Прометей опустился перед Юлией на одно колено и взял ее холодную руку в свою.
— Это волнует меня, — сказал он совершенно спокойно.
Удивившись в очередной раз, Юлия уставилась на него. Ей так хотелось уцепиться за ту надежду, которую он ей давал, и ей на мгновение показалось, что луч этой надежды уже блеснул в ее жизни. Но в то же время ей было страшно полагаться на этого человека. В конце концов, зачем ему понадобилось о ней заботиться? Она к нему никогда не была добра. Более того, она всегда относилась к нему с отвращением и презрением. И то, что сейчас он проявлял к ней заботу, ничего не меняло. А что, если это какая-то коварная ловушка?.. Юлия снова почувствовала себя во власти страха.
А вслед за страхом пришел гнев.
Ну да, ей стало понятно, почему это Прометей стал вдруг таким заботливым! Она уже почти слышала, как голос Калабы подсказывал ей, что к чему. «Разумеется, он заботится о тебе, — говорил ей голос, — ему же нужно спасать свою шкуру». В ушах Юлии мрачным звоном отдавался смех Калабы.
Юлия отняла у Прометея свою руку. «Как это трогательно», — хрипло произнесла она, глядя на него сверху вниз. Потом она встала и, шатаясь, отошла от него, высоко подняв голову и чувствуя, как бьется ее сердце. Ее мыслями и поведением снова управлял гнев. Но у нее уже не было сил даже на поддержание этого гнева, поэтому гнев быстро уступил место отчаянию, а отчаяние — жалости к самой себе.
— Только не думай, что я тебе поверила. Нисколько, — сказала Юлия, стоя к Прометею спиной. — Никому до меня нет дела, — простонала она, и ее губы задрожали. — А ты такой же, как и все. Улыбаешься и делаешь вид, что любишь меня, а на самом деле ненавидишь меня и только ждешь, когда я умру. Каждый раз, когда Дидима входит сюда, я вижу, как она на меня смотрит. Я знаю, о чем она думает. Она будет танцевать на моей могиле. — Может, лучше ее убить, пока этот день не настал.
Обернувшись, Юлия увидела, что Прометей снова стоит. Его лицо было торжественным и серьезным, но страха в нем по-прежнему и не было. Юлия долго смотрела ему в глаза, и его спокойствие каким-то непостижимым образом отдавалось в ней утешением. Как давно она не испытывала ничего подобного!
— Можешь оставаться, — сказала она и снова удивилась, на этот раз своему решению. Что она будет делать с этим рабом? Какая от него будет польза?
На лице Прометея отразилось чувство облегчения.
— Спасибо, моя госпожа.
— Я еще подумаю о том, что ты будешь здесь делать. Только не сейчас. — Юлия задрожала, почувствовав неимоверную усталость. На лбу выступили капельки пота, ей стало плохо. Она протянула ему руку. — Помоги мне лечь.
Прометей проводил ее до постели и осторожно помог лечь.
— Мне так холодно, — сказала Юлия, вся дрожа. — И никак не согреться.
Прометей накрыл ее одеялом. Не дожидаясь от нее никаких указаний, он взял кусок сухой чистой материи и вытер пот с ее лба.
— Я разожгу дрова в жаровне, моя госпожа.
— Дров в доме не осталось. — Юлия старалась не смотреть на Прометея, стыдясь своей бедности. Как низко она пала с тех пор, как впервые увидела его.
Прометей тем временем накрыл ее вторым одеялом.
Юлия укрылась поплотнее.
— Ты сможешь разыскать того врача, о котором говорил?
— Да, моя госпожа. Он приобрел известность в этом городе. Разыскать его будет нетрудно.
— Тогда пойди и расскажи ему обо мне. — Глядя, как Прометей направляется к двери, Юлия добавила: — Не возвращайся сюда, если не сможешь договориться с ним. Просто я боюсь того, что мне тогда захочется с тобой сделать. Ты меня понимаешь?
— Да, моя госпожа.
Юлия и сама теперь видела, что он ее прекрасно понимал.
— Иди, и пусть боги помогут тебе.
Прометей вышел и закрыл за собой дверь. Юлия снова предалась унынию.
Может быть, к Прометею боги будут милостивее, чем к ней.
24
Александр устало опустился на мягкие подушки своего нового дивана и глубоко вздохнул, испытывая самое настоящее опустошение.
— Рашид, если придет кто-нибудь еще, скажи, что я сегодня больше не принимаю.
— А где Рафа?
— Записывает истории болезни. Скоро закончит.
— Ты будешь есть сейчас, или подождешь ее?
Александр открыл один глаз и весело посмотрел на него.
— Подожду ее.
— Хорошо, мой господин.
Александр улыбнулся, снова закрывая глаза и собираясь немного поспать, пока не придет Хадасса.
Вошел слуга.
— Мой господин, там внизу стоит какой-то молодой человек, он хочет поговорить с тобой.
Александр недовольно нахмурился.
— Он что, не видит, что на двери написано? Никаких больных до завтрашнего утра.
— Он не умеет читать, мой господин.
— Так прочитай ему.
— Я так и сделал, мой господин.
— Скажи ему, чтобы приходил завтра.
Тут в комнату вошла Рафа, и Александр заставил себя подняться. По тому, как она хромает, он мог судить, что она сильно устала. Хадасса опустилась на диван напротив него и отставила в сторону свой посох. Плечи ее были опущены, она потирала больную ногу.
— Я скажу Андронику, что вы готовы ужинать, — сказал Рашид, выходя из комнаты.
Александр встал.
— Мне не терпится узнать, что Андроник приготовил сегодня, — сказал он, улыбаясь Хадассе. — Он прекрасно готовит, а я уже умираю от голода. Давай, я помогу тебе. — Он обнял Хадассу сзади, и она, откинувшись назад, вздрогнула от боли. — Опять ты перетрудилась. — Александр наклонился над ее больной ногой и осторожно выпрямил ее. Хадасса снова вздрогнула. — От долгого сидения у тебя сводит мышцы. — Он стал осторожно массировать ей ногу.
— Надо же мне было закончить все записи.
— Для этого я найму писца. — Массируя ей ногу, Александр обратил внимание на то, как побелели у нее пальцы на руке. — Тебе нужно как следует прогреться в бане.
— Может быть, завтра…
— Нет, сегодня, — сказал он твердым, безапелляционным тоном. — Сразу после ужина.
Рашид вошел в комнату с огромным серебряным подносом, на котором были разложены две сочные куропатки, сидящие в гнездах, красиво сделанных из нарезанных фруктов и зелени. От аромата такого блюда у Александра свело в животе.
Рафа молча поблагодарила Рашида и сняла свое покрывало. Куропатка была так умело приготовлена и оформлена, что отломить от нее кусок не составляло никакого труда. Мясо было удивительно вкусным. Рафа весь день была так погружена в свою работу, что только сейчас поняла, как она голодна. Она с интересом наблюдала за Александром. Тот явно наслаждался ужином.
