* * *
Лодка подскакивала на волнах, а спецназовцы на ее борту пытались пронзить взглядом морские глубины.
— А не мог ли он опять снять передатчик?
— Нет, сэр. На случай, если кто-то тронет передатчик, в системе предусмотрено самоуничтожение.
— Значит, сама машина наверняка тоже тут, внизу?
Картер кивнул:
— Да, сэр.
— Вся машина? — Капитан смотрел на волны. — Он утопил эту хренову машину целиком, самое убойное секретное оружие в Британии, на самой оживленной водной трассе во всем хреновом Средиземноморье. Ему хватило наглости. Сука. Картер? Одевай-ка скубу. Спустись к машине и включи наддув газовых мешков. Подцепим эту хреновину и оттащим в местечко поукромней.
В этот момент Перегноуз вполне мог бы держать рот закрытым. Он мог бы просто не говорить ни слова, следить за происходящим и клясться, что знать ничего не знает. Но тестостерон и дружеская атмосфера настоящего мужского дела дурно на него повлияли, так что ему захотелось поучаствовать.
— Сэр, — отчеканил он, выпячивая свою хилую грудь наподобие оловянного солдатика.
Капитан Ремингтон-Вилкинсон-Жиллетт повернулся и глянул на него орлиным глазом:
— Да.
— Я подумал, что вам может понадобиться вот это, — Перегноуз протянул ключи от машины, конфискованные у Барри. — Она закрыта.
Глаза капитана сузились, и Перегноуз заподозрил, что сболтнул лишнее.
— Сэр? — начал он, но взгляд все сверлил его.
— И откуда же ты об этом знаешь? — вкрадчиво спросил капитан.
Перегноузу пришлось на секунду задуматься, и он ощутил, что мир вокруг рушится.
— Я просто предположил? — с почти вопросительной интонацией сказал он.
Капитан кивал, приближаясь к Перегноузу, пока не выпрямился во весь свой рост в угрожающей близости от него.
— А это у тебя откуда взялось? — ласково спросил он, забирая у Перегноуза ключи.
— Запасные? — лихорадочно соображал тот. — Ультра дал мне запасные ключи? Ну, понимаете, приглядывать?
— Так и дал. Очень правдоподобно. Может быть, он еще рассказал тебе, что собирается делать?
Перегноуз отчаянно замотал головой.
Капитан Ремингтон-Вилкинсон-Жиллетт оскалил зубы опасно близко к уху Перегноуза и прошептал:
— Итак, Ляпис, если мы сейчас спустимся и увидим, что она заперта, как ты и сказал, то, думаю, у нас будет несколько вопросов, требующих ответа. И знаешь, Ляпис, лучшие ответы я получаю, когда делаю ужасно… — он помолчал, глядя вниз, как бы подчеркивая комизм ситуации, прежде чем снова поднести губы к уху Перегноуза, — ужасно больно.
Это должно было прозвучать угрожающе, но Перегноуз не мог в этот момент не почувствовать, как горячее влажное дыхание капитана, войдя в его уши, отозвалось сладкой дрожью в позвоночнике и мошонке.
* * *
— Господи, — вдруг сказала Миранда, приподнявшись на локте.
— Прости, я сделал тебе больно? Хочешь, чтобы я перестал? — лицо Фердинанда появилось из-под простыни.
— Да нет, я вспомнила о Мерсии, моей подруге на работе.
Сама идея дружбы с коллегами представлялась в профессии Фердинанда чрезмерно экзотической, но он достаточно хорошо подготовился, чтобы знать, кто такая Мерсия.
— И что с ней?
— Она вся изведется от беспокойства. Я должна позвонить ей, сказать, что со мной все в порядке.
— А с чего ей беспокоиться? Ты всего пару дней как уехала.
— Прошлой ночью в консульстве я… — Миранда тихо договорила: — Я ей позвонила.
— Что сделала?
— Я так боялась. Послушай, давай просто позвоним ей, скажем, что все в порядке. Я не скажу ей, где мы, и ничего такого.
— Миранда, нам нельзя. Мой телефон на дне лагуны, вместе со всем электронным оборудованием, какое только у меня было. Все это они могут выследить.
Миранда глядела с некоторым удивлением.
— Все, что пищит, посвистывает или просто гудит, — излучает волны или следы, которые можно обнаружить. Ты ведь не думаешь, что мы шли сюда на веслах из любви к романтике?
— Нет, — Миранда начала мотать головой. — Ну, вообще-то, чуть-чуть.
— Ну, чуть-чуть — может быть. И все-таки бензиновый или дизельный мотор оставил бы на воде дорожку невидимых химических изменений, соотношение водорода и кислорода самую малость изменилось бы, но с нужными приборами им этого хватило бы, чтобы выйти прямо к нашей двери. Боюсь, что мы никому не звоним.
— А как насчет того городка? — Миранда показала вдаль на дома. — Есть у них телефонная будка?
— Миранда, если я знаю, кто такая Мерсия, они, черт возьми, тоже знают, они будут прослушивать ее телефон и мгновенно засекут звонок. Мы должны поглубже залечь на дно. А ты думаешь, что она бросится тебя искать или что?
Миранда поразмыслила и успокоилась, снова легла, расслабленно ответила:
— Нет-нет, конечно, нет, я позвоню ей, когда мы будем в безопасности.
* * *
Вечерняя мгла мягко опускалась на город, словно туман: бархатное сошествие царственного пурпура. Безмолвные сумерки уже крались по каналам, когда Мерсия нако-ней заподозрила, что «Гвидо» — скорее общее название, чем личное имя. Так звали каждого гондольера, подобно тому, как всех дворецких зовут Бэрримор, а всех пассажиров такси — Мастер. Когда на воде засверкали отблески уличных фонарей, и призывно засветились огоньки тратторий, поиски стали казаться безнадежными. Нет, казалось, конца разнообразным Гвидо, и хуже всех был тот, который вез их по лабиринту каналов. Флирт с Мерсией устали и хотели есть, а вся романтика, которую можно было бы найти в этой ситуации, давным-давно себя исчерпала.
— Еще один Гвидо, и это будет Гвидо До-свиданья-мы-домой, — мрачно сказал Флирт.
— Кто-то же должен что-то знать, — вздохнула Мерсия.
— Как вытягивать деньги с туристов.
— Я ее не брошу.
— Есть ведь еще завтрашний день. Давай сейчас вернемся в отель. Нам надо еще раз все обдумать. И в любом случае мне пора переменить повязки, — Флирт осторожно ткнул пальцем в свои бинты, как будто из-под них мог вот-вот брызнуть зловонный гной.
— Si, si, — сказал Гвидо. — Завтра еще.
— Вот только не с вами, — очень саркастично откликнулась Мерсия, — вы только отвезете нас в наш отель.
— В отель? Как называется?
— Поганый отель «Гвидо» на улице Гвидо, Лос-Гвидо, Гвиденеция, как же еще?! — взорвался Флирт и уже спокойней сказал: — «Альберго ди Коллеони».
Гвидо по аккуратной дуге повернул гондолу за следующий угол, и через пару минут они высадились у своего отеля. И начали, скачок за скачком, свое тоскливое восхождение вверх по лестнице.
