— Моисей, ты скажешь мне слова, которые Бог говорит тебе, и я произнесу их. Ты не пойдешь к фараону один. Мы пойдем вместе. И, конечно, Сам Господь Бог будет с нами.
— Но как ты не боишься?
Не боится? Может быть, просто не так сильно. Моисей рос во дворце, не страдая от физического насилия. Он не знал, что значит жить, только и мечтая о том, чтобы Господь вмешался, как обещал. Он не жил в окружении других рабов и близких, которые искали поддержки друг у друга, помогая один другому прожить очередной день. Чувствовал ли Моисей когда-нибудь, что он любим, кроме первых лет своей жизни у материнской груди? Сожалела ли дочь фараона, что усыновила его? Какие последствия принесло ей неподчинение фараону, и как это отразилось на Моисее?
Аарон понял, что, будучи в плену собственных переживаний, мелких обид и детской зависти, он никогда раньше об этом не задумывался. В отличие от Моисея, он не рос приемным сыном дочери фараона и не жил среди презиравших его людей. Может быть, Моисею пришлось научиться держаться в тени и мало говорить, для того чтобы выжить? Аарону не приходилось жить между двумя мирами, ни один из которых не принимал его. Ему не приходилось искать принятия и любви своего собственного народа и встретить их ненависть. Ему не довелось убегать от обоих народов — египтян и евреев, ища прибежища среди чужого племени, чтобы остаться в живых. Он не проводил долгие годы в одиночестве в пустыне, пася овец.
Почему он никогда раньше об этом не задумывался? Неужели только сейчас он смог понять умом и сердцем, какой была жизнь Моисея? Теперь Аарона переполняло сострадание к брату. Он жаждал помочь ему, подтолкнуть к выполнению Божьего поручения. Ведь сам Господь Бог сказал, что Моисей будет избавителем Израиля, и Аарон знал, что Бог послал его быть рядом с братом и сделать все, что тот не сможет сделать сам.
«Господь, Ты услышал наш вопль!»
— Знаешь, Моисей, я провел всю свою жизнь в страхе, кланялся и расшаркивался перед надзирателями и начальниками, всегда получал кнутом, если работал не слишком быстро. А сейчас, впервые в жизни, у меня появилась надежда. — Слезы ручьем потекли из глаз Аарона. — Знаешь, брат, надежда изгоняет страх. У нас есть обещание Господа, что день спасения близко! Люди будут радоваться, когда услышат об этом, а фараон будет в страхе перед Господом.
В глазах Моисея застыла печаль.
— Он не послушает.
— Как он может не послушать, когда увидит все эти знамения и чудеса?
— Я вырос вместе с Рамсесом. Я знаю его, он высокомерный и жестокий. А теперь, когда он на троне, он верит, что он бог. Он не послушает, и многим придется страдать из-за него. И наш народ, и египтяне — все будут страдать.
— Фараон увидит истину, Моисей. Он узнает, что Господь есть Бог. И эта истина сделает нас свободными.
Моисей плакал.
* * *
Когда израильтяне собрались, Аарон пересказал им все слова, которые Господь сказал Моисею. Люди реагировали по-разному: кто-то тихо сомневался в услышанном, кто-то громко насмехался:
— Это же твой брат, который убил египтянина, а потом сбежал. И это он должен избавить нас от египтян? Ты что, выжил из ума? Бог не стал бы использовать такого человека, как он!
— Что это он снова здесь делает? Да он больше египтянин, чем еврей!
— А теперь он мадианитянин!
Некоторые откровенно смеялись.
Аарон чувствовал, что еще немного и он взорвется.
— Покажи им, Моисей! Дай им знамение!
Моисей бросил посох наземь, и тот превратился в огромную кобру. Стоявшие вблизи с криками разбежались. Моисей нагнулся, протянул руку и схватил змею за хвост: она тут же опять стала посохом. Притихшие люди осторожно начали подходить ближе.
— Есть и другие знамения! Покажи им, Моисей.
Моисей положил руку за пазуху и сразу же вынул. И вот, рука побелела от проказы. Раскрыв рты от удивления, люди отпрянули назад. Тогда он снова положил руку за пазуху и тут же вынул. Рука опять стала чистой, как кожа новорожденного младенца. Раздались радостные возгласы.
Дотрагиваться посохом до воды Нила и превращать ее в кровь Моисею не пришлось. Народ уже радостно восклицал:
— Моисей! Моисей!
Не выпуская посох, Аарон поднял руки и воскликнул:
— Хвала Богу, услышавшему наши молитвы об избавлении! Вся слава Богу Авраама, Исаака и Иакова!
Народ вторил ему. Упав на колени, они низко кланялись и прославляли Бога.
Когда же израильских старейшин попросили пойти к фараону, они отказались. Аарон и Моисей должны были идти одни.
* * *
Пока они шли по городу фараона Фивы, Аарон чувствовал, как с каждым шагом он становится все меньше и слабее. У него никогда не было причин приходить сюда, в эту стремительную суету рынков и запруженных улиц, расположенных в тени огромных каменных зданий, в которых жили фараон, его советники и боги Египта. Всю свою жизнь Аарон провел в земле Гесем: здесь он работал на начальников и старался выжить, собирая урожай и держа овец и коз. Кто он такой и почему решил, что сможет предстать перед великим правителем и произносить слова вместо Моисея? Все говорили, что даже в детстве Рамсес, как и его предшественники, был высокомерным и жестоким. Кто осмелится противоречить правящему богу всего Египта? Особенно такой восьмидесятитрехлетний старик, как он, да его младший брат восьмидесяти лет от роду!
— Я ПОСЫЛАЮ ТЕБЯ К ФАРАОНУ. ТЫ ВЫВЕДЕШЬ МОЙ НАРОД, ИЗРАИЛЬ, ИЗ ЕГИПТА.
«Господь дай мне смелости, — молился про себя Аарон. — Ты сказал, что я буду говорить вместо Моисея, но я вижу вокруг только врагов, только богатство и силу, куда бы я ни посмотрел. О, Боже, Моисей и я в этом городе как крошечные букашки, которые решили явиться ко двору великого царя. Фараону ничего не стоит раздавить нас! Как я могу ободрять Моисея, когда мне самому не хватает смелости?»
Он чувствовал горький запах пота Моисея. Это был запах ужаса. Перед тем как предстать перед своим народом, его брат из-за страха почти не спал ночь. Теперь они были в городе с многотысячным населением, гигантскими зданиями и огромными, величественными статуями фараона и египетских богов. Они пришли, чтобы говорить с фараоном!
— Ты знаешь, куда идти? — спросил Аарон.
— Мы почти пришли, — ответил Моисей и не произнес больше ни слова.
Аарон хотел подбодрить его, но как, если он сам боролся с давившим на него страхом? «О, Боже, смогу ли я говорить, когда мой брат, который знает куда больше меня, дрожит рядом со мной, как надломленный тростник? Господи, не позволь никому сломить его. Что бы ни случилось, дай мне сил говорить и твердости выстоять».
Он почувствовал запах ладана и фимиама и вспомнил, как Моисей рассказывал об огне, который горел, но не сжигал куст, и о том, как величественный Голос заговорил с братом прямо из пламени. Аарон вспомнил этот Голос. Страх стал улетучиваться. Разве посох Моисея не превратился у него на глазах в змею и рука не покрылась проказой? Вот какова была сила Господня! Он вспомнил возгласы народа, крики благодарности и ликования, что Господь призрел на их страдания, послав им избавителя Моисея.
