Джеймс понимал, что вспышки ярости и насилие стали причиной того, что его посадили под замок. Чтобы выйти на свободу, пришлось научиться подавлять эту ярость в себе. В этом ему помог героин. Он был несказанно рад, что нашел средство, способное унять рвущуюся из него разрушительную силу. Наркотик не мог полностью заглушить звучащие в его голове голоса, но, по крайней мере, приглушал их до слабого шепота. Джеймс перестал принимать лекарства, так как они мешали ему полностью отдаваться во власть впрыскиваемого в вены героина.
Следить за матерью стало его хобби. Психиатр говорил, что ему следует чем-то занять свой разум, и Джеймс нашел вполне подходящий объект. Он следил за каждым шагом Синтии, и это доставляло ему несказанное удовольствие. Ему нравилось наблюдать за ней и знать, что мать даже не догадывается о его присутствии.
Папа убил себя из-за этой суки. Джеймсу было жаль его. Папа стоил пятидесяти таких, как Синтия Тейлор. Она была дерьмом, прилипшим к подошвам его туфель. Убивать себя из-за нее не стоило, но папа никогда не понимал, с какой мразью связал свою жизнь. Теперь Джеймс-младший хорошо это понимал. Он смог бы объяснить отцу, но было уже поздно…
Когда-то давно психиатр попросил Джеймса описать, как он воспринимает свою маму. Мальчик некоторое время раздумывал над ответом, а потом честно сказал: «Она ядовитая». Синтия Тейлор похожа на «агент оранж».
[20]
Название вполне безвредное, но на самом деле это вещество несет в себе скрытую смертельную опасность. В этом Синтия похожа на него. Джеймс унаследовал страсть к разрушению, порче вещей и убийству от матери.
Теперь, похоже, Синтия нацелилась на дочку Габби. Этого Джеймс допустить не мог. Сестра была единственной, кто не забыл о его существовании, в отличие от других членов их так называемой семьи. Только она писала ему письма, в которых рассказывала о том, что происходит в ее жизни, и обо всем, что ему хотелось бы знать.
Габби — хороший человек, и хотя Джеймс считал сестру дурочкой, но все же был благодарен за то, что она не махнула на него рукой. А все остальные отвернулись от него. Даже мать! Синтия избавилась от него быстрее, чем корова избавляется от лепешки навоза. Она ушла и даже не оглянулась…
Ладно, она заплатит за свою подлость. И заплатит дорого, очень дорого…
Глава 118
Винсент упаковал свои вещи и готов был отправиться домой. Как ни странно, но после четырех лет, проведенных в тюрьме, все его имущество уместилось в двух хозяйственных пакетах. Впрочем, до вещей Винсенту дела не было. Все, чего он хотел, — это поскорее очутиться за стенами тюрьмы. Через несколько минут он выйдет на свободу, в широкий мир, на свежий воздух. Винсент не находил себе места от нетерпения, но при этом в глубине его души гнездился страх. Уже четыре года он не ездил на автобусе и не ходил по городским улицам. Даже к выключателю он за все это время ни разу не прикасался.
Усилием воли Винсент отогнал от себя тревожные мысли. Вскоре тюремная жизнь останется только в его памяти.
На свободе его ждет Габби, и теперь, когда оба стали совершеннолетними, они смогут жить вместе. Винсент изнывал от желания прикоснуться к любимой, вдохнуть запах ее волос, прижаться к ней…
Ему организовали шикарные, прямо-таки королевские проводы. На мгновение Винсенту даже стало жаль расставаться с приятелями, но не более чем на мгновение. Дерек Грин умудрился передать ему бутылку бренди и несколько бутылок шотландского виски. Винсент с удовольствием потягивал спиртное, радуясь тому, что его друзья по несчастью ликуют по поводу того, что один из них выходит на свободу.
Отличная была ночь! Они вспоминали интересные истории из своего прошлого и строили планы на будущее. Скотч развязал всем языки, и Винсент с удовольствием слушал эти рассказы. Парни громко смеялись. Их смех был зажигательно веселым, естественным. Только сейчас Винсент понял, что забыл, как звучит искренний смех.
Обычно в тюрьме все находятся в подавленном состоянии, постоянно начеку. Это и неудивительно: только так человек имеет шанс выжить в этом мире. Люди за решеткой способны завестись с пол-оборота. Маленькие обиды разрастаются, превращаясь в смертельные оскорбления. И лишь насилие может успокоить уязвленное эго стороны, считающей себя пострадавшей. Характер мужчин, изолированных от семей и друзей, изменяется в худшую сторону. Зная, что их дети растут без отцов, они зачастую не в состоянии справиться с нахлынувшими чувствами.
Иногда новичка помещали в блок, в котором уже сидел парень, имеющий на него зуб. Согласно общепринятым правилам, прежние обиды должны оставаться за стенами тюрьмы, а единственными врагами здесь должны быть охранники, но такое срабатывало далеко не всегда. То и дело находился кто-то, кто не мог забыть прежние обиды, и тюремный блок превращался в зону вяло текущих боевых действий. Страсти накалялись, и вскоре никто не чувствовал себя в полной безопасности. Постоянно приходилось следить, кто подходит сзади, контролировать, что говоришь, и быть немного дипломатом. Винсент не раз видел, как в их блоке появлялся болтун, который бравировал и строил из себя большую шишку, а через неделю из него делали шестерку.
Шестерками называли арестантов, которые были на побегушках у авторитетов. Они убирали в их камерах, заваривали для них чай, короче, бегали туда-сюда по первому зову. Винсент нашел себе в этом мире свободную нишу. Зеки знали, как его повязали: парень оставался нем как рыба и никого не сдал, а теперь ему приходилось мотать срок за подельников. Этим Винсент заслужил уважение среди арестантов, особенно если учесть, каким молодым он был. Он решил воспользоваться сложившейся репутацией и, действуя постепенно, но неуклонно, утвердил себя в качестве крутого сукина сына и отличного малого. Жизнь в тюрьме была непростой, но Винсенту удалось к ней приспособиться. Он не высовывался, не хамил и терпеливо тянул свою лямку. Теперь он заплатил долг обществу и вот-вот должен был оказаться на свободе.
Выйдя за ворота тюрьмы, Винсент почувствовал, как страх постепенно отступает: последние дни перед освобождением он мучился мыслью, что все может оказаться жестокой ошибкой и его запрут в тюряге еще на несколько лет.
Прищурившись на свету, Винсент огляделся и заметил большой черный «бентли». Рядом стояла Габби и махала ему рукой.
Подбежав, Винсент крепко обнял девушку, и их тела слились так, словно они были предназначены друг другу самой судьбой. Наконец-то он на свободе! Да, наконец-то он по другую сторону стены!
— Габби, какая ты красивая! Ты мечта любого мужчины!
У нее перехватило дыхание от счастья.
— Садись, дорогой. Мы едем домой!
Винсент покрыл лицо Габби поцелуями и почувствовал, как его слезы смешиваются с ее слезами. Он не разжимал объятия, словно опасаясь, что все это может оказаться сном, который рассеется в любую секунду.
