Кенни тактично решил сменить тему разговора:
— Я знал, что Патрик рано или поздно придет в себя, но все же ужасно обрадовался.
— В данный момент Патрик спит, но ему уже лучше, — сообщила Кейт. — Он в ясном сознании, всех узнает, все помнит, может разговаривать. Сейчас я должна помочь ему выкарабкаться из той ямы, которую он сам себе выкопал. Ретчету не терпится привлечь Патрика к ответственности за убийство, но я собираюсь заявить, что Патрик был со мной той ночью. Я готова сделать официальное заявление, и если только они попробуют уличить меня во вранье, то я всем расскажу, кто такой мистер Баркер и какую роль в его судьбе сыграл некий мистер Ретчет.
Кейтлин в ответ покачал головой:
— Не торопись, Кэти! В первую очередь тебе необходимо связаться с управлением по борьбе с преступностью. Ты и сама знаешь: только так можно получить хоть какую-то информацию о деле двенадцатилетней давности. Я обязательно помогу тебе, чем смогу. Ну а теперь, мои дорогие, мне пора идти.
Кейт улыбнулась ему и крепко сжала его руку:
— Спасибо, Кенни.
Его лицо вдруг стало серьезным.
— Не спеши с благодарностью, Кейт. Не забывай, пожалуйста, что я мужчина. Какой благодарности мужчина может ждать от женщины?
Кейт нахмурилась:
— И чего же ты ждешь?
Он усмехнулся:
— Несколько ужинов вроде сегодняшнего плюс бутылку хорошего ирландского виски.
От такого ответа у Кейт гора упала с плеч. Ей очень не хватало такого союзника.
— Ты получишь все, что захочешь, Кенни.
— Подумай хорошенько, Кэти, прежде чем давать такие обещания. Я ведь парень не промах!
Эвелин от всей души рассмеялась:
— Ты просто старый хулиган! Ну а теперь признайте: чудно получились сегодня и шарлотка, и крем!
Все согласились с ней, и она рассмеялась снова. Однако после всего услышанного Эвелин в глубине души задавалась вопросом, как они могут шутить и смеяться. Она знала: вряд ли ей удастся заснуть сегодня ночью. Наверняка ее долго еще будут преследовать кошмары.
Патрик лежал на больничной кровати. Теперь его мозг ни на минуту не прекращал работать. У него на многое открылись глаза. После разговора с Кейт он понял: убийство Броутона повесят на него. Однако он не слишком испугался, хотя отлично понимал всю тяжесть своего положения. Кейт волновалась гораздо больше.
Головные боли у него не прекращались, но, по словам врачей, после подобной травмы таких болей следовало ожидать.
Самым сложным для Патрика было свыкнуться с мыслью, что в него стреляли. Вдобавок одно из ранений оказалось каким-то постыдным — в ягодицы. Теперь Патрика неотступно преследовало желание расправиться с этим русским подонком. Справедливость требовала отвечать выстрелом на выстрел, но, к сожалению, у Патрика не хватило бы сил даже на то, чтобы просто поднять ружье.
Он с усилием открыл глаза, перебарывая сон. Ему хотелось поскорее выбраться отсюда. Он был готов заплатить и лечь в частную клинику.
Он усмехнулся: на каждом шагу приходится платить. Сон сморил его, и он закрыл глаза. Он боялся заснуть и снова не проснуться.
— Пэт, с тобой все в порядке?
Голос Вилли разбудил его. Вилли навис над Патриком и попытался его обнять.
— Ты не представляешь, как я рад, что тебе уже лучше!
Патрик наблюдал, как Вилли потихоньку, скованно присаживается на стул рядом с его кроватью.
— Да что с тобой, Вилли?
— Ерунда, пустяки. — Вилли махнул рукой. — Небольшая травма. Вот решил узнать, как ты себя чувствуешь.
— Похоже, лучше, чем ты.
Вилли рассмеялся:
— Ты настоящий мужик, Пэт.
Несмотря на шутливый тон, каждый из них испытывал неподдельную радость при виде друга — радость от того, что они оба живы и более или менее в порядке.
Женщина откинула назад рыжие волосы, ниспадавшие ей на плечи, и соблазнительно улыбнулась, любуясь своим отражением в зеркале.
— Ты сможешь разбить не одно сердце, — сказала она, обращаясь к самой себе. Затем она взяла сумочку, надела туфли на высоком каблуке и выпорхнула из комнаты.
Внизу на лестнице она улыбнулась, глядя на малыша:
— Ну как, ты готов?
Он кивнул. Женщина подхватила его на руки и вышла из дома.
Сев в машину, женщина поставила кассету Кайли Миноуг. Она пела вместе с красоткой Кайли, отчетливо произнося каждое слово своими жирно накрашенными губами. Когда малыш уснул, она остановила кассету.
— Господи, как хорошо, что есть валиум! — вздохнула она.
Через двадцать минут она остановилась у заброшенного дома, припарковала машину и вытащила из салона малыша, который тихо посапывал во сне. Она толкнула покосившуюся деревянную дверь и вошла в дом.
— Прощай, цыпленочек, прощай, — прошептала женщина в самое ухо ребенку и положила его на старый сломанный диван. Затем она тихо вышла.
Женщина завела машину, нажала на газ и со свистом понеслась прочь вдоль канала, проходившего рядом с домом. Вода была грязная, в ней плавали автомобильные шины, пластиковые бутылки и прочий мусор. Картину дополнял мерзкий запах.
— Плыви домой по воде, малыш! Мой маленький водяной! — воскликнула женщина и громко рассмеялась.
Кейт приехала в больницу в 10.50 вечера. Патрик, как она и рассчитывала, не спал. Он страшно обрадовался, увидев ее.
— Я люблю тебя, Кейт. Что бы ты ни думала обо мне, пожалуйста, не забывай об этом, хорошо?
— Я тоже люблю тебя. Я очень скучала по тебе.
Они долго молчали.
— А насчет клуба, Кейт…
Она нежно положила свою руку ему на губы:
— Это не имеет значения, Патрик. Я все знаю и очень хочу помочь тебе.
Вошла сестра и улыбнулась, глядя на них:
— Ну, как наш пациент?
— Со мной все в порядке. Вы сделали то, о чем я вас просил?
Она кивнула, пугливо оглянулась и тихо сказала:
— Доктор Тарбук приедет к вам. Вы сможете уехать где-то в половине одиннадцатого утра.
— Что здесь происходит?! — воскликнула Кейт. В ее голосе прозвучало раздражение.
Патрик взял ее за руку:
— Я считаю, что мне нужно переехать в частную клинику, вот и все. Я попросил медсестру связаться с одним моим приятелем и попросить его подобрать мне приличную одежду.
Патрик заметил недоверие во взгляде Кейт и громко сказал:
— Пожалуйста, сестра, объясните ей все, прежде чем она начнет допрашивать меня. Кейт у нас старая ищейка и не может справиться с многолетней привычкой подозревать всех и каждого в разных грехах и в нехороших замыслах.
