— Я этого не говорил, Кейт. Я не говорил, что у нее есть какие-то друзья…
Кейт снова рассмеялась, на сей раз достаточно громко. Ее смех привлек к ним взгляды коллег из-за стеклянных перегородок.
— А зачем говорить? И так все ясно, — сказала она резко. — Значит, так: я хочу знать, и немедленно, от кого исходит приказ.
Кейт развернулась и вышла из кабинета, с грохотом захлопнув за собой дверь. Она ощущала вкус собственного бешенства, оно обжигало ей рот и горело в груди, как едкая желчь. Ее руки так дрожали, что, подойдя к своему кабинету, она с трудом смогла открыть дверь.
Дженни в изумлении выслушала рассказ Кейт. А потом они обе беспомощно наблюдали, как Сьюзи неторопливо направляется к выходу с самодовольной улыбкой на чересчур накрашенном лице.
Она сделала им ручкой и ласково пропела:
— Пока, леди.
Кейт хотела бы, чтобы Наташа ощутила страх и боль, чтобы она поняла, каково приходилось ее детям, которых она предоставляла для удовлетворения чужой похоти.
Кейт хотела бы объяснить Таше всю чудовищность ее поступков, показать, как они выглядят в глазах других людей — тех, которые не живут в сумеречном мире наркотиков, пьянства, беспорядочного секса и не используют для своих целей окружающих, включая собственных детей.
Но Кейт знала, что это бесполезно. Наташа и ей подобные живут по совершенно другим принципам.
Когда девушка открыла пачку сигарет, Кейт внезапно выбросила руку вперед и вышибла пачку из ее пальцев с такой силой, что та отлетела и с громким стуком ударилась о стену. Наташа отпрянула, едва не упав со стула. Ее лицо исказилось от страха — она видела, что Кейт готовится нанести следующий удар.
Таша слышала о полицейских зверствах — жестокость полиции считалась фактом в среде ее обитания. Аресты и тюремные порядки служили обычной темой для обсуждения. Наташа всегда думала, что уж ее-то это не коснется, и внезапно осознала: теперь касается, причем напрямую. Она задрожала от страха.
— Не заводи меня, дрянь! Я легко воспламеняюсь, и каждый раз, когда ты открываешь свой лживый рот, ты подливаешь масла в огонь. Не пытайся одурачить меня, или я оторву твою башку и засуну ее тебе в задницу.
Теперь Наташа по-настоящему рыдала, но ни Кейт, ни Дженни ни капли ей не сочувствовали.
— Я требую адвоката, — хныкала она.
— Ты скоро узнаешь, как требовать, поняла? — жестко сказала Кейт.
Наташа заревела еще громче.
Борис слушал, что происходит в подвале его дома. Он знал, что Вилли Гэбни может запросто убить тех двоих, но ему было плевать. Его людям не придется пачкать руки, а парочка подонков получит свое. Они причинили ему слишком много неприятностей за последние месяцы, и он от них уже устал. Типы, подобные Ганнеру и Партриджу, — авторитеты только в своих кварталах, а рядом с такими крутыми парнями, как он сам, моментально становятся полными ничтожествами. Борис мог избавиться от них за несколько минут, но почему бы не передать их в руки Вилли?
Ему нравился этот крепкий человек, он испытывал к нему уважение. На месте Вилли самые крепкие бойцы давно бы уже сломались. Но Вилли выдержал все и продолжал молчать. Говорил он только одно: якобы его босс ничего не знал о другой стороне деятельности клуба, а так называемые приятели злоупотребили доверием Патрика Келли.
Вилли также напомнил: у Патрика хватает собственных денег и ему незачем прибирать к рукам еще и чужие. Келли также давным-давно не организовывал вооруженных ограблений, поскольку стал респектабельным членом общества и старался угодить своей женщине, а эта самая женщина служит в полиции, и он безумно в нее влюблен.
Борису пришлось признать: все это звучит достаточно правдоподобно. Он решил, что если поместит Джеки и Джоуи вместе с Вилли, то, возможно, узнает, как все было на самом деле.
Так и вышло.
Борис подумал и о женщине Патрика. При необходимости она могла бы оказывать некоторые услуги. Никому не помешают свои люди в полиции, а тем более для того дела, которое он наметил.
Стало быть, в целом эти недели прошли не зря.
Полицейские взломали дверь, и ужасный запах ударил им в нос. Барбара Эпштайн осталась ждать на лестничной площадке. Ее сердце бешено колотилось.
Послышались слова: «Труп женщины, умерла около недели назад». Когда один из полицейских вышел, Барбара спросила его прерывающимся голосом:
— Мой внук… Маленький Тревор… Он там?
Полицейский покачал головой.
— Тогда где же он?!
Голос ее поднялся до истеричной ноты. Ей показалось, будто всю ее охватывает пламя. Она потеряла сознание, и молодой полицейский неловко подхватил ее и осторожно уложил на пол.
Вернувшись в квартиру, полицейский сказал своей команде:
— Похоже, еще один пропавший ребенок. Свяжитесь с криминальным отделом и скажите, что у нас исчезновение ребенка и убийство.
Он взглянул на тело молодой женщины, которую, как выяснили полицейские, звали Шерон Палистер. Ее пустые глаза смотрели в потолок, по всему телу разлилась молочная белизна, губы были мертвенно-синего цвета, а глубокие раны на шее напоминали кадры из кровавого боевика.
Полицейский удивился, почему его не тошнит, как обычно. Наверное, он просто стал ветераном. По словам коллег, постепенно человек закаляется, ужасы службы перестают его волновать. Молодой полицейский втайне полагал, что с ним такого никогда не произойдет. Прошлой зимой парень неделю не ходил на работу, сказавшись больным, — тогда они взломали дверь и обнаружили разложившееся тело престарелого пенсионера. Но теперь он смотрел на труп Шерон Палистер спокойно, даже не дрогнув.
— Твои слова могут быть использованы против тебя — не забывай об этом, Наташа.
Таша обливалась потом. Она-то думала, что та перепалка станет последней, и была полна решимости не говорить больше ни слова, потому что знала: пока она придерживается своей истории, с ней ничего не могут сделать.
Таша крепко спала, но ее разбудили, и она еще не до конца проснулась. В довершение ко всему Дженни и Кейт снова и снова повторяли одни и те же вопросы. Их смысл не сразу начал доходить до нее.
— Итак, повторяю вопрос еще раз. Сьюзи и есть та женщина, которой ты отдавала своих детей? Мы считаем именно ее организатором этого дела. У Керри Элстон мозгов бы не хватило самой до всего додуматься. Она такая же, как ты: жирная тупица, которую нужно вести по жизни за ручку. А те, кто организовал бизнес с детьми, знали, что делали. Думаю, смеялись над тобой у тебя за спиной. Ты ведь отдавала им детей по дешевке, знаешь об этом?
Наташа подавленно пробормотала:
— Я действительно не понимаю, о чем вы. Сьюзи просто моя подруга.
Все ее высокомерие улетучилось под этим непрекращающимся градом вопросов.
