У светофора они подрезали полицейскую машину. Эрл засмеялся, когда фараоны пропустили их вперед.
— Зачем ты это сделал? — осадил его Джон-Джон. Под сиденьем у них было около сорока тысяч долларов. А матери он позвонит позднее.
Джоани была обеспокоена. Кира исчезла. По дороге к Томми она тем не менее улыбалась. Кира была в таком восторге от комнаты Барби, что скорее всего находится там.
Томми открыл дверь и был удивлен, увидев Джоани. На нем был халат — очевидно, он только что принял ванну.
— Привет, Джоани.
Он не пригласил ее войти, и она почувствовала себя неловко.
— Я только что из ванны.
Она кивнула, услышав его объяснение.
— Не нужно быть Эйнштейном, чтобы догадаться об этом, Томми. Ты случайно не видел Киру?
Он сразу заволновался.
— Нет. Она должна была бы прийти, но пока ее нет. Он пытался обернуть халат вокруг себя, что было почти невозможно, так как халат был несколькими размерами меньше.
— А она не говорила тебе, куда собирается пойти?
Он уловил в голосе Джоани страх.
— Нет, не говорила. А ты не спрашивала у ее подружек?
— Скоро уже семь, Томми. Так долго она не засиживается.
Он покачал головой, явно озадаченный.
— Послушай, Джоани. Я сейчас оденусь, и пойдем вместе, хорошо?
Он закрыл дверь, сбросил халат и натянул свою одежду.
Моника чуть было не грохнулась в обморок, когда увидела в дверях Джоани.
— Привет, Мон.
Джоани была настроена дружески, и Моника, изобразив улыбку, пригласила ее войти. В глубине души ей хотелось помириться. Никто не мирился с ней так же охотно, как Джоани.
До Джоани долетел неприятный запах. Она и раньше обращала на него внимание. Моника часто разрешала Бетани оставаться у них ночевать, но Джоани своей Кире — никогда: ее отпугивала грязь. Но сейчас она была так взволнована, что не возражала бы, если бы Кира находилась в постели своей подружки.
— А Бетани дома? Я ищу Киру.
Моника поморгала глазами и позвала дочь. Затем она развернулась и пошла на кухню. Джоани последовала за нею.
— Еще рано, Джоани, видно, она гуляет с девчонками. — Голос Моники был уставшим. — Ты всегда проявляешь излишнее беспокойство. Пора приучать ее к независимости.
— Как ты приучаешь Бетани?
Сказав это, Джоани подумала, что обижает Монику.
— Что ты имеешь в виду? — В голосе Моники проступили воинственные нотки.
Джоани тяжело вздохнула.
— Прости, Мон, я не нахожу себе места.
Моника сбавила обороты:
— Дети такие рассеянные, Джоани. Это естественно. Кира, видимо, заигралась, позабыв о времени. Такое с Бетани часто бывает.
Это потому, что Бетани знает: в доме нет никого. Никого, кто бы заботился о ней. Джоани не решилась произнести это вслух.
— Может она у… Томми?
Это было сказано с подтекстом, но Джоани прореагировала спокойно:
— Моника, не заводи меня сегодня. Я понимаю, что ты хочешь сказать, но я не хочу ссоры. Договорились?
Моника надула губы и вздохнула.
— Согласись, Джоани, здесь что-то не так. Взрослый человек — и возится с куклами… это ненормально.
Ее голос был дружелюбным, но слишком уж назидательным, и Джоани решила уйти, пока у нее не лопнуло терпение.
— Если увидишь Бетани, скажи ей, чтобы она известила меня о Кире, хорошо?
— А куда ты пойдешь?
Джоани печально вздохнула.
— Пойду искать свою девочку. Кстати, Мон, а где Бетани?
Моника промолчала.
— Вот видишь: тебе неизвестно. Она может оказаться где угодно, а тебе хоть бы что.
— Бетани в состоянии постоять за себя.
Это было сказано ровно, без эмоций. Джоани взглянула на подругу, а затем, окинув взглядом неряшливую кухню, язвительно проговорила:
— Да уж — такая, как она, постоит.
Спускаясь вниз на улицу, она размышляла над тем, почему Моника безразлична к собственным детям. Наверное, потому что она никого никогда не любила, даже себя. Бедная Бетани! Неудивительно, что она такая, какая есть.
Когда Джоани отыщет Киру, она обязательно даст ей нагоняй. Затем угостит ее сладким и всю ночь будет держать в своих объятиях.
Пол и Джон-Джон отчитывали Эрла, который и сам считал себя виноватым.
— Просто не могу поверить, чтобы ты решился на такое. Ты что, совсем очумел? А если бы полицейские обыскали автомобиль и нашли деньги? Как бы ты объяснил их наличие?
Эрл молчал.
Пол рвал и метал. Сегодня ему хотелось дать выход эмоциям. Он получил письмо от адвоката Сильвии. Как и следовало ожидать, она требовала целое состояние.
А теперь вот Эрл сидит как ни в чем не бывало, вместо того чтобы валяться у него в ногах.
— Я спрашиваю тебя: как бы ты объяснил фараонам наличие сорока тысяч?
Но Эрл по-прежнему молчал. Джон-Джон жалел его, но он понимал и Пола. Эрла нужно призвать к порядку.
Раздался телефонный звонок, и на экране появилось текстовое сообщение; он быстро прочел его.
— Который час? — спросил он.
— Мы тебя задерживаем, Джон-Джон? Не терпится на встречу со своей птичкой?
Джон-Джон отрицательно помотал головой.
— Моя сестренка пропала, это звонила мать.
Эрл посмотрел на часы.
— Начало десятого, Джон-Джон.
Он был благодарен тому, что внимание переключилось.
— Может быть, она у этого толстого чудака?
Голос у Пола был неуверенным. Джон-Джон уже стоял у дверей, а Эрл последовал за ним.
— Извини, Пол, мне надо идти.
— А как с остальными деньгами?
— Соберу потом.
Пол был раздосадован, но не слишком. Он знал, как Джон-Джон относится к своим сестрам.
Бетани находилась на улице, когда услышала новость о Кире. Со слов женщин выходило, что она отсутствует с полудня.
— Как бы там ни было, но за девочкой хороший уход, — шептались женщины.
Как оказалось, соседки Джоани уже обыскали все прилегающие к дому улицы, но безрезультатно. А было уже одиннадцать часов вечера.
Бетани еще не заходила домой и с горечью подумала, что ее-то никто не ждет. Моника скорее всего ушла на работу, даже не проверив, дома ли дочь. От жалости к самой себе Бетани заплакала.
