Вызов скайпа грянул в тишине кафе так, что Тина вздрогнула. Она быстро вставила в ухо наушник и ответила на вызов.
– Морозова! Валька! Эх, Морозова!
На экране появился здоровый лысеющий мужик, в котором Тина ни за что не узнала бы Кольку Смирдина, если бы не подпись. От его крика заломило ухо. Но все равно – приятно.
– Друг мой Колька! – улыбнулась в камеру Тина.
– Валька, привет, ты где? О, вижу! В Москве, на Патриках, молодец! Что, не работаешь?
– У меня подчиненные сегодня… – Тина махнула рукой, – не будем об этом.
– Да, бывает, – Колька обрадовался, что она не стала рассказывать о подчиненных. – Ты молодец, Морозова! Я смотрю, ты всех нашла. Почти.
– М-м-м, меня братец спросил про кого-то из наших, – небрежно сказала Тина, – и я решила посмотреть, кто где… Что не сделаешь ради маленького братца.
На мысль разыскивать поклонников среди бывших ухажеров и воздыхателей навел Тину именно брат Митя. В школе в нее были влюблены все поголовно. Так чего же еще надо? Тина отнеслась к идее серьезно: зарегистрировалась сразу во всех соцсетях, аккуратненько оформила свои странички, чтобы не только фотографии в купальнике, но путешествия, курьезы, веточка барбариса под снегом. Так ведь немного надо, чтобы не выглядеть содержанкой, ищущей себе нового покровителя. Тину очень возмущали девушки, не делавшие этого маленького усилия.
Официант принес чай и, почтительно наклонившись, наливал его в чашку. Тина мельком проверила, попадает ли он в кадр. Попадает. Это самое то, что надо.
– А ты, Морозова, такая же! – Колька хоть и полысел, но взглядом по-прежнему ощупывал методично. Когда-то это Тину, точнее Валю, очень раздражало, а теперь было приятно. Кому не приятно продемонстрировать ценителям результат долгой работы? Тина над своим телом работала все эти годы методично и кропотливо, не давая себе ни малейшей поблажки. Спортивный уголок, который она оборудовала в доме, ее бывший муж называл фашистским застенком. Совершенно не смешно!
– Морозова! Валька! Там что-то со связью, наверное! – надсаживался Колька в скайпе. – Ты, Морозова, реально молодец. И выглядишь прекрасно, и вообще! Надо как-нибудь встретиться! Ага? Ладушки?
Тина поулыбалась и покивала.
Чем меньше говоришь мужикам, тем лучше. Они все визуалы. Им надо показывать, а не рассказывать. А то, что ты им рассказываешь, они все равно не слушают.
Тина подняла тонкий пальчик – это должно было означать «одну секунду» – и быстро написала: «Обязательно встретимся».
Пусть думает, что и правда «что-то со связью».
– Тогда отлично! Пока! Увидимся! Теперь уже скоро! – кричал в наушнике Колька.
Тина улыбнулась, помахала рукой и нажала отбой.
Посмотрела по сторонам – никого в кафе в этот час не было. Ну, тогда можно!
– Ура, заработало! – воскликнула она. Но негромко.
Действительно, заработало. И это хорошо. Плохо, что Колька полысел. Хорошо, что одноклассников много. Впереди Тину ждало еще много, очень много интересного.
На мягком диване было удобно, за окном шел медленный снег. Катька сейчас там носится где-нибудь, как щенок, и ловит на язык снежинки. Тине не нравилось носиться под падающим снегом. Тине вообще не нравилось носиться. Она любила смотреть из окна на то, как падает снег. Лучше всего было бы стоять в собственном доме перед большим французским окном и смотреть, как снег медленно падает в сад. И заносит снежной пылью еще зеленые кусты, и клумбы, и дорожки. И полыхает багрянцем остролист….
Тине нравилось мечтать. Когда она была совсем маленькая, была такая песенка:
Алиса не любит гостей.
Алиса одна вечерами.
Алиса сидит на тахте
С коробкой конфет и с мечтами.
И Тине, то есть тогда еще Вале, казалось, что это песенка прямо про нее. Только как же там было с самого начала? Тина никак не могла припомнить и пошла на Ю-Туб, чтобы найти видеоклип песни.
И первое, что она увидела, открыв новую страницу, была ее подруга Катя. Катя выделывала что-то очень странное, но, впрочем, вполне в ее духе, рядом с большой грязной лужей. Где-то вдалеке маячил грязный велосипедист. «Самые популярные видео», – гласила реклама. Количество просмотров просто завораживало.
Совершенно очевидно, что Кате кто-то должен об этом сообщить.
Тут Тина увидела сразу несколько вызовов и сообщений. Вот они, бывшие поклонники и будущие любовники! Наконец-то! И будет из чего выбрать!
«Йес!» – процитировала Тина еще один любимый фильм своего детства. И оглянулась по сторонам. Никто не видел? Никто вроде бы не видел, но Тина все-таки приняла достойную позу и начала отвечать на разнообразные (а на самом деле однообразные: «Привет, как дела?») сообщения.
Видео с Катей может и подождать. В конце концов, Катя живет, как в прошлом веке, и даже не подозревает, что большую половину жизни человечество проводит в Интернете.
Теперь Тина это точно знала.
Максим
«…надеемся на расширение, углубление и прочую разную хрень, о которой нам страшно даже подумать, вот те, слава богу, и все. Мы», – диктовал Макс.
«Надеемся на укрепление нашего с Вами сотрудничества. С наилучшими пожеланиями. Генеральный директор Максим Головин», – записала Таня.
– Ну что? Все теперь? – Макс, отталкиваясь ногой от пола, крутился в кресле. Вправо – влево. Вправо – влево. Сегодня он капризничал.
– Почти.
– И что еще?
– Последний вопрос: много секса или один поцелуй?
– Конечно же, один поцелуй.
– И зачем я спрашивала, у тебя же все решения атипичные. И сам ты нестандартный.
– Я нестандартный? Я как раз очень стандартный. Я люблю футбол, большие машины и выпить в пятницу с мужиками. Тебе по какому еще критерию? Но я очень стандартный, точно говорю.
Макс вдруг остановил свое кресло и выпрямился.
– Стоп, это что, вопрос для конкурса начальников? Страна, в которой я живу, изменилась так быстро и так кардинально? Дай, я посмотрю! – Макс потянулся к Таниному планшету.
Она спрятала его за спину.
– Это реклама такая в Сети, – засмеялась Таня. – Я просто хотела проверить, слушаешь ты вообще или нет. А то может, ты в коме? Или в спячке?
– Тань, если у тебя всё, то всё, – сказал Макс так, что сразу стало понятно, как ему удается руководить большой и довольно успешной компанией. Была у него способность мгновенно дать понять, что шутки кончились. Правда, он ею не злоупотреблял.
Макс прихватил куртку и, оставив Таню в своем кабинете, побежал вон из конторы. На велосипеде было уже нельзя. На машине – противно: опять стоять, плестись черепашьим шагом. А Максу, просчитавшему наконец свой алгоритм, хотелось движения и активности. И Макс широким шагом, почти переходящим в бег, направился к метро.
