— Постарайся найти Броутона и разузнать у него все.
Она кивнула, радуясь, что встреча закончилась. В квартиру ее впустил один из наемников Броунинга, от вида которых она всегда нервничала.
Когда она встала, Лукас криво улыбнулся:
— Кларисса, ты славная девица. Я слышал о тебе много хорошего.
Она вздохнула с облегчением:
— Спасибо, мистер Броунинг.
Он снова улыбнулся, показав на этот раз черные сломанные зубы.
— Пожалуйста.
Она постаралась поскорее исчезнуть, а Лукас смотрел ей вслед.
Девчонка еще многого не понимает, но когда поймет, из нее можно будет веревки вить. Шлюхами рождаются, а не становятся. Лукас доказывал это делом снова и снова.
Ретчет кивнул Кейт, разрешая начать доклад.
— У нас есть свидетели, которые видели обеих мамаш на месте преступления, — сообщила Кейт. — Мы провели опознание, и свидетели выбрали и ту, и другую из групп женщин с похожими приметами. Придется предъявить дамочкам обвинение. Регину Карлтон больше нельзя допрашивать. Ее отправили в госпиталь после попытки самоубийства. Другая мамаша все еще настаивает на своей невиновности и тоскует о пропавшем ребенке. Кроме того, мы два дня перекапывали свалку, но безрезультатно. Найдено тело ребенка без головы и рук. Что это за ребенок — неизвестно. Мы разослали запросы по всей стране, но не нашли подходящей ДНК.
Ретчета охватило чувство жалости к Кейт. Берроуз — отличный полицейский, лучше не бывает. Если кто-нибудь и сможет разобраться в этом деле, так только она.
— Помощь нужна? — спросил Ретчет.
— Нет, нужны лишь мужество и терпение. Пресса скоро начнет требовать результатов, вы это знаете сами.
Он кивнул.
— Начальство хочет, чтобы я подключил к расследованию еще кого-нибудь. Этого следовало ожидать. Начальству известно о ваших отношениях с Келли, а положение Келли в данный момент очень деликатное. Если пресса пронюхает что-либо… — Ретчет не договорил ради пущего эффекта.
Кейт тяжело вздохнула. Она действительно ждала этого, но не так скоро.
— Пропади он пропадом, Патрик Келли.
— Это ваши проблемы, Кейт.
— Что ж, сэр, в таком случае наши проблемы схожи. Пэт будет использовать всех и каждого, чтобы выбраться из беды, и если ему понадобится облить грязью одного из нас, он это сделает.
Кейт с удовольствием увидела, как побледнел ее шеф.
— Вы познакомились с ним гораздо раньше, чем я. Кажется, вы даже были его близким другом, верно? — злорадно спросила Кейт. Взглянув в окно, она увидела круживших над округой ворон. «Чуют падаль», — подумала Кейт и уставилась на носки своих туфель, чтобы Ретчет не заметил насмешки в ее глазах.
Марианна Бигби была красива, но, мягко говоря, пустовата. Она представляла собой самую подходящую подругу жизни для негодяя. К располагающей внешности следовало прибавить веселую работенку и соответствующий жизненный опыт.
Впуская Патрика Келли и его шофера в дом, она трещала не переставая. Болтливость являлась самым большим ее недостатком, тем более, что она не просто говорила, а непрерывно жаловалась.
— Ты слишком долго собирался сюда, Келли. Мне нужна компенсация, я требую достойной компенсации. Этот сутенер Микки оставил меня в долгах по уши. Я знаю, он ждал, что его убьют, глупая вонючка! Я ему без конца говорила: «Тебя убьют, если ты не будешь осторожен…»
Патрик достаточно хорошо знал Марианну, а потому не слушал ее, пока она не начала плакать. Умению пропускать бабий треп мимо ушей его научил Микки Даггон. В конце концов она всхлипнула, и он воспользовался этим, чтобы заговорить:
— Успокойся, Марианна, я не оставлю тебя без пары кусков.
Она фыркнула:
— Если бы Даггон сейчас был здесь, Пэт, я сама убила бы этого придурка. Кто бы подумал, что он так кончит. Представь мое возмущение! Не то чтобы он пошел в полицию или сам застрелился — нет, его забили до смерти. Я хочу сказать, где же тут престиж, а? Но я предупреждала его относительно Броутона. Предупреждала еще тогда, когда Броутон появился здесь весь на взводе и с бейсбольными битами. Я его выпроводила в тот раз. Он трахнул меня, как обычно, потому что Микки играл где-то в клубе. — Она погрозила Патрику пальцем с длинным красным ногтем. — Я во всем обвиняю тебя. Зачем ты позволил ему управлять клубом? Благодаря тебе его втянули в азартные игры и тому подобные аферы. Ты знаешь, как он сходил с ума по лошадям. Он тянулся ко всякому риску, как ребенок к сладостям. Деньги он просаживал в играх, у него не было завтрашнего дня. И он совсем не умел побеждать в споре.
— Ну, тебя-то он наверняка не мог переспорить. Ему вряд ли удавалось вставить хоть слово, — ухмыльнулся Вилли.
Марианна взвизгнула:
— Я горюющая вдова, а ты так со мной разговариваешь!
Патрик потерял терпение:
— Марианна, сядь и помолчи две минуты. Ты получишь свою компенсацию, так что готовь карман.
— Ребята ходят в частную школу. У меня дом, эта квартира, машина…
— Обо всем позаботимся, — сказал Патрик устало. — Теперь скажи, почему Броутон приходил сюда с бейсбольными битами?
Марианна удивилась:
— Ты разве не знаешь?
Патрик вздохнул и сказал как можно более ровным голосом:
— Нет, Марианна, я не знаю. Поэтому я и спрашиваю тебя.
Впервые она затихла и через некоторое время ответила:
— Он требовал у Микки деньги, которые вроде бы ты взял из клуба.
Патрик вытаращил глаза:
— Ты что? Это же мои деньги, мой клуб.
— Не клубные деньги, Пэт, а пятьсот тысяч долларов, которые русский мужик там оставил.
Патрику показалось, будто его хватили по голове топором.
— Пятьсот тысяч долларов, оставленных в моем клубе каким-то русским? Ты что, наглоталась наркотиков или свихнулась? Каким русским?
— Господином Стронским или что-то в этом роде. У него очень заковыристое имя. Он собирает долги для крупных русских наркодельцов. Я думала, что ты с ним заодно. У меня сложилось такое впечатление. Они используют клуб для передачи денег и как место встреч. Ты должен был бы знать, Пэт.
— Черт побери, Пэт, ты — конченый человек, — прокомментировал Вилли, хотя Патрик и сам уже понял весь ужас ситуации.
— Еще кто-нибудь замешан в эти дела? — спросил Келли.
Марианна пожала плечами:
— Я знаю только про Броутона. Но и он ужас какой крутой, хоть с виду дурак дураком.
Она заметила испуг на лице Келли и задрожала от страха. Если уж Патрик напуган, значит, есть чего бояться.
Когда Келли выходил из квартиры, она дрожащим голосом напомнила:
