— Сколько? — перешла она к денежному вопросу, и голос ее зазвучал сухо и официально.
— Пять процентов от суммы, завещанной тебе тетей Жанной, — совершенно спокойно произнесла я.
Ирма хмыкнула.
— Это невозможно, — резко прервала она мои сугубо материалистические поползновения. — Мне и так предстоит с этой суммы выплатить налог в государственную казну. Не хватало еще, чтобы я заранее начала раздавать деньги направо и налево.
Все, что я сделала, — слегка улыбнулась. Почти незаметно. В людях я разбиралась не хуже, чем ее тетя Жанна, и прекрасно знала, что если Ирма сейчас откажется от моих услуг, то ее замучают те самые угрызения совести, существование которых я совсем недавно отрицала. Она в результате получала солидную денежную сумму, а ее дядя, которому первоначально предназначалось наследство, оставался гнить в тюремных застенках из-за преступления, которого не совершал. Тут у любого екнет сердце. Я понимала, что с моей стороны достаточно цинично в сложившейся ситуации требовать денег, но кому, как не Ирме, знать святую истину: хочешь жить — умей вертеться. Поэтому хладнокровно ответила:
— Что ж, тогда вопрос закрыт.
Ирма кивнула, согласившись с моей мыслью. Сейчас она находилась на вершине счастья и ни о чем не думала. И это все несмотря на то, что ее избранник в мужья оказался мошенником, а один из ближайших родственников находился под следствием. Но всему свое время.
— Теперь встречу Валевича, и он у меня узнает, — пригрозила она невидимому Федору расправой.
— Встретишься с ним, когда будешь навещать своего дядю, — пообещала я ей.
— О чем это ты? — конечно же, не поняла Ирма.
Повествование о том, как я помимо своей воли рассекала воды загородного бассейна, пришлось также изложить своей клиентке. После этого несравненный образ Федора Валевича окончательно померк в ее глазах. Того, что он мог быть потенциальным убийцей, она никак не ожидала.
— Теперь Валевич расплачивается за свой необдуманный поступок, — резюмировала я, не уточняя, по какой именно причине он был задержан.
— Какой ужас! — твердила Ирма, раскачиваясь из стороны в сторону. — Это же надо так вляпаться!
Кого она имела в виду, себя или бывшего любовника, я уточнять не стала. Настенные кухонные часы показывали половину девятого. Встав, я подошла к окну, давая Ирме понять, что разговаривать больше не о чем. Мне хотелось остаться одной, чтобы отдохнуть наконец по-настоящему. Во дворе то тут, то там мелькали взявшиеся под ручку влюбленные парочки — месяц май на все вокруг наложил свой отпечаток. И даже я пожалела, что сегодняшнюю ночь придется коротать одной.
* * *
Утром Ирма привезла причитающиеся мне за работу деньги. С порога объявила, что всю ночь не сомкнула глаз и в конце концов решила согласиться на мои условия. Востребованные мной пять процентов пообещала вручить сразу после того, как сделает запрос в Германию и ей подтвердят, что она является действительной наследницей тетушкиного состояния.
— Вчера звонила Стоцкому, — прежде чем распрощаться, произнесла Ирма. — Хотела поделиться с ним новостью. Он был очень рад за меня и заодно сообщил, что между нами все кончено. Сказал, что нашел наконец женщину, которая возродила в нем мужчину. Представляешь? Оказывается, я была на это не способна! И Стоцкий всячески постарался это подчеркнуть.
В ее словах я почувствовала горечь двойной потери — в результате у любвеобильной Ирмы ни Стоцкого, ни Валевича. Правильно говорят: за двумя зайцами погонишься…
— Кстати, — как бы между прочим поинтересовалась Ирма, — какова дальнейшая судьба Валевича?
— На следствие отводится минимум два месяца. После этого срока, возможно, что-нибудь станет известно, но уверена — оправданием там не пахнет.
Плохое настроение никак не подходило для нынешнего положения Ирмы как богатой наследницы. Даже предполагаемая нелегкая судьба Федора ее тронула не настолько, как я ожидала. Прежде чем Ирма сказала мне «пока», на ее лице опять возникла довольная улыбка.
После ухода клиентки я решилась на самое страшное. Разделась, ступила ногами в ванну и включила душ. Нет. Не все так безнадежно, как я думала. Наслаждаясь теплыми струями, глубоко вздохнула, потом выдохнула. Страх перед водой был преодолен. Значит, будем жить.
