— Жарко, — заметила она. — Не надо бы тебе работать на солнце.
Присела рядом, осторожно потянулась к его руке. Вчера вечером в темноте они держались за руки, он нес ее по лесу. Тяжелые годы растаяли, она позволила себе вновь почувствовать любовь. Страшно желала вернуть ее. Джон отдернул дрогнувшую руку.
— Хонор…
— Извини за вчерашнее, — повторила она.
— Не извиняйся, — хрипло выдавил он.
— Я была абсолютно растеряна, — объясняла она, ошеломленная его тоном. — Хотела только увести ее домой, от людей. Не должна была тебя винить, не должна была оставлять тебя там. Так разволновалась, расстроилась, что забыла о твоем возвращении.
— Они вели себя грубо, — холодно проговорил он. — Я мог бы пережить без проблем, но ты, девочки, Реджис, страдали… вот что меня убивает.
— Ужасней всего это именно для тебя, Джон, — возразила она.
Он отрицательно покачал головой.
Тело его на солнце покрылось загаром. Опустив глаза, Хонор увидела плохо залеченный шрам на ребрах под локтем, погладила пальцем. Он вздрогнул.
— Это ты в тюрьме получил?
Он схватил ее за обе руки, посмотрел прямо в глаза.
— С тюрьмой покончено. Теперь я свободен. Понятно? Не ты меня туда посадила, ты ни в чем не виновата. Поэтому больше не смотри на меня таким взглядом, Хонор. Избавься от чувства вины, не упрекай себя.
— Я перестала тебя навещать, — прошептала она, охваченная горестной волной.
— Не важно. Знаешь, что мне помогало там выжить все эти годы?
Она затрясла головой со жгучими слезами на глазах.
Он прижался губами к ее уху и совсем тихо шепнул, как легчайший ветерок:
— Ты.
— Но ведь меня там не было. Я с тобой вообще не была. Увезла девочек, не позволяла им с тобой видеться…
— Не имеет значения, — повторил он. — Ты для них же старалась, хотела, как лучше. Я мечтал, чтобы ты была им как раз такой матерью. Но ты все равно оставалась со мной. Каждую минуту.
— Я не смогла тебя защитить, — прорыдала она, содрогаясь.
— Хонор, — сказал он, — разве ты еще не поняла, даже сейчас? Никто никого защитить не способен. Можно только любить и немножечко верить.
— Я потеряла веру шесть лет назад, — всхлипнула она.
Джон не ответил. Ей хорошо известно, что он тоже потерял веру. Даже нет нужды признаваться — это читается в его жестком взгляде.
— Я не останусь.
— Что ты говоришь? — взглянула на него Хонор.
— Не стану больше подвергать тебя и девочек таким испытаниям. Том поможет где-нибудь устроиться. Например, в Канаде. Я знаю, что смогу там работать. Сообщу адрес, девочки будут ко мне приезжать, когда захотят.
— Но нам вовсе не этого хочется, — возразила она, чувствуя, как тепло уходит из тела. Джон принял решение, это видно по его позе, по тому, как он стоит спиной к ней, глядя в море.
Начинался прилив, первые мелкие волны накатывались на плотно утрамбованный песок, где они стояли. Мелкая рябь, прозрачная, как целлофан, плескалась у щиколоток.
И тут они услышали гулкий топот по слежавшемуся песку, оглянулись, увидели летевшую по берегу Сес, которая размахивала руками и белым листком бумаги.
— Мама! Папа! — кричала она. — В Академии полицейская машина… Это из-за Реджис? Она исчезла! Сбежала!..
Глава 23
В записке Реджис написала, что ей надо побыть одной и подумать. Но после вчерашнего происшествия Хонор сочла это наихудшим решением.
Вернувшись в дом, Джон следом за ней вошел в комнату девочек, остановился в дверях, огляделся. Кругом его фотографии: на секретере, на тумбочках у кроватей, на стенах. Сделанные им снимки — оригиналы и вырезанные из журналов — развешаны у двери на стене. Он замер на месте, потрясенный свидетельством своего присутствия в жизни дочек, зная, что он их опять покидает. В ушах звенел крик: «Не трогайте моего отца!» Если он исчезнет, то, может быть, Реджис не пойдет дальше по этой дорожке.
Хонор схватила и стиснула ее подушку. Просто сжимала в руках, стоя посреди комнаты. Не рылась в платяном шкафу, не выдвигала ящики стола. Джон понимал: она просто вслушивается, пытается догадаться, куда сбежала дочка.
Сесилия лихорадочно кричала:
— Ее надо найти! Зовите, садитесь в машину, ищите!..
— Правильно, — кивнула Хонор. — Не знаю, что взбрело ей в голову.
— Если бы она знала, что вы с папой разговариваете! — зарыдала Сес. — Если бы знала, что ты пошла к папе на берег!
— Что ты хочешь сказать?
— Она всю ночь жутко переживала, — захлебывалась Сесилия, — что мы просто бросили папу в Хаббард-Пойнт, не привезли домой…
— Я дошел домой по берегу, — объяснил Джон. — Все в порядке, Сес.
— А Реджис думала иначе! Просто из себя выходила. Буквально волосы рвала на себе, считая себя виноватой. Думала, что виновата, все время твердила…
— Ее попросту огорчили слова отца Питера, — объяснила Хонор.
— Возможно и нет, — пробормотал Джон.
— А что же?
— Может быть, говоря о своей вине, она имела в виду не прошлый вечер, — мрачно вымолвил он.
— А что? — спросила Хонор, подходя к столу, машинально поправляя скатерть. Что-то привлекло ее внимание, и она вытащила голубой конверт. — Ты ее видела до исчезновения? — спросила она у Сес, прежде чем Джон успел ей ответить.
Сесилия кивнула.
— Мы вместе завтракали. Вернее, я завтракала, она просто сидела, ничего не ела.
— Упоминала об этом? — допрашивала Хонор, бледнея, взмахнув пустым конвертом.
— По-моему, нет. — Сес пожала плечами. — А что это?
— То, чего мне не следовало оставлять у всех на виду, — пробормотала Хонор, засовывая конверт в карман джинсов.
— Что это? — требовательно спросил Джон.
— Письмо, которое я написала Берни много лет назад. Недавно она мне вернула его… чтобы напомнить о том, что я ей когда-то сказала.
— Смотрите! — Сес ткнула пальцем в окно, у которого стояла. Через лужайку от главного здания кампуса к гроту двигалась полицейская машина рядом с темным седаном. — Я их уже видела и подумала, что они ищут Реджис.
Джон вспомнил прошлый вечер — дикую вспышку дочери, бросившейся его защищать, — понадеявшись отыскать ее раньше полиции, пока она ничего никому не сказала.
— Давайте поговорим с ними, — предложила Хонор.
— Они должны ее найти, — воскликнула Сес. — Бежим быстрей!
Джон замешкался, стараясь представить, куда могла направиться Реджис, чтобы найти ее первым. Хонор заметила и вопросительно посмотрела на него.
