Теперь, стоя на кухне, смотрела в окно. Девочек нет дома — Реджис работает, Сес и Агнес уехали с Бренданом. Сообщили, что отправляются в Хаббард-Пойнт в пляжный кинотеатр. Хонор смотрела на воду, желая увидеть Джона. Думала, каким тяжелым обернулся для него приезд домой, гадала, что он сейчас делает.
Вышла из кухни, закрыв за собой дверь, пошла по лужайке, залитой предвечерним светом. Над золотисто-зеленой травой роились стрекозы, на ветру колыхались астры. Дойдя до виноградника, почуяла аромат созревающих гроздьев — скоро пора собирать урожай.
У стены задержалась на береговом откосе, ощущая, как морской бриз ерошит волосы. Внизу Джон закончил дневную работу. Осколки разбитого валуна были уложены на песке. Сначала показалось, будто они образуют один большой круг, но, приглядевшись, она увидела сложный рисунок — осколки, камни, галька уложены в концентрические спирали, повторяющие друг друга, вроде лабиринта. Центр остался пустым.
Хонор взошла на холм. Дойдя до каменного домика, нашла Джона, который сидел на песке, обхватив руками колени и глядя на море.
— Привет, — сказала она.
— Привет, Хонор, — удивленно откликнулся он.
— Видела твою работу, — кивнула она на лабиринт. — Очень интересно. Прекрасно.
— Спасибо.
— Ты это сделал. Собрал воедино разбитую глыбу. Придал другую форму.
— Принимая желаемое за действительное. Как приятно вернуться к работе… Я задумал нечто вроде головоломки. Валун никогда уже не собрать воедино. И нам не собраться… потому что мы что-то утратили. То ли в Ирландии, то ли гораздо раньше, как ты однажды сказала.
— Что утратили?
— То, что снова найти невозможно… какое-то место, где нас никогда уже не будет. Поэтому я построил лабиринт. По-моему, только так могу сказать что-то осмысленное для нас обоих. Для тебя, Хонор, и для меня. Дорога уходит в сторону, петляет, но если держаться ее, со временем дойдешь до центра. — Он тряхнул головой. — По крайней мере таков был мой замысел, сегодня я его переосмыслил.
— Как же?
— Ходишь по кругу, поворачиваешь не в ту сторону, стараешься попасть в то место, которого даже не существует.
— Существует, — тихо возразила она. — Мы существуем.
Он пожал плечами, глядя в море.
— Слышишь? — переспросила Хонор. — Мы существуем.
— Правда? — спросил он.
Она кивнула.
— У тебя в домике есть пляжная подстилка?
— Конечно, — озадаченно ответил он.
— Я хочу, чтобы ты повел меня в кино.
— Куда?
— В Хаббард-Пойнт, куда мы обычно ходили, не помнишь? Когда я жила там с родителями, а ты приходил в пляжный кинотеатр.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
— Да ведь мы не знаем расписания сеансов, — улыбнулся Джон.
— В том-то и дело.
Глаза его сверкнули в гаснувшем свете.
— Хочешь в кино — пошли.
Он прихватил подстилку в коттедже, направился к дому, где стояла машина Хонор, но она схватила его за руку.
— Пойдем по берегу.
— Уже почти стемнело…
— Если придется прошмыгнуть без билетов, мы успешно это сделаем. — Она крепко стиснула его руку. — Скажешь, нет?
— Положись на меня, девчонка с берега. Когда ты жила в Хаббард-Пойнт, а я тут работал на Келли, отыскал такие тайные ходы, каких больше никто не нашел бы. Готова?
— Готова, — взглянула она на него сияющим взглядом и взволнованно спросила: — Покажешь все свои тайные ходы?
Он столько лет сам таился и прятался, что ей больше всего на свете хочется узнать его лучше.
— Покажу. И еще кое-что.
— Что? — шепнула она. Стоял теплый летний вечер, тихий после захода солнца, а по спине у нее пробежала дрожь.
— Вот сейчас покажу тебе все.
— Джон…
Он приложил к ее губам палец.
— Все, Хонор.
Ею овладели бурные чувства, когда они двинулись по винограднику на плеск волн и запах моря к тому месту, которое она называла некогда своим домом.
Глава 21
Джон и Хонор шли по берегу, хватая друг друга за руку у каждого ручейка и овражка, помогая перебраться. Заливную трясину перегораживало довольно хрупкое бревно топляка, высушенное ветром — он пригнулся, подставив ей спину. Она, к его удивлению, приняла предложение. Сердце Джона зачастило, возникло единственное желание остановиться, поставить ее на ноги, поцеловать. Даже не верится, что такое возможно.
Спрыгнув с бревна, он и дальше тащил ее на спине. Она его обнимала за шею, обхватывала ногами, слегка касалась щекой его щеки. Не требовала отпустить, и поэтому он ее не отпускал.
Так они шли и шли. Справа была вода, слева — лес природного заповедника. Сразу за дамбой с небольшим водопадом Джон направился к каким-то густым, с виду непроходимым кустам. Только там спустил Хонор на землю, раздвинул густые лозы, увлекая ее на невидимые тропинки.
В самом темном и призрачном месте для надежности обнял, не в силах оторваться. Пугающий лес служил хорошим предлогом, чтобы держаться рядом. Она прижималась к нему у Индейской могилы, у старого фундамента, у остатков усадьбы под названием Фиш-Хилл, где полно привидений.
— По этой тропинке я ходил к тебе каждый вечер.
— Пока не получил водительские права, — уточнила она.
— И даже после этого иногда ходил. Всегда есть что-то волнующее в ходьбе по лесу, из темноты к свету — к тебе, — вот зачем я это делал. — В последние дни он переживал такое отчаяние, думая, что все кончено. Ирландия стала последней каплей — так сказала Хонор? Кульминацией всего прочего. Но вот она, идет рядом, улыбается, он опять видит сияние, радость…
— Эти тропки были всегда здесь протоптаны?
— Я срезал путь сквозь кусты, и, по-моему, по каким-то ходил еще в детстве. Видно, по ним еще кто-то ходит.
— Иногда Реджис бегает к Питеру.
— Я давно показал ей дорогу. Ей хотелось узнать, как я до тебя добирался.
— Она хочет любить точно так же, как мы, — тихо вымолвила Хонор.
— Знаю, — кивнул Джон. Он и сам желал дочери такой любви, хотя сомневался, что кто-нибудь способен любить так, как он любит Хонор. На ходу мысленно видел, как Реджис слепо, напролом рвется к Питеру вместо того, чтобы найти кружный путь.
— Ты действительно веришь, что тут живут призраки? — спросила Хонор, ныряя под низкую ветку.
— Если ты сама веришь, — ответил он, желая, чтобы она прижалась к нему.
— Не могу точно сказать. А ты верил в Ирландии? Помню, на этот вопрос тоже мне не ответил.
