Через минуту-другую она выпрямилась, шагнула и присела над унитазом; хватаясь за туалетную бумагу, извергла накопившиеся внутри жидкости, которым удалось найти еще один выход из ее тела.
Медленно и осторожно продвигаясь по лестничной площадке, Миранда крепко обхватила руками курточку. Короткую, не прикрывающую даже ягодицы, не то что роскошные белые ноги, мерзнущие на стылой лестничной площадке. Она услышала, как похрапывает в своей комнате Тони Изсоседей.
* * *
По случайному стечению обстоятельств, Тони Изсоседей вовсе не застыл сейчас на кровати, убаюканный мерцанием компьютерного монитора. Он вовсе не спал, одной рукой придерживая на груди журнал «Не скучай», а другую запустив под холмик в центре своего одеяла — высокотехнологичного, с мощной электроизоляцией, коллекционная вещь для настоящих фанатов «Звездных войн». Нет. Тони явственно видел себя стоящим без одежды на лестничной площадке напротив Миранды, одетой в одну лишь кургузую курточку, так что внизу, от ступней до маленького, плоского, обворожительного, нежного живота она тоже была абсолютно голой. Он без стеснения разглядывал мистический, курчавый, темный треугольник ее волос, манящий, наконечником стрелы указующий вниз, на чувственную белизну ее обнаженных ног. Тони ощутил, как желание наполняет его, а Миранда постепенно, шаг за шагом приближалась к нему, словно в авангардистском фильме с замедленными съемками и стоп-кадрами. Ее стройные бедра гипнотически покачивались в такт поступи, мышцы икр стали напрягаться, выталкивая тело вперед, а отчетливо выступающие кости таза двигались страстными толчками, стремясь поскорее прижаться к его бедрам. И вот ее тело мягко ударилось в него, Тони почувствовал жар ее плоти, округлость ее лобка, его затопила волна головокружительного восторга. Мгновение безудержного счастья. Взрыв чистого, невинного удовольствия.
И на холмистой поверхности звездного одеяла Звезда Смерти медленно взорвалась над головой Чубакки. Гора содрогалась, как извергающийся вулкан, жидкая лава вырвалась наружу, заливая окрестности, ореолом окружила принцессу Лею и просочилась в ухо Хана Соло. Тони улыбнулся во сне и натянул одеяло повыше, на журнал, который прилип к его потной груди. Через несколько часов он проснется и почувствует грусть и опустошенность, пытаясь вспомнить мелькнувшие во сне неуловимые образы. Он будет долго раздумывать, стоит ли сегодня дефрагментировать жесткий диск, и почешется, обнаружив на бедрах тонкую белую пленку, склеившую волоски.
* * *
Миранда, подходя к своей двери, зашлась кашлем, напоминающим звуки оргазма. Войдя в комнату, села на стул. Поглядела на удивительно солнечное небо и попыталась вспомнить, что же было вчера. Был паб, Барри, оливки и… откуда-то еще были чипсы. Стоп. Барри. Барри Дерьмопалец. Куда он делся? Миранда была уверена, что он ушел домой. Просто не могла вспомнить, когда. Напряглась, стараясь извлечь из памяти видение Барри, садящегося в такси; а может быть, он пошел пешком, в сторону Уайт-сити. Да. Нет. Никакие образы не всплывали. Может быть, он проводил ее до двери. Да, наверное, так и было. А потом она чмокнула его в щеку и скрылась в своей квартире. Да, она помнит, как закрывала перед его носом дверь, а он стоял, явно ожидая чего-то большего. Вытянул губы, прикрыл глаза, а она захлопнула дверь. Замок щелкнул. Щелк. Определенно, она захлопнула дверь перед его носом. Захлопнула. Дверь закрылась. Замок щелкнул. Заперто. Непонятное беспокойство охватывало Миранду, чем дальше, тем сильнее. Щелк. Медленно подошла к кровати и взялась за одеяло. Щелк. Она приподняла его бережно, осторожно, страшась того, что может там обнаружить. Щелк.
Ужас! ужас! — большая белая ладонь выскользнула из-под края одеяла и безжизненно зависла над полом. Миранда замерла, уставившись на нее. И ладонь тоже уставилась на Миранду; ладонь указывала на нее обвиняюще, смеялась над ней, а палец, этот анальный зонд, он тоже был здесь, как кульминация этой ладони, как главная башня цитадели. Ладонь присоединяется к руке, а рука, в свою очередь, присоединяется, помилуй бог, к Барри. Миранда откинула одеяло — опознание теперь превратилось в пустую формальность — да, там действительно лежал Барри.
Барри по прозвищу «сам себе проктолог». Как она могла? А действительно ли могла? Может, еще и нет. Может. Но… Она проснулась голой. Она была с ним раздетой, а сейчас уже припоминает звук его дыхания, и, что ни говори, все сходится. Всплыли и пронеслись в мозгу отрывочные картинки тисканий и обжиманий, ужасные звуки — какое-то чмоканье, непристойный скрип кровати… Миранда покраснела. Барри. Нервно кусая ногти, подумала: как ей теперь с этим жить? Зачем она такое с собой сотворила? Что за самоубийственная… А теперь он расскажет всем на Втором этаже. Невозможно будет смотреть в глаза людям. Придется увольняться и сидеть без работы, без денег. Барри что-то пробормотал, всхрапнул, пошлепал губами и так выдохнул воздух, будто пукнул.
Миранда мало-помалу приходила в себя, осознавая, что все произошедшее — для нее в порядке вещей. Это для нее типично. Вот так всю жизнь: когда кажется, что хуже быть не может, она всегда найдет способ доказать, что еще как может. Миранда обвела взглядом комнату в поисках тяжелого тупого предмета, которым можно было бы забить Барри до смерти. Но вспомнила книги, где описывалось, как трудно потом избавиться от тела. Не пойдет. И тут, как выскочивший из засады злодей, ее ошеломила внезапная мысль. Был ли он… были ли они осторожны? Не может ли оказаться, что она беременна от Мальчика-грязного-пальчика? Вдруг она скоро почувствует, как шевелятся крошечные пальчики внутри нее?
Миранда сбросила одеяло с постели и посмотрела на Барри, спящего в позе эмбриона. На нем так и остались белые носки и, слава богу, боксерские трусы с изображением Даффи Дака, который показывал на ширинку со словами «попжобуй шюда, шука!». Миранда улыбнулась, опустила плечи, расслабилась и тут увидела — посреди серого влажного пятна на простыне желтел длинный использованный презерватив. Миранда смотрела на него, улыбка ее ничуть не изменилась, разве что тень боли на мгновение промелькнула в глазах. Надо ценить любую, даже незначительную удачу.
Миранда начала действовать. Как ни странно, эта мертвая змеиная кожа, сброшенная в ее постель, этот влажный кусок использованной резины успокоил ее и помог сосредоточиться. Жизнь представлялась ей хаотическим нагромождением ошеломляющих событий, но иногда она могла с полной ясностью выстроить проблемы по степени их важности. Она сделала глупость. Большую глупость. Это первое. Но время попереживать у нее еще будет. Далее: будет стыдно перед знакомыми, это же такой позор, просто позорище; и это наихудшее наказание, какое только можно придумать, это медленная нескончаемая пытка. Она попыталась изобрести похожие пытки для Барри, но не смогла. Итак, ей всего лишь надо придумать, как заставить Барри молчать, как заткнуть ему рот, причем навсегда. Миранда решила было подкупить его, но денег нет, к тому же Барри и так слишком много получил. Нет. Она задумалась о том, чтобы воззвать к лучшим сторонам его натуры, но пришла к выводу, что у Барри их может и не быть. Барри втянул сквозь зубы воздух в стиле Ганнибала Лектера и перевернулся. Его палец, а с ним и ладонь, и рука взметнулись вверх и свесились с другой стороны кровати. Миранда смотрела на него, чувствуя все большее отвращение к самой себе. И тут ее осенило!
