Татьяна еле заметно скривилась. Упоминание про городскую выскочку, наговорившую ей вчера гадостей, было явно излишним. Впрочем, Колька и сам сообразил, что эту тему в присутствии Татьяны лучше не поднимать, поэтому мигом перевел разговор на другое:
— Тань, а ты нам пока какой-нибудь закусочки приготовь, лады? Мы уж и стол поставили…
— Да я вижу. Конечно, приготовлю!
— И это, к закусочке хорошо бы и того, — умоляюще улыбнулся супруге Колька и многозначительно провел пальцами под подбородком. — Игорек вон, выпить хочет!
Татьяна, качая головой, с укоризной смотрела на мужа:
— Все бы тебе «того». А то я не знаю, кто из вас до сорокаградусной охоч! Обойдёшься, все в свой срок! А и впрямь, потерпите-ка лучше! Идите вон на улицу. На завалинке подождете, а как все будет готово — позову!
— Тань! — не сдавался Николай, — ну не будь зверюкой-то!
— Идите! Нечего тут мешаться! — Голос Татьяны посуровел.
— Пойдем, Коль, — позвал приятеля Игорь. — И правда, давай лучше посидим-подышим. Знал бы ты, какой у вас тут воздух! Травами да свежестью пахнет!
— Да где ему знать, — проворчала Татьяна, — как из дома, так дымит паровозом!
Переглянувшись, приятели встали и вышли на улицу. Проходя через сени, Колька захватил с собой садовые ножницы. Усевшись на завалинке, он выжидательно посмотрел на Игоря, а потом, не выдержав, сдался:
— Ну, доставай уже!
Улыбнувшись, Игорь вынул из сумки коробку сигар. Колька мигом подтянул ее к себе, повертел в руках, со смаком распечатал хрустящий целлофан. А Игорь, откинувшись назад, потянулся всем телом и глубоко вдохнул пахнущий медовой сладостью воздух.
— Знаешь, Коль, вот можешь надо мной смеяться, но больше всего мне знаешь, чего в городе не хватает? Вот этого раздолья! Тут ведь даже голова по-другому работать начинает! Прямо хоть каждую неделю сюда за вдохновением приезжай!
— Так за чем дело стало? — полюбопытствовал Николай, доставая из коробки сигару. — Бери да приезжай! Я всегда говорил: в городе — какое соображенье? Может, ты там какую университету и закончил, а мозгой я тебя всегда шибче буду!
Игорь расхохотался при виде столь неприкрытого хвастовства приятеля.
Ничуть не обидевшись, Колька продолжил:
— Зря. Вот ты горбатишься в городе, суетишься. А жизнь-то вот она, тут. Вся как на ладони. И ты тоже ведь это знаешь, иначе не приезжал бы. Торчал бы в своей столице и думать про нас забыл.
— Есть такое, — кивнул Игорь. — Хлебнешь деревни и в город другим человеком возвращаешься. Опять жить можно. Сил полно, хочется сделать что-нибудь этакое, работа спорится…
Тем временем Николай не спеша срезал садовыми ножницами кончик сигары, подобрал валяющуюся под ногами щепку и зажег ее от дорогой зажигалки, пару лет назад подаренной ему тем же Игорем. Смакуя, раскурил сигару, выпустил изо рта облачко дыма и лукаво улыбнулся.
— А все-таки не понимают эти твои иностранцы настоящего табаку!
— Чего ж куришь тогда? — прищурившись, поинтересовался Игорь, заранее зная, что ответит ему приятель. Этот разговор с разными вариациями повторялся из раза в раз и давно стал чем-то вроде привычного и безобидного ритуала.
— Так все равно ж уже привез, — развел руками Николай, — не пропадать же добру!
Некоторое время на завалинке было тихо. Попыхивал сигарой Колька, Игорь уставился на пролетавшего высоко в небе коршуна. Им обоим было хорошо и уютно, да и слова сейчас были не нужны. Чем дальше, тем больше слова разделяли их, заставляли чувствовать себя чужими людьми, по странному стечению обстоятельств имеющими общее прошлое.
Молчание нарушил Колька:
— Слушай, что я хотел сказать-то…
— Ну? — лениво обернулся в его сторону Игорь.
— Ты чего по поводу Макарычевой внучки думаешь?
— Ангелины?
— Ее, а кого ж еще?
— А что? Имеешь виды?
— Да какие там виды, — отмахнулся Николай, быстро оглядевшись по сторонам, нет ли кого поблизости. — У меня Танька да мальцы. Ты-то сам как?
— Сам-то я думаю, — чуть передразнивая Кольку, ответил Игорь.
— Ну, гляди, — кивнул Николай, — шибче думай. А то у меня строго с этим.
— Это у Татьяны твоей с этим строго, — улыбнулся Игорь. — А я человек холостой, свободный. Да и отчитываться ни перед кем не обязан.
Колька отлично понял последний намек, засопел обиженно, и на завалинке на какое-то время опять воцарилось молчание. Но любопытство в итоге пересилило, и Колька вновь завел разговор на волнующую его тему:
— А сам-то что о ней думаешь?
— Нормальная девчонка. Только молодая очень, отсюда и все проблемы. Ветер в голове гуляет, все ей хочется показать, какая она крутая да умелая, чтоб все с ней считались. Смотрю на нее и сам себя лет этак семь-восемь назад вспоминаю. Тоже хорохорился, грудь колесом, нос до небес. Только сейчас понимаю, как глупо это все со стороны выглядело.
— Симпатичная! Видел, какие ноги?
— Там и с ногами, и с мордашкой все в порядке.
Так за чем дело стало? Ежели все у вас сложится, еще глядишь — в столицу с молодой женой вернешься! А то сколько можно в бобылях ходить? У меня вон — уже двое двор топчут, коли Танька не передумает, в следующем году третьего сработаем. Или все королеву ждешь?
— Ох, Колька, да при чем здесь это? Если бы дело только в женитьбе да детях было! Или думаешь, в Москве с незамужними барышнями плохо? Да только свистни — вмиг столько невест налетит, что хоть бегством от них спасайся. Пойми, хочется ведь не просто семью завести, а половинку свою вторую отыскать. Чтоб жизнь не начиналась и не заканчивалась только воспитанием детишек.
— Так какого ж лешего тебе надо-то? — опешил Колька, тщетно пытаясь сообразить, о чем толкует ему приятель.
— Кстати, о Лешем. Как там он? Жив-здоров? — А то годы-то уже почтенные…
— Да что ему сделается! — послушно принял подачу Колька. — Мужик-то кремень! Седьмой десяток пошел, но любого молодого одной правой положит!
— Что, даже тебя? — пряча усмешку, поинтересовался Игорь.
— Ну, со мной, пожалуй, потягаться придется, да только что нам с Лешим делить-то? Ружьишко у меня есть, так я не браконьерствую. Да и видимся мы с ним не сказать, чтоб часто. Он все у себя на кордоне торчит, или на заимке. Ну, в сельпо, бывает, столкнемся. Пару раз он у меня «газон» просил по своим надобностям, подкормку там зверью завезти, стройматериалы из райцентра забросить — дал, конечно. Да вот и все, собственно!
— Взрывов не слышно было?
— Бог миловал. В прошлом году почти по зиме мальцы нашли фугас, так Леший его от греха подальше подорвал. И все.
— Странно. Сколько об этом думаю — все равно в голове не укладывается. Война ведь больше полувека назад закончилась. А эхо ее до сих пор нас настигает.
