— Возможно. Принести тебе сандвич или еще чего-нибудь?
— О’кей.
Кейт улыбалась, глядя, как ее подруга удаляется, громко топая. Дженни нравилась ей — большая женщина во всех отношениях. Ширококостная, невероятно массивная и с огромным сердцем. Дженни была верным другом, а именно в таком друге Кейт сейчас остро нуждалась.
В кабинет вошел Голдинг и закрыл за собой дверь. Кейт вопросительно взглянула на него.
— Чем могу помочь? — В ее голосе прозвучал сарказм, не укрывшийся от внимания Голдинга.
— Мэм, сегодня в Ист-Энде застрелен молодой человек по имени Колин Форбс. Он занимался обучением собак. Думаю, вам следует об этом знать. — Последнюю фразу Голдинг произнес с особым значением.
— Что ты имеешь в виду?
Он улыбнулся, и улыбка совершенно преобразила его лицо.
— Я не знал, что вы работаете с Бенджамином Бордером, мэм. Он мой старинный приятель.
Голдинг вышел из кабинета, и Кейт снова подивилась тому, насколько тесны связи между полицейскими и преступным миром. Конечно, вряд ли она может здесь что-то изменить, остается просто принять все как данность. Но она никогда не перестанет удивляться такому положению вещей. А взять ее собственную жизнь!
Смысл сказанного Голдингом не сразу проник в ее сознание, а когда она наконец поняла, что случилось, то громко застонала. Выходит, она потеряла своих заложников, Джеки Ганнера и Джоуи Партриджа. И Колин, бедный мальчик — он заплатил слишком высокую цену за то, что согласился им помочь.
Однако пути назад у нее не было. Слишком далеко она зашла.
Когда Дженни вернулась с кофе и едой, она увидела перед собой совсем другую Кейт, напряженную и встревоженную, и задалась вопросом — какие перемены могли случиться за пятнадцать минут ее отсутствия?
Джереми Бленкли сразу уловил смену настроения Кейт. Когда она вошла в комнату для допросов, то первым делом отправила молодого надзирателя на обед. Ее лицо, обычно открытое и доброжелательное, стало холодным и замкнутым. Она явно с трудом держала себя в руках.
— Керри Элстон получила сегодня серьезные травмы в женской тюрьме «Челмсфорд», — без обиняков заявила Кейт. — Заключенные узнали, за что она сидит.
Кейт испытала невыразимое удовольствие при виде того, как побледнел Бленкли.
— Итак, тебе лучше решить, будешь ты говорить или нет. Будь умницей, и, может быть, — повторяю, может быть! — я распоряжусь, чтобы тебя изолировали от других заключенных.
Джереми уставился на нее пустыми глазами.
— Мне нужны имена, факты, даты, нужны сегодня. Я хочу знать все о твоем брате и о том, чем вы оба с ним занимались. Насколько я понимаю, у вас было много общего — главным образом любовь к маленьким детям. Но сначала я оставлю тебя на несколько минут с моими младшими офицерами. Один из них занимается бодибилдингом, другой тренирует наших сотрудников. Они дадут тебе некоторое представление о том, что тебя ожидает в тюрьме для взрослых мальчиков. Еще раз советую тебе хорошенько подумать, ибо мое терпение лопнуло.
Дверь распахнулась, вошли двое улыбающихся мужчин. Джереми увидел мускулы и сверкающие зубы. Он окликнул Кейт, но та даже не обернулась, заперла дверь снаружи и медленно направилась в столовую.
Когда она проходила мимо своей команды, ее люди понимающе заулыбались. В душе она стыдилась того, что сделала, и в то же время испытывала удовлетворение. Бленкли получил по заслугам, и в том новом мире, в котором она теперь обитала, это казалось совершенно естественным.
Обратного пути для нее теперь нет. Она переступила через все мыслимые границы, нарушила все существующие принципы. Теперь ей остается только идти до конца.
Она пила кофе, курила и пыталась представить себе лицо Патрика.
Дженни провела Роберта в свой кабинет.
— Чем мы можем вам помочь? — осведомилась она с улыбкой. Ей был симпатичен этот человек.
— Я надеялся поговорить с мисс Берроуз, — вежливо ответил он.
— Она сейчас загружена по горло, — сказала Дженни. — Боюсь, придется вам довольствоваться мной. Садитесь и рассказывайте, что случилось.
— Одна из моих подопечных, Кэти Коллинз… Мне кажется, она что-то сделала со своей младшей дочерью, Ребеккой. Я не могу сказать, где сейчас ребенок, я не могу доказать, что с девочкой случилось неладное. По словам Кэти, она оставила ребенка погостить у некой Лизы Бак.
Роберт покусывал губы, явно нервничая.
— Кэти — наркоманка, как и многие мои подопечные. У нее четверо детей, и ее проблемы начинаются с того самого момента, как она встает утром с постели. Жизнь ее — настоящий кошмар, хотя каким-то образом ей пока удается существовать. Но у меня нехорошие предчувствия по поводу ее дочери Ребекки.
— Она признает, что ребенок пропал?
Он покачал головой:
— Нет. Она утверждает, будто ребенок жив и здоров. Я отправился к этой Лизе Бак домой — она, несомненно, вполне реальная личность, однако никто не знает, где она сейчас. Дверь мне не открыли, никто не видел Лизу уже несколько дней. Это приватизированный муниципальный дом, довольно ухоженный. Дом заперт, и соседи говорят, что хозяйка уехала в отпуск. Я уверен: ребенка Кэти с ней нет.
— Хотите, чтобы мы это проверили?
Роберт кивнул:
— Да, хочу. Кэти практически все время находится под действием наркотиков, но она неплохой человек.
Дженни подняла брови.
— Да-да, неплохой, — с нажимом повторил Роберт. — Этих женщин вечно пытаются изобразить исчадиями ада. У Кэти есть проблемы, я этого не отрицаю, но по-своему она любит своих детей.
— Думаю, надо проведать эту Кэти.
Реплика прозвучала угрожающе, но, заметив грустный взгляд Роберта, Дженни смягчилась:
— Послушайте, Роберт, я знаю, как вы переживаете за девушек, с которыми работаете. Я восхищаюсь вашей добротой и тем, что вы отдаете своей работе все силы. Но если ребенок пропадает, мы должны выяснить, что с ним случилось.
Он кивнул:
— Знаю, поэтому и пришел к вам.
— Не переживайте. Вы поступили абсолютно правильно.
Он медленно поднялся.
— Надеюсь, я зря паникую и ребенок действительно у Лизы Бак. Но мне почему-то кажется, что это не так.
Роберт выглядел совершенно подавленным, и Дженни почувствовала внезапный прилив симпатии к нему.
— Вы знаете, какой вы хороший человек?
Он застенчиво заулыбался:
— Вот и они мне то же самое говорят.
Теперь у Вилли появилась компания.
Джеки Ганнер и Джоуи Партридж тоже гостили у русских. Глядя друг на друга, все трое задавали себе вопрос, как же, черт возьми, им отсюда выбраться.
