– Давайте выпьем за… – начала было Ирина Владимировна, Ксения все же вспомнила, как ее зовут. Но женщину тут же перебил супруг.
– Очень хороший тост! Резкий, как пуля! Давайте! – и он опрокинул в себя рюмку.
После выпитого теща перешла к самому главному, на ее взгляд.
– Ой, Сашенька, Лизочка! Я так рада, я так рада, что вы сейчас вместе! Вот ведь как хорошо вы придумали! И сами радуетесь, и гостей своих позвали… – Ирина Владимировна повернулась к Артему и очень радостно спросила, указывая на Ксению: – А это ваша жена? Вы очень, просто очень друг к другу подходите!
Артемий вытянул шею и даже боялся взглянуть на Ксению – чем черт не шутит, вдруг и в самом деле они подходят…
– Мама, – устало выдохнула Лизочка. – Ну и к чему этот театр одного актера? А то ты не знаешь, что Артемий – мой новый возлюбленный!
– Да что ты! – с ужасом выкатила глаза женщина и красиво ухватилась за сердце. – Дайте мне коньяка, а то у меня сердце сейчас… остановится… Можно водки.
– Прекрати, мам, – лениво махнула рукой Лизочка. – Я ж тебе говорила, что собираюсь с Остромичевым разводиться. Ты ж еще мне помогала опись имущества составлять, не помнишь, что ли?
Женщина швыркнула носом, сама налила себе водочки, хлопнула рюмашку и только после этого заговорила.
– Ну… ты говорила… Так я ж думала, что ты врешь, как всегда, – дама горько помолчала, а потом накинулась на дочь с удвоенной злобой. – Вот какого лешего тебе не хватало?! Чего тебя на развод-то потянуло? Нормальный мужик, зарплата у него хорошая, тебя любит! Так нет! Ты ж думаешь всегда только о себе! Ты ж больше ни о ком не думаешь! Ты подумала о человеке, как он перенесет ваш развод? Ему же… Ему же хоть вешайся!
Ксения больше не могла сидеть молчком. Она должна была поддержать Остромичева!
– Знаете, а Александр вовсе и не собирается вешаться! И развод… он перенесет достойно! Я… я постараюсь ему помочь всем, чем могу!
Александр усмехнулся и ласково прижал ее к своему плечу.
– Глупенькая ты моя… – как-то очень тепло и… и совсем неожиданно проговорил он. – Ирина Владимировна ведь не про меня говорит.
– Конечно, – кивнула Лизочка. – Это она про себя.
– Да! – встрепенулся вдруг ее очередной супруг. – И про меня тоже. А потому что… потому что… Как?! Как жить пенсионеру без вот такого вот зятя?!
– Я ж… он же меня… – пустила вдруг горючую слезу Ирина Владимировна. – Он же меня кажную зиму, в аккурат в декабре посылал! Ну… в смысле, по морям по заграничным! Чтобы я здоровье поправляла. А теперь чего?
Тут поднялся Артем, поправил пиджачок и дернул кадыком.
– Ирина Владимировна и… э-э… простите, не помню вашего имени-отчества… Я… теперь я буду снабжать вас путевками. Вот с первой зарплаты и отправлю! Обещаю.
Ирина Владимировна тихо охнула:
– Госсыди, Лизка… Эт кого ж ты себе отыскала, он же еще даже не работает!
– Работаю! – гордо обиделся тот. – Просто… мне немного не хватало денег, и… Александр Глебович предложил мне место у себя. Поденежнее. Так что…
Ирина Владимировна вдруг подсела ближе к Остромичеву и, заглядывая ему в глаза, медово заговорила:
– Сашенька, зятек мой бриллиантовый. Ну плюнь ты на эту Лизку, перебесится она. И снова к тебе придет. А ты… ты будь мудрее, подожди ее. Девка-то она беззлобная.
– Поздно, Ирина Владимировна, – обнял тещу за плечи Остромичев. – Потому что я вот прямо сейчас, при вас при всех, чтобы потом не было каких недомолвок, так вот я…
Он поднялся, подошел к стулу, где сидела Ксения, и в полной тишине опустился перед ней на колени.
– Ксения, я… я, конечно, еще не разведен… – начал он. – Но мы это дело быстро уладим.
– Хм, естественно, – фыркала Лизочка. – Уж я тянуть не буду.
– И потом… будь моей женой… – бухнул он и сам испугался своих слов.
Ксения вообще ничего не понимала. Нет, это понятно, они ж договаривались… она же обещала ему быть временной женой… на необходимые, глубоко моральные нужды. И это предложение… оно, наверное, как раз из этой серии. Но даже сейчас, в шутку… было так тяжело сказать «да». И вовсе не потому, что она этого не хотела! А как раз… скорее всего, наоборот…
– Соглашайся! – громким шепотом подсказывал Артем. – Говори: «Да-а, я согласна!» Ну!
– Да, – очнулась Ксения. – Конечно же, я согласна.
– Вот дрянь, а? – беззлобно вздохнула Ирина Владимировна. – Буквально на паперть меня вытолкала.
– Горько! – рявкнула Артем. – Ну давайте же вместе! Горько! Горько!
Супруг-пенсионер Ирины Владимировны жахнул стопочку, сморщился и кивнул:
– Точно… горькая, зараза…
Александр не стал упрямиться, поднялся с колена, прижал к себе Ксению, и… и она ощутила на своих губах его крепкие, теплые губы…
Они так не договаривались! Она даже хотела оттолкнуть его… но как-то слабо хотела, только ради приличия, а по-настоящему… Да в конце концов! Кого ей стесняться?! Пусть сначала на себя посмотрят!
И Ксения крепко обвила шею Александра руками.
– Вот вообще ни стыда, ни совести, – не выдержала Лизочка, вскочила и стала надевать скинутую шубку.
– Точно, пойдемте уже по домам, – непонятно чему обрадовался Артем. – Времени уже шесть часов!
– Легко сказать «пойдемте»! – ворчала Ирина Владимировна, собирая свои вещи. – Мы сюда еле дотащились, а он «пойдемте»!
– Так ведь только до машины. Я довезу, – вовсю старался будущий зять. – Я за рулем.
– Ну, – вздохнула будущая теща. – Хорошо, хоть не безлошадный, хоть машина есть.
– Ага, – кивнула Лизочка. – Моя!
– Не мелочись, сердце мое, – тут же возмутился Артем. – Теперь у нас вся жизнь будет одна на двоих, стоит ли о какой-то машине…
Остромичев отстранился, смешно сморщил нос и подмигнул Ксении.
– Я их только провожу, – шепнул он и вышел в прихожую.
Глава 9
Ксения осталась у стола и совершенно не знала, что ей делать. Надо было бы, наверное, убрать со стола… да, именно убрать… только руки тряслись, грудь ходила ходуном, а рот сам собой растягивался в дурацкой счастливой улыбке.
– Вот идиотка, – постаралась быть серьезной Ксения. – Чего возрадовалась-то? Мужик просто… просто показал своей бывшей, что он тоже… один не останется. Только и всего. Тем более мы договаривались. И предложение это… Ну нельзя же все воспринимать всерьез!
Она поправила прическу, быстренько глянула на себя в зеркало – губы совсем без помады, и куда она только девается. Ну и ладно, пусть так будет, все равно она не побежит наверх, в отведенную ей комнату. Ага, надо ж со стола убрать!
