— Какова цель вашего визита, мсье? Бизнес или развлечения? — до чего же неудобный вопрос. Перегноуз не хотел отвечать, что бизнес, потому что они могли спросить, какой именно бизнес, а он был уверен, что шпионаж в их стране не приветствуется, однако все эти часы тошнотворной езды с побелевшими от напряженной хватки костяшками пальцев развлечением тоже не назовешь.
— Развлечения, — солгал Питер.
В конечном счете та самая странность, которая и сделала их подозрительными в общем потоке — кричаще синий костюм Перегноуза, — решила вопрос для низенького пухлого таможенника. Поездка в самом деле для развлечений, этот британец — явно en anglais «артист». Разглаживая свои неизбежные французские усики, таможенник посмотрел на слишком рано возмужавшего Барри. Существует только одно объяснение столь необычной дружбы, заключил он, парень для месье — возможность le commerce rugueux
[25]
. Но это еще не отменяет служебной обязанности стараться предотвращать преступления.
— Можно вас на пару слов? — сказал он, отводя Перегноуза в сторонку. — У нас страна терпимости, — шептал он, — вы не встретите здесь предвзятого отношения к passion anglaise
[26]
, но я должен вас предупредить, что ваш друг выглядит… ну, мсье, я насмотрелся, как подобные животные котлету делают из респектабельных людей вроде вас, и это в первую же ночь любви.
Перегноуз только из последней фразы понял, о чем речь, и громко ответил:
— Сэр, меня возмущают ваши намеки!
Таможенник пожал плечами и ушел. Слишком часто он все это видел.
Перегноуз был даже рад снова оказаться в пути. Особенно радовало то, что за это время спустилась темнота. Она скрадывала ощущение, что он на бешеной скорости мчится по автостраде смерти; теперь езда была больше похожа на видеоигру со вспыхивающими и стремительно уносящимися назад огнями. То и дело ему приходилось опускать боковое стекло и платить дорожный сбор, зато Барри, сам утомившись от своего компакт-диска, целиком сосредоточился на дороге.
— И какие там дороги? — спросил Барри, стараясь выглядеть профессионалом.
— Дороги? — переспросил Питер. — Где?
— В Венеции.
— В Венеции? — опять не понял Перегноуз. — В Венеции нет дорог.
— Что вы имеете в виду?
— Там нет дорог. Нет машин.
— А на чем же они ездят?
— Плавают на лодках. Там полно воды.
Барри в жизни ничего более чудовищного не слышал.
— Что, совсем нет машин?
— Ни одной.
Некоторое время Барри сидел молча и думал.
— Так зачем же вам нужен шофер, если в этом чертовом городе машине не проехать?
К этому времени у Перегноуза накопилось раздражение на Барри, тем более после инцидента с таможенником.
— Я не просил вас задавать вопросы. Я просил вас вести машину. Мы должны попасть в Венецию, и больше мне вам нечего сказать.
Барри решил прибавить газу и перестроиться в скоростной ряд, чтобы из головы выветрились досадные мысли. Сразу пришлось мигать фарами и сигналить, и лишь после нескольких повторов Барри сообразил, что попал, наоборот, в медленный ряд, потому что здесь все ездят по неправильной стороне дороги. Барри перестал терроризировать «рено-4», блокировавший, как он думал, скоростную полосу, и вернулся к осевой.
— И, пожалуйста, чуть-чуть помедленней, — несколько нервно сказал Перегноуз.
— Я думал, мы напарники, — сказал Барри. — Думал, мы вместе в этом деле.
— Вы хоть имеете представление, что такое «это дело»? — спросил Перегноуз. — Хоть что-нибудь знаете о том, что мы делаем?
Барри помотал головой.
— И так будет и дальше, — тоном удовлетворенного превосходства сказал Перегноуз. — Не знаю, с чего вы взяли, что мы «напарники», — на последнем слове он так утрированно воспроизвел произношение Барри, что даже Барри заметил. А он уже устал рулить, и еще больше ему надоели начальственные выволочки. Забыв, что Перегноуз — человек опасный, носящий оружие, Барри внезапно свернул на обочину и яростно затормозил. Перегноуз чуть не задохнулся в мертвой хватке своего ремня безопасности и тяжело дышал, потирая грудь.
— Издеваешься, сука? — сказал Барри со всей возможной угрозой.
Перегноуз ловил ртом воздух.
— Я сказал, ты надо мной издеваешься?
Задыхающийся Перегноуз нечаянно кивнул.
— А-а, — сказал Барри, никогда не слышавший прямого ответа на этот вопрос, в крайнем случае уклончивое отрицание. А этот-то действительно из крутых. — Ладно. Достали меня ваши гадские понукания. Если не хотите сказать, что я тоже участвую в деле, прекрасно можете доехать сами. — Он вышел из машины, хлопнув дверцей, и зашагал по запасной полосе.
Перегноуз с ужасом посмотрел на рулевое колесо. Он выскочил из машины через свою дверцу, ни сном ни духом не ведая, что запасная полоса автострады — одно из самых опасных мест на Земле. Он побежал вслед за Барри и оказался совершенно не готов к той ураганной силе, с которой проносящиеся мимо грузовики обдавали его вихревыми потоками воздуха, отчего он болтался на ходу, словно бумажный мешок.
— Барри! Барри! — кричал он сквозь ужасающий вой и гул, пока не покатился по дороге, сбитый с ног очередным шквалом. Обернувшись, Барри увидел, что Перегноуза занесло на полосу, где стремительно увеличивались, приближаясь, яркие фары автопоезда. Барри побежал назад и схватил Перегноуза за ногу, вытащив тело из-под надвигающихся прямо на него по меньшей мере шестнадцати колес тридцатидвухколесного гиганта.
— Извините меня, извините, — хныкал Перегноуз в ухо Барри, который сел на дорогу, обхватив руками голову. Барри вдруг подумал, что этому коротышке нужна его опека. Он ужасно неуклюжий и думает, что до хрена крутой, но на самом деле он из тех криминальных талантов, которые просто беспомощны в реальной жизни. Он нуждается в помощи и заботе. Назначив себя нянькой, Барри почувствовал себя значительным и нужным, зауважал себя и с этих пор связывал самоуважение с обществом Перегноуза, где-то в глубине своей малоразвитой души уже зная, что им двоим предстоит еще долгий совместный путь.
* * *
И вот что любопытно. Появившиеся у Барри странные своей новизной ощущения не так уж разительно отличались от ощущений Миранды. Оба они внезапно бросили работу, чтобы последовать зову сердца. Оба оказались в незнакомой обстановке, вне привычных ограничений повседневности, вне рамок тех правил, которые в нормальной жизни бессознательно соблюдали. Встав с койки и подкравшись к смежной двери, Миранда взялась за ручку, а голова ее шла кругом, и все кругом было как во сне. Она получила все, о чем мечтала. Симпатичного незнакомца в ночном поезде до станции «Романтика-главная». Воплощение всего, что успела навоображать за эти годы, с вздымающейся грудью сидя над своими романами и думая о далеких холодных героях. Она нажала на ручку. Дверь поддалась, и Миранда на цыпочках вошла в темное купе Фердинанда. Во сне он глубоко дышал в такт поезду. Глядя на его темный силуэт, Миранда чувствовала его запах. Ей хотелось забраться к нему, просто прижаться и лежать рядом. Но что бывает, когда мечты становятся реальностью, фантазии обретают плоть? Разве романтика, тайна, идеальная красота не умирают? И Он оказывается убогим смертным. У Миранды опять закружилась голова в трясущемся по рельсам поезде. Может быть, ей лучше держаться от Фердинанда подальше, сохранить мечту. Миранда вдруг почувствовала такую дурноту от волнения и своей нерешительности, что вцепилась в шкафчик около двери. Голова, будто воздушный шар, всплывала куда-то вверх, тянула шею. Миранда испугалась, что еще один шаг — и она потеряет все, что у нее есть, потеряет самое себя. Она ощутила знакомую дрожащую пустоту в желудке, поняла, что сейчас ее вырвет. Миранда бросилась назад в свое купе и ухитрилась найти раковину, прежде чем извергла непереваренные остатки «высокой кухни» «Восточного экспресса». Собралась было с силами, но была сражена еще одним приступом. Из-за охватившей все мышцы слабости она пошатывалась. Миранда решила немного полежать, перед тем как опять метнуться к раковине. И вот так, лежащую с закрытыми глазами на полу у раковины, ее убаюкала ритмичная качка поезда.
