— Ты уверена, что мы не нарвемся на неприятности, когда все вместе явимся в кино? — спросил он, взглянув в глаза Реджис в зеркало заднего обзора.
— Абсолютно, — буркнула она знакомым Агнес тоном, в котором крылось нечто большее.
«Вольво» громыхал по 156-му шоссе; Брендан заметил, что надо бы сменить глушитель, да денег нет — пока машина ходит, он в ней ездит. Питер действует иначе: просит родителей купить новый автомобиль. На повороте у железнодорожной эстакады Реджис высунулась в окно, чтобы охранник узнал ее.
— Очень симпатичное место, — заметил Брендан, ведя машину по темной дороге. — Я здесь никогда раньше не был.
— Давайте покажем ему старый мамин коттедж, — предложила Сес.
— Давайте, — согласилась Агнес. — Хотя я до сих пор не знаю, как к нему подъехать. А ты помнишь, Реджис?
— Угу. Довольно далеко. Вот сюда поворачивай… это кладбище… магазин Сторли, где мальчики с девочками оставляют друг другу записки… притормози у знака… теперь вокруг теннисного корта…
Посреди дороги, ведущей в Хаббард-Пойнт, Агнес велела Брендану остановить машину. Подкатив к холму, они увидели старый, потрепанный непогодой дом их матери, приютившийся на вершине в соснах.
— Отсюда не видно, — сказала Агнес, — но оттуда открывается изумительный вид на море.
— Мама всегда сидела на веранде, — добавила Реджис, — глядя на пролив, наблюдая за нашим отцом. Он вылавливал топляк, плавал в маленькой лодке… но обязательно возвращался обратно, а она постоянно смотрела…
— Помнишь, она нам рассказывала о соседских ребятах, которые вечно лазили на скалу? — вставила Сес. — Один мальчишка вырос и стал астронавтом.
— Зеб, — уточнила Агнес. — А Рамер стала ветеринаром. Она Сеслу лечила.
— Да? — удивилась Сес.
— Да, — подтвердила Агнес. — Мама не раз видела, как они влезают на крышу и смотрят на звезды, и однажды решила сделать то же самое, только не на звезды смотреть, а за папой. Всем известно, что из этого вышло…
— Она упала и сломала ключицу, — подсказала Сес.
— С тех пор боится высоты, — подхватила Реджис. — Например, когда папа лазил на утесы над Дьявольской пучиной. Боялась, что сама упадет или кто-то из близких.
Агнес заметила, как Брендан потянулся к ее руке. Вспомнил, как она выглядела той ночью в больнице, разбившись о камень? Видел реакцию ее матери, наверняка ужасную, хотя сама Агнес почти ничего не помнит.
— Если так, — сказала Сес, — то зачем же вы обе выкидывали дикие фокусы, пока одна не попала в больницу?
— Затем, что только при этом чувствовали себя живыми, — ответила Реджис.
У Агнес мороз пробежал по спине. Может быть, Реджис, как никогда, права. Оглянувшись на нее за подтверждением, она увидела, что сестра о чем-то задумалась, пристально глядя на обручальное кольцо, сверкавшее в свете всходившей луны.
— Может, теперь, когда папа вернулся, мы больше не будем выкидывать фокусов, — проговорила Агнес.
Реджис не ответила, глядя в окно машины.
Агнес пристально смотрела на нее: сестру что-то тревожит. Сильно тревожит — почему она раньше не заметила темных кругов под глазами?
— Что с тобой?
— Ей вчера снился кошмарный сон, — пояснила Сес.
— Знаю. Мама прошлой ночью к нам заглядывала посмотреть, как ты себя чувствуешь, — сказала Агнес. — А ты даже и не проснулась.
— Действительно, дурной сон, — призналась Реджис.
— Помнишь, что там было?
— Что-то про Баллинкасл, — тихо вымолвила она.
— Как всегда, — вставила Сес. — Правда?
Реджис по-прежнему смотрела в сторону.
— Может, теперь он приснился тебе из-за маминой новой картины? Ты ее видела? — допытывалась Агнес.
— Развалины старого замка, — передернулась Сес. — И папина скульптура с крестом наверху. И мы втроем смотрим из окна коттеджа. Мне эта картина не нравится. Напоминает, как нам было плохо без папы… Реджис, тебе приснилось…
— Я больше не хочу говорить про свои сны! — крикнула Реджис.
— Прости меня… — огорченно воскликнула Сес.
— Ладно, проехали, — с болью бросила Реджис, и Агнес, оглянувшись, увидела в глазах Сесилии слезы.
Собравшись упрекнуть старшую сестру, она удержалась, перехватив обезумевший взгляд, устремленный в окно, словно за ним Реджис видела что-то до смерти страшное.
К началу сеанса они опоздали, поэтому Брендан завернул машину в тупик. По дороге к пляжу Агнес чувствовала жар в теле, словно проглотила раскаленный уголь. Ей почему-то казалось, что всех их преследует сон Реджис. Во сне сестра плакала, что-то неразборчиво бормотала. Тем не менее, смысл был ясен: она в жутком страхе сражалась за любимого человека.
Что это было, связано ли как-то с возвращением отца? Агнес чувствовала эту связь точно так, как старшая сестра, сидевшая молча на заднем сиденье.
— Я перед тобой виновата, Сес, — вымолвила Реджис.
— Я не хотела тебя обидеть, — всхлипнула Сесилия.
— Ох, Боже мой, только не плачь.
— Просто… — шмыгнула Сес, — я за тебя беспокоилась прошлой ночью. Страшно было слышать, как ты бормочешь, а я тебе хотела помочь и никак не могла…
— Это был просто сон.
— Нам ведь теперь хорошо? — Сес вытерла слезы. — Когда папа вернулся… Тебе лучше, Реджис?
— Они с мамой не вместе, — глухо молвила Реджис. — Во сне я была виновата во всем.
— Ни в чем ты не виновата. Они будут вместе. Она его скульптуру рисует, — тараторила Сес. — Как будто вспоминает его. А он выложил на берегу фантастический круг из камней… из осколков разбитого камня…
— И это хорошо, — заключила Агнес. — Они художники, вдохновляют друг друга. Разве не ясно?
Не только для Реджис тот вечер выдался беспокойным. Где-то после полуночи Хонор дописала картину. Изобразила на большом холсте Баллинкасл, руины старого замка, разрушенную скульптуру Джона со сверкавшим на фоне темного неба крестом на верхушке, лица трех своих дочерей вдали в окнах маленького крытого соломой коттеджа. Отступила, разглядывая свое произведение, видя, что уловила тревожный грозный дух. Но на картине нет ни ее, ни Джона. Они были в каком-то другом месте — нигде.
Услышав, как Реджис ворочается и бормочет во сне, она вытерла перепачканные красками руки, побежала ее успокаивать. Агнес и Сес сидели в кроватях. Реджис всхлипывала, невнятно лепетала.
— Проснись, детка. Тебе просто снится…
Хонор обняла ее, стараясь разбудить, чтобы вместе бороться со страхами и дознаться, что их порождает. Но дочь только глубже погружалась в сон, и она, в конце концов, поцеловав ее и младших девочек, вернулась в мастерскую.
