь рот он стеснялся, поэтому лишь кроил сам себе рожи, шевелил челюстями и прищуривал глаза. Тётка, сидевшая в метро напротив, аж начала пугливо отворачиваться. Вероятно, решила, что в дурдоме день открытых дверей.
Предупредить маму Рюрик, конечно же, забыл.
Валентина Петровна позвонила около одиннадцати и без всяких там «Здравствуй, сыночек!» рявкнула:
– Рюша, кто это?
Пока Тарасов переваривал вопрос, пытаясь прикинуть, о чём речь, маменька пояснила вопрос:
– Это чудовище, которое ходит в твоём халате! Ты что, совсем с ума сошёл? Я тебе предлагала нормальных, хороших девочек, а ты притащил в дом какого-то трансвестита! Ты представляешь, какие от него будут дети?! Я с детства прививала тебе вкус, я занималась твоим воспитанием, образованием… Чего ради? Чтобы на старости лет ты довёл меня до инфаркта?! Ты можешь представить её в свадебном платье? Лично я – нет!
Рюрик Дашу в свадебном платье мог представить запросто. И, между прочим, страшной она не была. Просто грубоватой, с крупными чертами лица и квадратным телом. Владик в костюме смотрелся бы рядом с ней вполне органично.
«Я уже начинаю рассуждать как сваха!» – мысленно ужаснулся Рюрик и примирительно пробормотал:
– Муся, забыл тебя предупредить. Это медсестра…
– Что? – взвилась маменька на такой высокой ноте, что у него аж в ухе тоненько запищало и закололо. – Умоляю, не надо этих подробностей! Ваши ролевые игры меня не интересуют!
– Мама! – повысил голос Рюрик. – Это медсестра для собаки. Свах заболел!
– Свах? Ты что, назвал собаку Свахом?
– Да, назвал. Я тебе уже говорил об этом.
– Нет, – упёрлась Валентина Петровна. – Не говорил. Я б такую феерическую ахинею запомнила. С возрастом ты начал стремительно глупеть. Ты очень меня расстроил, сын…
– Мам, не придумывай всякую ерунду. Дарья делает Сваху капельницы. Она будет приходить каждый день к одиннадцати, пока он не поправится. И я прошу тебя быть в это время у меня дома. Или я дам ей ключи.
– Ты спятил? – взвилась мама. – Как это можно давать ключи чужому человеку? Я, конечно, понимаю, что она для тебя не совсем чужая, но ты чудовищно неосмотрителен и неразборчив…
– Мама, ты будешь приходить к одиннадцати? – перебил её Рюрик.
– Буду, – лаконично согласилась мама. Она явно что-то задумала, так как поспешно свернула разговор и распрощалась.
Оставалось надеяться только на то, что Дашу она не обидит.
Что именно задумала Валентина Петровна, стало ясно буквально через полчаса.
– Юрик, что за хрень? – позвонившая ему Татьяна была то ли взвинчена, то ли растеряна. – Что там у вас происходит?
– Свах заболел, – пожаловался Тарасов. – Сильно. Я всю ночь с ним носился. Теперь надо ставить капельницы и пичкать его лекарствами. Представляешь, лекарства я ему даю из шприца – прямо в рот. А он их выплёвывает. В общем, всё плохо.
– Деньги нужны? – тут же спросила Таня.
– Да что ж такое? – изумился Рюрик. – В последнее время женщины всё время норовят дать мне денег. Можно подумать, что я какой-то стриптизёр у шеста! Ханина, вот у тебя какие мотивы, чтобы совать мне деньги?
– Можно подумать, что я совала их тебе в трусы, – прыснула Татьяна. – Ты о себе слишком высокого мнения, до стриптизёра тебе расти и расти. В смысле – качаться и качаться. Если ты, дорогой, не в курсе, сейчас любое лечение стоит сумасшедших денег. Так что я от чистого сердца. Тем более что твой собачонок очень милый. Я за него теперь буду переживать.
– Ладно, – поутих возмущённый Рюрик. – Ты чего звонишь-то? Сама понимаешь, мы пока на больничном, собеседований не будет. У Сваха постельный режим.
– А, ну да, чего я звоню, – проворчала Таня. – Маменька твоя хорошо себя чувствует?
– Вроде да, только что общались, – напрягся Тарасов. – А что?
– А то. Звонит она мне такая и щебечет, мол, что давно не виделись, что я, наверное, уже выросла и похорошела. Представляешь? Надо думать, что выросла – мне четвёртый десяток уж пошёл. А про «похорошела» я даже комментировать не буду. Надо полагать, что раньше я была страшненькая-престрашненькая. Так вот. А ещё она интересовалась моей личной жизнью и намекала, та-дам-м-м, что ты тоже одинок, и что мы так давно дружим, что стали почти родными, и не хочу ли я породниться ещё и с ней. Я, Юрик, чуть со страху не поседела. Это что за наезды? На всякий случай предупреждаю – я не хочу за тебя замуж, это для меня в моральном плане будет натуральный инцест!
– Успокойся, – захихикал Тарасов. – Просто она сегодня встретила в моей квартире медсестру…
– Вау! Такую с голыми сиськами и в белом фартучке? Как в классических немецких фильмах? А ты фантазёр, Тарасов, как я погляжу!
