* * *
Конечно, сны то и дело оказываются правдой. Просто в силу закона больших чисел. Тем не менее, учитывая, что к большинству снов это не относится, кажется не слишком понятным, зачем вообще просыпаться. А стоит вспомнить все эти футуристические грезы, идеалистические прогнозы научно-фантастических комиксов и юмористов в пятидесятых годах! Но мы уже вступили в третье тысячелетие, а все еще не живем по двести лет, у нас нет ни биоракетных двигателей, ни автомобилей с искусственным интеллектом, которые сами бы решали, по какой дороге ехать, с какой скоростью, и какое кино вы будете смотреть в дисплее шлемофона.
Несмотря на это, в двадцать первом веке для автомашины стоимостью два миллиона фунтов не покажется фантастикой применение некоторых дополнительных мер безопасности, помимо фиксирующих ремней, надувающихся подушек и встроенного «теста на алкоголь». В самом деле, стандартный «бентли» модели «Continental GT» имеет тормозную мощность 550 лошадиных сил, охлаждаемые дисковые тормоза, электронную систему предотвращения блокировки колес фирмы «Бош» и при экстренном торможении со скорости свыше ста шестидесяти километров в час способен остановиться, пройдя путь чуть больше ста девяноста метров. Это если шофер не спит и жмет на тормоза. Иначе все может кончиться гораздо раньше.
В «бентли» секретных служб не предусмотрены спецсистемы на случай таких прозаических опасностей, как сморивший шофера сон, чего просто не может произойти в организации, тренирующей своих агентов бодрствовать и оставаться начеку по неделе кряду. Имеются в нем, однако, контактные датчики на рулевом колесе, которые отслеживают состояние водителя, поднимая тревогу при длительном отсутствии давления на баранку. Умная машина предполагает, что водитель находится без сознания, и это, опять же предположительно, вызвано действиями проникшего в салон противника. В такой ситуации машина немедленно принимает защитные меры. Первым делом она тормозит, проходя путь чуть менее ста девяноста метров и стараясь, чтобы потенциальные убийцы с заднего сиденья вмазались в пуленепробиваемое лобовое стекло. После остановки дверцы распахиваются, уши раздирает вой сирены, а глаза слепят хаотические вспышки всевозможных ламп.
Две пары широко раскрытых покрасневших глаз дико уставились в пространство. Повсюду сверкали разноцветные молнии, и два мозга тщетно пытались сориентироваться, сообразить, кому они принадлежат, куда попали их хозяева, и почему их тела рвутся на лобовое стекло с такой силой, что от ремней безопасности на коже выдавливаются специфической формы синяки. В конце концов машина остановилась, и на обмякшие тела стала действовать только нормальная сила тяготения, бесцеремонно откинувшая их назад на спинки кресел. Дверцы распахнулись, ужасающе выла сирена. Барри первым восстановил способность мыслить, потому что она была у Барри практически неуязвимой благодаря своей примитивности.
— Заткнись! — бессмысленно закричал он на приборную доску. — Заткнись, скотина!
Перегноуз, зажав ладонями уши, посмотрел через заднее стекло. Они стояли на средней полосе автострады, а сзади быстро приближались ярко горящие фары. Питер заорал:
— Включи огни, закрой дверцы!
Собственно говоря, снаружи «бентли» и так переливался огнями точно рождественская елка. Приближавшаяся банда в лимузинах Европейского парламента, кочевавшая между Страсбургом и Брюсселем, уже останавливалась, чтобы почесать в затылках и составить депутатский запрос о безопасности на дорогах.
Барри, услышав наконец Перегноуза сквозь рев сирены, рванулся к дверце водителя. Питер захлопнул свою, и в тесном пространстве звук стал просто оглушающим. Они тыкали во все кнопки, щелкали всеми рычажками, стучали по каждому сантиметру приборного щитка, но сирена продолжала буравить им мозги. Тогда, не в силах ничего придумать и разъярившись от инстинктивно выброшенного в кровь адреналина, Барри сделал единственную вещь, на которую еще был способен. Яростно нагнувшись, он стукнул лбом в рулевое колесо. Барри приласкал баранку «шотландским поцелуем» — жестом агрессивным и бессмысленным по отношению к технике, для него настолько же мудреной, как были столярные работы в школе. Но, по счастливой случайности, именно это и нужно было сделать для отключения системы. И с той же внезапностью, с какой сирена включилась, она умолкла. Теперь слышен был только мягко воркующий мотор «бентли», да звон в ушах. Барри надавил на педаль газа, и машина снова помчалась по дороге.
— Ну, — сказал Барри, — и что это было за гадство?
— Не знаю. Я спал.
— Не знаете? Это же ваша поганая машина! — Тут Барри припомнил, в чьем обществе находится. Перегноуз входил в высшую лигу криминального братства, поэтому Барри осторожно добавил: — Разве нет?
— Нет. Зачем мне машина? Я даже водить не умею.
Только сейчас Барри сообразил, что машина, наверное, краденая. Поэтому они и ехали в город, где нет машин. Кто догадается искать ее там? А потом ее куда-нибудь переправят. Или поедут грабить банк. Гангстеры часто грабят банки. На его физиономии расплылась понимающая ухмылка.
— А, понял, — сказал Барри. — Теперь я знаю, в чем тут фокус. Я понял, на кого работаю.
Барри рассуждал просто. Грабить банк. В машине пять мест, значит, четверо войдут в банк, а Барри будет ждать их за рулем. Он бормотал:
— Трое наших уже там.
Перегноуз, все еще оглохший от сирены, не разобрал последнюю фразу.
— А с нами будет пять, — продолжал Барри.
Тут Перегноуз переспросил:
— Что-что?
— БЛИН-С-НА-МИ-ПЯТЬ! — по слогам отчеканил Барри.
Перегноуз, который запустил пальцы в уши и отчаянно ими крутил, чтобы выковырять эхо громогласной сирены, выдернул пальцы и уставился на Барри. Питер мало что расслышал, кроме «понял, на кого работаю», а потом, он был уверен, шло какое-то молодежное ругательство и «на МИ-пять!»
Да, недооценил он проницательность этого невежественного юноши. Барри — самородок, у него хорошо скрытый природный ум. Явно у него есть способность копать в самых неожиданных местах, копать глубоко и докапываться до таких вещей, которые другие предпочли бы не извлекать на свет.
— Ни звука, — угрожающе выдохнул Перегноуз, — о том, на кого мы работаем. Ни одному человеку. Это дело совершенно секретное. Если что-то выплывет, я, сами понимаете, должен буду вас убить. — На самом деле ему ни к чему было напрягаться, стараясь запугать Барри. Воображение Барри уже все за него сделало.
Машина врезалась в полосу тумана, и на лобовом стекле заплясали блики дорожных фонарей; они пересекали ярко освещенный мост через бурлящий неспокойный Рейн.
— Предлагаю, — сказал Перегноуз, — чтобы не дать друг другу уснуть, рассказывать истории, как пилигримы Чосера.
— Что за банда? — осведомился Барри.
— Какую-нибудь смешную историю знаете?
— Знаю анекдот про мошенника и монашку, которая путала слова.
— Это не тот, где она перепутала, за что хвататься — за мошну или за мошонку?
