– Да, – сказала Тина, – о да! – и незаметно придвинулась к нему поближе – ведь сейчас он ее поцелует.
– В восемь? – спросил он.
– Что? – переспросила Тина, сократившая дистанцию до минимума, но так и не дождавшаяся поцелуя.
– Я зайду завтра в восемь, – повторил он.
Тина приоткрыла губы и почти закрыла глаза.
– Спокойной ночи!
Тина открыла глаза и увидела, что он улыбается.
Он даже и не собирался ее целовать.
– Спокойной ночи! – вздернула подбородок Тина и скрылась в подъезде, хлопнув дверью. А его насмешливая улыбка продолжала стоять у нее перед глазами.
Максим
– Таня, какого черта?
Макс звонил Тане уже раз двадцать, а трубку она взяла только сейчас. До этого ее телефон был безнадежно пуст и глух, то есть выключен.
– Ты почему не в конторе?
– Потому что сегодня суббота! – начала было препираться Таня, но вдруг остановилась и осторожно поинтересовалась: – А ты откуда знаешь, что я не в конторе? Ты что? Сам? – тут она не договорила и как-то подозрительно хрюкнула в трубку.
В это время в двери появился небритый детина, со страшным звуком поскреб свою щетину и пробасил:
– Ну и чё, Макс? Я приехал.
Макс отстранил трубку. Посмотрел на детину. Глаза у того были совершенно бессмысленные.
– Р-р-работнички! – возмутился Макс.
– Так ведь суббота! – сказал детина.
– И? – спросил Макс.
– Дак вчера же пятница была. Я, можно сказать, еще и не ложился, – похвастался детина и снова почесался.
Макс еще немного его поразглядывал.
– Иди кофе выпей.
Детина послушно повернулся и пошел.
– Только далеко не уходи! – вслед ему крикнул Макс. – Здесь пей. И мне тоже сделай кофе.
– М-гм, – издали ответил детина.
Макс вспомнил про трубку в руке.
– Тань!
– Я извиняюсь, – появилась еще одна лохматая голова в дверях.
– Если вы «извиняетесь», то вы у нас не работаете, – сообщил Макс голове и снова позвал в трубку: – Таня, ты еще не бросила трубку?
– Трубку бросила. И включила громкую связь. Тебе, кстати, тоже советую.
– Ну хорошо, – нервно сказал Макс и включил громкую связь. – Работает?
– Эге-гей! – ответила ему Таня очень громко. – Ого-го-гой!
Лохматая голова вздрогнула.
– Я извиняюсь, – повторила голова.
– Я ведь вам уже объяснил: у нас здесь работают только грамотные люди. А значит, они говорят либо «извините», либо «прошу прощения», а сами себя они не извиняют.
Громкая связь при этих словах вполне отчетливо хрюкнула.
– Так что, товарищ, попрошу вас! – добавил ободренный Таниным хрюканьем Макс.
– А вот упадет кирпич на вашу машину, тогда начнете разговаривать! – сообщила голова и злобно затряслась. – А то понаставили тут!
– А, так вы – тот самый писатель. Тань, подожди! К нам писатель пришел!
– А я давно жду, – весело сказала Таня.
– Никакой я не писатель, – одновременно с ней произнесла голова.
– Вы же нам пишете, чтобы мы не парковали машины? Машин у нас мало, а те, которые есть, мы паркуем в положенных местах. Но вы все равно пишете – письма, записки и прокламации! А раз вы все время пишете, значит, писатель! Тань, ты помнишь, что вечером приедет заказчик из Белгорода?
– Нет, я извиняюсь! – перебила голова и начала вдвигаться в кабинет Макса.
– Тань, еще секунду! – быстро сказал Макс, встал и направился к двери. Голова немедленно двинулась в обратном направлении. – Там у нас дальше по коридору кофе, его уже готовят, и там еще Александр Валерич, вас и кофе напоит, и вообще… эммм… может вас и подогреть, и обобрать. Ну и по поводу парковок разъяснит.
– Валерич! – очень неожиданно и очень громко закричал Макс (голова дернулась и исчезла). – Валерич, налей кофе и разъясни!
– Я уже, – донеслось из коридора, затем послышался какой-то стук, а потом стало тихо.
Макс аккуратно прикрыл дверь и вернулся к столу.
– Отправил писателя на разъяснение к Валеричу? – весело спросила Таня по громкой связи.
– Ага. Так о чем бишь я? А, о заказчике из Белгорода.
– Макс, все, отключаюсь, я уже доехала и переоделась, пока с тобой разговаривала, теперь у меня тренировка начинается.
– Отменяй ее, приезжай, будем работать Белгород.
– Ты самодур!
– А ты… сама… знаешь кто! Товарищ! – рявкнул Макс в сторону медленно открывающейся двери. – Вам же было русским языком сказано: за разъяснениями по поводу парковок обращайтесь к Александру Валерьевичу!
Дверь дрогнула, но потом все-таки открылась. И за ней обнаружилась Катя.
– Давно меня никто не называл товарищем! – сказала она и улыбнулась.
– Катенька! – обрадовался Макс, вскочил с места, что-то уронил, попытался поднять, не нашел, плюнул и побежал к Кате. – Катюша!
– Понятно, придется мне все-таки ехать в контору, – вздохнув, произнесла Таня по громкой связи.
– Белгород будет здесь в пять, – ни на секунду не отпуская Катю, сказал в сторону телефона Макс.
– Ты лучше не отвлекайся, – посоветовала невидимая Таня и отключилась.
– Сам знаю! – буркнул Макс, толкнул дверь ногой и крепко поцеловал Катю.
В этот момент дверь стала снова открываться, и в проеме опять показались какие-то головы.
– А! Рр-р-работнички! – гаркнул Макс.
Катя вздрогнула.
– Ну и где вы все были?
Но работнички не обращали на начальника никакого внимания, а разглядывали Катю.
– Она? – спрашивали они друг у друга. – Да, вроде она.
– Меня зовут Катя, – вежливо сказала счастливо найденная Золушка и снова улыбнулась.
– Она! – закричали работнички. – Ого-го! Эге-гей! Нашлась!
– Так, идем отсюда, быстро! – сказал Макс и потащил Катю прочь. Растолкав работничков, он выбрался из конторы, но, прежде чем уйти, громко крикнул:
– Работаем Белгород! Сегодня будет заказчик!
– Ого-го-го! Эге-гей!
Макс встал перед Катей, хитро прищурился и сказал:
– Я знаю, куда мы поедем!
– А я нет, – ответила Катя и улыбнулась так, что снег вокруг заискрился.
– В Сокольники. И знаешь, что мы там будем делать? Кататься на лыжах. Обыкновенных, беговых. Что ты, Кать? Сокольники на самом деле – это совсем не так плохо, как все… Кать, ты что?
