У Миранды вдруг сдавило грудь, и она, задыхаясь, вынырнула на поверхность. Осмотрелась. Вот игрушечные фигурки бегущих по молу спецназовцев. Некоторые, припав на колено, целились из своих автоматов. Слышны были зловещие удары входящих в воду пуль, но не слишком близко. Фердинанд вынырнул немного дальше нее. Оглянувшись, он призывно махнул Миранде рукой. Они поплыли. Они энергично пробивались вперед через волны, подбадривая друг друга улыбками и брызгами, и наконец, Фердинанд добрался до самолета. Он вылез на стойку поплавка. Вместе с Тони они с двух сторон подхватили Миранду и вытащили из воды.
— Кажется, я подоспел как раз вовремя, — сиял довольный Тони.
— Да, спасибо, — деловито сказал Фердинанд и показал на подбегающих к маяку спецназовцев. — Но если мы сейчас же не поднимемся в воздух, мы все-таки можем опоздать.
— Это… — посмотрел Тони на Миранду.
— Это Фердинанд. Послушай. Нам бы немного поторопиться. Нельзя ли сразу взять и взлететь? Пожалуйста.
— Конечно же, — улыбнулся Тони, — конечно.
Миранда вскарабкалась в кабину, с некоторым избытком энтузиазма подталкиваемая снизу Тони. Он втиснулся вслед за ней, пролаял приказ пшюту, и пока Фердинанд взбирался по лестнице, самолет уже набирал скорость, удаляясь в открытое море от спецназовцев, остановившихся у маяка.
— Пристегнитесь, пожалуйста. Возможно, будет болтанка, — сказал летчик с классической в авиации сверхсдержанностью, с невозмутимым хладнокровием опытного аса, хотя самолет уже немилосердно болтало на каждой из множества стремительно несущихся навстречу волн. Фердинанд едва успел забраться внутрь, как самолет достиг скорости отрыва и начал подпрыгивать, задевая гребни самых высоких волн, а потом оторвался окончательно. Когда он круто пошел вверх, Тони с ликованием посмотрел на Миранду.
— Ты в отпуске? Эта местность выглядит как курорт. Хорошо отдохнула? — спросил Тони, словно бы немного рассеянно интересуясь, чем могут заниматься отпускники в ленивый воскресный день.
— Тони? — удивлялась Миранда.
— Я правда так рад тебя видеть, Миранда, знаешь, когда наяву, это всегда по-другому.
— Тони?
— Я подумал, они могут схватить тебя; похоже, тебе пришлось здорово от них побегать. Я знал, что они следят за мной, но у меня и мысли не было, что я подвергаю тебя такому риску.
— Тони, как ты здесь оказался?
— Ну, я просто примчался повидать тебя.
— Тони, ты живешь в комнатке в Шепердз-Буше. Меньше двух недель назад ты был свободным художником без гроша в кармане, жил на пособие. И какого хрена ты здесь делаешь, облетая венецианские острова на гидроплане и спасая людей от воинства сатаны?
Тони выглянул в окошко:
— Да нет, мне это воинство кажется вполне человеческим.
— Ладно, Тони, я попытаюсь сказать это так, чтобы ты понял. — Миранда обвела рукой кабину. — Вот это не имеет отношения к компьютерам.
— Да нет, конечно же, имеет, — возразил Тони. — Как раз таки имеет. Именно так я тебя и нашел. Ты вышла в сеть IBT, ты сообщила мне, что ты там, — он показал в сторону быстро удаляющегося острова. Фердинанд посмотрел на Миранду вопрошающе.
— Нет, я этого не делала, — закачала головой Миранда.
— Твоя электронная карта?
— Ну да, я сняла немного денег, — признаюсь Миранда.
У Фердинанда широко раскрылись глаза.
— Ты воспользовалась банкоматом в деревне?
— Ну, я добралась туда вплавь, у меня совсем не было денег. Мне хотелось попить горячего, и, ну, в общем, да. А что?
— Вот как они узнали, — сказал Фердинанд, — вот как они узнали, что ты там.
Тони взглянул на Фердинанда.
— Они? — спросил он. — Они тоже отслеживают ее счет?
— Конечно. В ту же секунду, как ты вставила карту в банкомат, он установил связь с Англией и… — Фердинанд умолк и взглянул на Тони. — Что значит «тоже»?
— Я поставил контрольную программу, отслеживающую счет Миранды, после того как она исчезла.
— Вы и такое умеете? Какой у вас уровень? Шестой? Седьмой?
— У меня нет номера, — гордо ответил Тони. — Я свободный человек.
— Простите, что беспокою вас, сэр, — не оборачиваясь, вмешался пилот своим вкрадчиво спокойным голосом, — но на радаре появились три объекта, приближающиеся сзади на скорости четыреста десять километров в час.
— Сикораксы, — сказал Фердинанд. — Кто бы вы ни были, они вам не друзья.
* * *
В этот момент Мерсия уже в который раз беседовала, точнее, пыталась достичь взаимопонимания, с врачом. Теперь, правда, это был военный хирург на авиабазе Виченца — в полной боевой готовности к операции, окруженный ассистентами в масках, руки в перчатках подняты вверх, как у сдающегося полиции ковбоя.
— Пули больше не попадают в человека поодиночке. Из-за всего этого автоматического оружия, которое применяют в наши дни, человек оказывается настолько нафарширован свинцом, что мы вынуждены возвращаться к средневековым методам всякий раз, когда с конечностью происходит нечто подобное.
— Вы имеете в виду ампутацию, — сказала Мерсия, глядя на него с ожесточением. У нее не было настроения выслушивать вежливые иносказания, тем более, что ее приковали наручниками к водопроводной трубе.
— В принципе, учитывая, в каком состоянии находится другая его конечность, может оказаться, что это даже способствует поддержанию равновесия, сейчас у него центр тяжести смещен, а так можно будет уменьшить проблемы с передвижением.
— Как это у вас получается, что отсутствие ног уменьшит проблемы с передвижением?
Доктор молчал, и Мерсия увидела, что его глаза под маской пытаются извлечь оптимистический ответ откуда-то с потолка.
— Его легче будет катать на коляске?
* * *
— Далеко нам еще до дома? — перегнувшись через плечо пилота, Тони рассматривал мигающие отметки целей на радаре.
— Мы войдем в наше воздушное пространство только минут через пятнадцать.
— А как скоро они нас догонят?
— Сэр, они подобрались на дальность пуска ракет, пока мы разговариваем.
— Но они не стреляют.
— Нет. По крайней мере, пока. — Пилот оглянулся на Фердинанда. — Вы сказали, это сикораксы?
— Да.
Пилот мгновенно распознал у Фердинанда военную закалку, такую же, как у него самого; еще один, перешедший на другую сторону.
— Вооружение?
— По бокам обычные пулеметы на турели. Ракеты: две инфракрасного самонаведения на боковых подвесках и одна управляемая оператором, на центральной подвеске.
— Есть соображения, почему они до сих пор не выстрелили?
