– Ладно. – Несмотря на уже упомянутую неизбежность и всю очевидность этой неизбежности, вопрос должен был прозвучать, и он прозвучал: – Чего ты хочешь от меня?
Хэнк смотрел на него в упор, без улыбки.
– Будешь моим гидом? – И, не дожидаясь ответа, добавил: – Ты сделал это для своей сестры. Теперь сделай для меня.
Ник закрыл глаза, откинулся на спинку дивана и некоторое время сидел без движения, мысленно перебирая все «за» и «против».
Не изменяй сознание ближнего без его (ее) согласия.
Не препятствуй ближнему изменять его (ее) сознание.
[15]
– Сколько путешествий ты собираешься совершить?
– Не знаю. А ты что скажешь? Как часто их можно совершать, сколько времени продолжается полет, какое количество кислоты можно принять без угрозы передозировки – ничего этого я не знаю. Потому я и прошу твоей помощи, Ник.
Ответом было гробовое молчание. Ник сидел, сцепив руки на коленях, и смотрел в одну точку. Ты сделал это для своей сестры… Да, и не один раз. Но признайся, дружище, если бы ты об этом не знал, пришло бы тебе в голову подвергаться такому риску, даже имея достаточные основания?
– Ты не можешь мне отказать. Потому что если ты откажешь, я отправлюсь туда в одиночку и, возможно, уже не вернусь… или вернусь не вполне нормальным.
– Прессинг? – приподнял брови Ник.
– Точно, – улыбнулся Хэнк. – Ты обладаешь потрясающей способностью проникать в суть вещей.
– Ладно. – Ник покорно вздохнул. – Когда ты планируешь начать?
– Да хоть сейчас. Чем скорее, тем лучше.
– Что? – Его так и подбросило на диване. – Ты спятил, чувак? Хоть сейчас… Да ты уж который день не просыхаешь. Так дело не пойдет. Запомни: никакого алкоголя, никакой травы накануне путешествия. Здоровая пища, крепкий сон, секс без излишеств – иначе крышу тебе снесет начисто.
– В самом деле?
– Ты, блин, как с луны свалился. К каждому путешествию нужно тщательно готовиться. Это тебе не марихуана. Это сильнейший психоделик. Он изменит твое восприятие. И если ты нуждаешься во мне, ты должен делать то, что я скажу. Понял? Таковы мои условия. Беспрекословное повиновение, никакой самодеятельности.
– Понял. – Хэнк выглядел слегка пришибленным. Похоже, до него действительно начало доходить. – Когда мы сможем начать?
– Для начала выбери день. Как я уже сказал, никакой травы, никакого алкоголя… В доме есть транквилизаторы?
– Зачем?
– Чтобы в случае необходимости прервать хреновый трип. Это бывает не слишком часто, но все же бывает.
– С тобой тоже было?
– Да.
– Почему? – тихо спросил Хэнк. Он уже забыл про свое виски. – Этому есть какое-то объяснение?
– Ну, если боишься… самого сеанса или чего-то другого. Если нездоров. Если испытываешь чувство вины.
– Понятно.
– ЛСД-состояния носят освобождающий характер, это должно быть тебе известно. В обычном состоянии сознания существуют защитные программы, так называемые программы-блокаторы, которые противостоят программам, лежащим ниже уровня сознания, в том числе программам саморазрушения. ЛСД блокирует программы-блокаторы, и мозг начинает использовать весь свой потенциал. Таким образом, ответ на вопрос, отчего бывают хреновые трипы, одновременно является ответом на вопрос, зачем тебе гид. Если бы ты не был уверен в том, что несешь в себе программы саморазрушения, которые могут быть активизированы в результате неграмотно проведенного сеанса, думаю, ты не стал бы утруждать себя поисками гида.
Несколько секунд протекли в полной тишине. Кто из них выключил телевизор? Пульт лежал на столе, это мог сделать как один, так и другой, но кто же в итоге?.. Повернувшись вполоборота к Нику, Хэнк смотрел на него так, будто собирался убить. Лицо его блестело от пота.
– Черт подери, чувак, – негромко, но членораздельно произнес он. – Да ты экстрасенс!
Ник усмехнулся, не спуская с него глаз.
– Помнишь ту рыжую, с волосами ниже спины? – спросил Хэнк. – Ритку. Так вот, она прожила со мной месяцев семь или восемь, а потом я заставил ее сделать аборт. Денег дал и все такое… Она не хотела, рыдала тут в три ручья, но ты же знаешь, как я умею уговаривать. – Хэнк вспомнил про виски и сделал большой глоток. – Короче, во время операции что-то пошло не так, и после ей сказали, что детей у нее больше не будет.
– Ну и?..
– А я выставил ее через пару недель. Такие дела.
Он замолчал и уставился в пространство. Ник решил воздержаться от комментариев, зная, что при таком раскладе можно запросто схлопотать по физиономии. Риту Мелихову он помнил очень хорошо. Когда он готовился к защите диплома, она и ее подружка, две жизнерадостные второкурсницы, прибегали в аудиторию на первом этаже старого корпуса МАрхИ и делали всю черную работу за Генку Болотова, приятеля подружки. Вычерчивали ступени винтовых лестниц, разбивали стены на кирпичики, обводили тушью генплан… Ник посматривал на Риту, она посматривала тоже, но дальше этого дело не пошло. Трудно сказать почему. Возможно, он просто не проявил должного упорства. А спустя несколько лет встретил ее вместе с Хэнком в галерее «Риджина» на открытии его персональной выставки. Хэнк обнимал ее за талию с горделивой улыбкой собственника, а она так вообще была на седьмом небе от счастья. Красивая девочка с улыбкой Одри Хепберн… Неужели она до сих пор красит свои роскошные волосы в тот же умопомрачительно рыжий цвет?
– Иногда во время путешествий люди с отягощенной кармой попадают в странные пространства, где чувствуют себя не очень комфортно. У них начинается что-то вроде приступа паранойи с воплями, судорогами, слезами… вплоть до нанесения себе увечий. – Ник покосился на собеседника и, убедившись в том, что снова завладел его вниманием, продолжил: – Не бойся. Если с тобой начнет происходить что-то подобное, я тебя вытащу. Я смогу. У меня были хорошие учителя.
– Знаю. Потому я и обратился к тебе. – Хэнк потянул из пачки сигарету. Щелчок зажигалки, уплывающие к потолку колечки дыма… – А еще чем ты баловался? Тяжелые наркотики?.. Амфетамины?..
– Нет. Никогда. И тебе не советую. От этого дуреешь, брат.
Хэнк встал, прошелся босиком по мягкому ковру. Черные джинсы с небрежно подвернутыми штанинами, черная футболка навыпуск, расхлябанная походочка, нездоровая бледность, лихорадочный блеск глаз – вот он, маниакально-депрессивный гений начала третьего тысячелетия. Футболка болтается на тощем теле, как на палке, но Ник уже знает, что это оптический обман. Тощим Хэнк выглядит только в одежде. И если задаться целью, под этими дорогущими фирменными тряпками можно обнаружить достаточное количество мускулов и тестостерона.
