Таков закон улицы: нужно заботиться о семье, если друг сидит в тюрьме. Компенсировать потерянный заработок.
— Да ты что, сынок?
Она пошла в спальню и вернулась с конвертом, на котором аккуратным почерком был написан адрес.
— У меня нет их телефона, и я не уверена, что они до сих пор живут там, но попытайся. — Она снова уселась в кресло и тихо проговорила: — Если узнаешь что о внучках, сообщи мне, о’кей?
Джон-Джону стало жаль ее. Она явно скучала по внучкам.
— Обещаю. — Он поднялся. Взяв обе ее руки в свою, он сказал: — Спасибо, миссис Роу. Я очень ценю вашу помощь.
Она впервые улыбнулась, и он понял, что наконец завоевал ее доверие.
— Я, конечно, не помощница. Но, надеюсь, ты отыщешь свою сестренку.
Он вынул бумажник и отсчитал пятьсот фунтов. При виде банкнот ее глаза загорелись.
— Это — вам.
Она схватила деньги.
— Спасибо, сынок. Они мне очень пригодятся.
Он записал номер своего мобильного и передал ей.
— Если что-либо узнаете, миссис Роу, дайте знать.
— Хорошо.
— И если вам что-то понадобится, тоже звоните. Вы меня поняли?
Она знала, что он говорит всерьез.
— Желаю удачи в твоих поисках.
Джон-Джон вздохнул:
— Если отдать все на откуп полиции, дело не сдвинется с мертвой точки.
— Так было всегда. — Это было сказано со знанием дела.
Она вывела его из квартиры, и он снова пожал ей руку.
— Берегите себя, миссис Роу.
— И ты, сынок. Удачи тебе.
Она не сразу закрыла дверь, наблюдая, как он садится в машину. Он — хороший парень, решила она. Такой уважительный… Надо рассказать о нем Хералду.
Прижав к груди деньги, она взглянула на часы. Если поспешить — можно успеть сделать ставку перед последним забегом.
Пол наслаждался, видя в глазах жены страх. Давно уже не было такого. Обычно она проявляла потрясающее равнодушие.
Сильвия была матерью его детей, и только. Но уже за одно это он готов был уважать ее. Но теперь он ее ненавидит. Если бы она просто захотела уйти от него, он бы пережил это. Он бы навещал своих девочек, платил бы за их учебу и за многое другое. Но нет же, Сильвия причиняла ему неприятности, крупные неприятности. Неужели она думает, что он настолько туп, чтобы смириться с этим?
Он видел, что стол накрыт на одного. Сильвия, как всегда, собиралась совершить обеденный марафон. В течение дня она потребляла больше пищи, чем некоторые женщины за неделю. Он открыл холодильник — полки ломились от продуктов, один взгляд на них вызвал у него смех.
Когда Сильвия наконец появилась на кухне, он по-прежнему смеялся. На ней был халат из толстой ткани, плотно стянутый в талии. Единственное, чего не хватало, так это надписи: «Вход запрещен». Лицо ее было покрыто кремом, жирная кожа блестела при свете дня.
Пол смотрел на нее и удивлялся: неужели на таких женятся? Видно, у него не все было в порядке с глазами. Что ж, настало время расставить все точки над «i».
— Готова к бою, Силв?
— Чего ты хочешь?
О, она вновь обрела голос? Гляди-ка, говорит так, будто он продавец магазина. В общем, человек, недостойный внимания.
— Ты с кем это так разговариваешь?
Сильвия не ответила. По его голосу она определила, что в любой момент он может потерять контроль над собой. Она села за стол, ожидая его дальнейших действий.
Пол хорошо знал, что это означало. Она поднаторела в таких делах, его старушка Сильвия. Она может играть в молчанку целые дни напролет. В итоге у вас сложится впечатление, что во всем виноваты вы сами. Она поступает так даже с девчонками.
— Может, откроешь рот, Силв? У меня не так много времени. Давай выясним наши отношения раз и навсегда.
Он рубанул рукой воздух, заставив жену вскочить. Ему было приятно, что он напугал ее. Сильвии нужен хороший испуг. По его мнению, она явно нуждается в хорошей порке, и если она заведет его, то получит по первое число.
Он поставил чайник.
Сильвия медленно пошла к выходу.
Не глядя на нее, он сказал:
— Ты играешь с огнем, дорогая. Я могу спустить с тебя шкуру, ты понимаешь, надеюсь?
Она кивнула.
— Изволь разговаривать со мной как положено. Я тебе не клерк, из которого можно вить веревки.
Она вернулась на свое место за столом.
Пол приготовил чашки. Разливая чай, он спросил:
— Где мои дочери?
— За городом.
Он саркастически улыбнулся.
— А, это ты их туда загнала… И кто сними — твоя мамаша?
— Да.
— Прекрасно! Эта особа, видимо, будет заниматься привычным для нее делом — настраивать девчонок против меня, а заодно и против всех мужчин. Она так и поступала в отношении тебя, верно?
Сильвия не ответила, и он решил сменить тему. Ему, в сущности, все равно.
— Итак, — проговорил он, умышленно громко отхлебывая чай, — ты получишь и этот дом, и «домишко» за городом, хотя он скорее тянет на дворец в стиле Тюдоров, но при одном условии, дорогая. Ты согласишься на сумму, я имею в виду ежегодную ренту, которую определю я. В противном случае я постараюсь, чтобы ты закончила свои дни хозяйкой бензоколонки на не слишком шумной трассе. И я не шучу. Ты довела меня до ручки. По сути, ты выгнала меня из дому — а это мой дом, — но главное — из сердца моих дочерей, что для меня более чем обидно. И вот еще что, Силв. Они мне не нравятся, мои девочки. Я их люблю, но они мне не нравятся. Заносчивые, глупые особы — и к этому приложила руку ты, верно?
Поднимая чашку, он расплескал чай, его гнев рвался наружу.
— Я хотел покончить с этим много лет назад, Силв. Тебе достаточно было попросить об этом — и я бы с радостью ушел отсюда.
Сильвия почувствовала себя оскорбленной. Его слова задели ее за живое.
— И что же ты собираешься делать — пойдешь к одной из своих проституток?
А она, кажется, ревнует!
Это изумило его, хотя и опечалило.
— Стоит ли говорить об этом? По твоей инициативе все контакты между нами давно прекращены. А я нуждаюсь в любви, и я достоин ее. В конце концов, я обеспечивал тебя, и делал это неплохо.
— Ты думал о своих потребностях. А как насчет моих?
При этих словах он рассмеялся.
— Сильвия! Твои потребности — это холодильник, набитый едой, сладкое к чаю и возможность манипулировать детьми. Ты хотела владеть роскошным домом, и ты получила. В гараже у тебя стоит навороченный «мерседес», шкафы ломятся от нарядов! И всем этим обеспечил тебя я, дорогая. А что я получил взамен? Озвучить? Как всегда, кукиш с маслом! Ни одного доброго слова от девочек, а ведь они мои дети. Что бы ты им ни говорила, они — мои.
