— Сейчас мне нужно срочно вернуться, — вскинув руку в сторону дороги, втолковывала ей я. — Как только освобожусь, сразу же тебе все объясню. Слишком длинная история.
Разумеется, она не была довольна моим объяснением. Раздражение, смешанное со злобой, слишком явственно читалось на ее лице. Сейчас я даже удивлялась, как мне удалось почти беспрепятственно оттащить ее на такое приличное расстояние от загса.
— Почему я должна ехать к тебе домой? — в полном недоумении от происходящего спросила Лабуш.
— Милая моя, ну пораскинь мозгами, — не очень корректно ответила я, — куда в первую очередь направит свои стопы Валевич, когда увидит, что ты сбежала?
Я надеялась, что вопрос останется риторическим. Но Ирма задала мне другой, не менее глупый:
— Почему нельзя было выяснить все прямо там, в загсе?
Надеюсь, что моя досада и разочарование не очень бросились ей в глаза. Неужели за эти два дня она так основательно поглупела? Много секса и отсутствие работы для серых клеток мозга сыграли с ней недобрую шутку. На последний ее вопрос я сочла нужным не отвечать. Пусть сама поработает наконец головой.
Белые «Жигули» первой модели с визгом затормозили рядом со мной. Договорившись с водителем, я помогла Ирме усесться на заднее сиденье, продиктовала ей свой адрес и вручила ключи от квартиры.
— Все запомнила? — напоследок поинтересовалась я. Уловив легкий кивок, добавила: — Из квартиры никуда не выходи, сиди и жди меня.
Я хлопнула дверцей, и машина отъехала. Проводив ее взглядом, я мысленно пожелала Ирме не делать глупостей и уже хотела развернуться, чтобы бежать обратно, как вдруг чьи-то руки стальным кольцом обвили меня на уровне груди, после чего кольцо сжалось. Повернув голову, я разглядела черную шевелюру Валевича.
— Куда она поехала? — вкрадчиво и одновременно с угрозой спросил он, не ослабляя хватки. — Адрес, быстро.
Со стороны, наверное, казалось, что влюбленной парочке приспичило пообниматься прямо посреди улицы.
— Не твое дело, — огрызнулась я. И тут же ощутила на своей шкуре все последствия неосторожного заявления. Тиски сжались еще сильнее, отчего мои ребра жалобно хрустнули. Высвободиться, чтобы дать достойный отпор, я не могла. Валевич, нужно отдать ему должное, применил правильную тактику нападения, но все же он допустил ошибку.
— Это про тебя сочинили: и в огне не горит, и в воде не тонет?
Он опять неосмотрительно наклонился к моему уху, стараясь говорить негромко, чтобы не привлекать ненужного внимания. Я произвела резкое движение головой и, изловчившись, укусила Валевича за щеку. Он глухо застонал, на мгновение ослабил хватку, после чего я смогла произвести весьма внушительный удар, заехав ему локтем под дых. Федор сложился вдвое, на манер складного ножика, а я тем временем быстро огляделась по сторонам. Пока Валевич разгибался, готовясь к прыжку, в моей голове уже созрел план дальнейших действий.
Прямо напротив меня красовалась витрина магазина «Ткани». Магазин был открыт, но, несмотря на это, стекло витрины, занимавшее пространство от пола до потолка, находилось на охранной сигнализации. Этим обстоятельством мне и предстояло воспользоваться, чтобы осуществить свой план под кодовым названием «Возмездие».
Как только Валевич двинулся мне навстречу, я, как горный марал, уперлась ему головой в живот, а руками — в плечи и протащила почти вплотную к той самой витрине. Для того чтобы надежней обеспечить сильный удар по стеклу, не доходя до витрины пару шагов, я взяла противника за грудки, после чего с силой отбросила от себя. Все это было проделано молниеносно, и Валевич, не успев опомниться, под вой сигнализации уже лежал в груде битого стекла.
Галантный дорогой костюм жениха, так же как и смазливое лицо его обладателя, теперь был сильно подпорчен. Нагнувшись, я незаметно тронула его за брюки. Со стороны могло показаться, будто меня постигло раскаяние и я проявляю запоздалое участие в жизни обиженного мной человека. На самом же деле все было гораздо прозаичней — я преследовала свои корыстные цели, когда оттопыривала Валевичу карман и вкладывала в него маленький белый пакетик.
Первым делом из магазина выскочили продавцы, галдя наперебой. Вокруг тут же начала образовываться толпа зевак, жаждущих полюбоваться на нетривиальное происшествие.
— Вызывайте милицию, — навела я на нужную мне мысль столпившуюся группу женщин, высыпавших из магазина.
Одна из них, постарше, быстро сообразила, что это неплохая идея, и, отделившись от своих товарок, скрылась в помещении.
— Так что здесь произошло? — недоумевая, обратилась ко мне продавщица весьма интеллигентной наружности, с высокой старомодной прической.
Вторая, лицом похожая на полную луну и имевшая, очевидно, более примитивный склад мышления, разразилась отборной нецензурщиной.
— Нанюхаются всякой дури, а потом не знают, на какую стенку им залезть! — визжала она, с таким рвением радея за разбитую витрину, будто она была ее собственностью, не меньше. Смачно сплюнув, баба-луна скрылась за дверью.
Только сейчас я заметила, что один из осколков вонзился Валевичу в запястье руки, которая теперь сильно кровоточила. Вцепившись в раненую руку, о побеге он и не помышлял, поэтому на этот счет я успокоилась: ведь мне необходимо было рассчитаться с ним до конца. Из магазина вынесли аптечку, после чего продавщица с высоко уложенными волосами предложила мне оказать пострадавшему первую медицинскую помощь. Сейчас, как же! Нашли самую сострадательную! Кровопускание поможет охладить бешеную натуру Валевича, пусть вытечет граммов четыреста, это пойдет ему только на пользу.
Так и не сумев понять суть моих взаимоотношений с «женихом», продавщица в растерянности развела руками.
— Кто-нибудь может забинтовать ему руку? — обратилась она к собравшейся толпе.
В ответ был слышен лишь гул голосов. Безусловно, из присутствующих я могла бы лучше всех оказать первую помощь пострадавшему. К чему только не обязывала меня моя профессия, и к этому тоже. Но, как говорят в Одессе, — оно мне надо?
В итоге интеллигентной женщине пришлось самой заниматься рукой Валевича. Робкими движениями она принялась раскручивать бинт, как будто держала его в руках первый раз в жизни.
Федор, видимо, уже смирился, что по крайней мере сегодня ему не удастся связать себя с Ирмой узами Гименея, и только косился в мою сторону глазами, полными подозрения. Ему пока были неясны мои задумки. Невдомек ему было, что я планирую связать его крепкими узами совсем с другим божеством — с Фемидой.
Прошло десять минут, и на дороге показался милицейский «козлик». Пара дюжих молодцов в форме без особого разбирательства засунула нас в машину и, по всей видимости, повезла в участок.
Слабо и неумело забинтованная рука Валевича все еще кровоточила, но он не скулил. Только безраздельная ненависть читалась в его глазах, когда они останавливались на мне. Однако как меня сегодня все любят! Ирма, которая сейчас должна сидеть у меня дома, наверняка тоже не может удержаться от «добрых» слов в мой адрес.
