— Что, так ужасно?
— Кристина, это просто чудо! Я и не предполагал, что у вас такой талант. Вы где-нибудь выставлялись?
— Нет еще. Честно говоря, не знаю, надо ли мне это. Мне достаточно просто того, что я рисую.
— Но ведь такую красоту нельзя прятать от людей! Это просто фантастика какая-то.
— Я в этом, честно говоря, плохо разбираюсь, но вот от этой вещи я просто обалдел, — сказал Бегемот, рассматривая акварельный рисунок, на котором была изображена уютная морская бухта. Море казалось настолько живым и реальным, что так и хотелось взять его в горсть, чтобы сквозь пальцы на землю покатились капли изумрудной соленой влаги.
— А мне вот эта больше понравилась! — живо отреагировал Ликвидатор, показывая сюрреалистичный пейзаж. Глядя на него, было трудно понять, то ли женское лицо просвечивает сквозь тропическую листву, то ли это игра воображения. Облака и небо тоже видоизменялись, и принимали форму экзотических птиц. Казалось, что каждый сантиметр картины живет двойной жизнью, скрывая за собой что-то иное.
— А вам, Иван?
— Даже и не знаю, что сказать. Наверное, вот эта.
Он протянул карандашный набросок женского лица. Иван готов был поклясться, что изображенная незнакомка как две капли воды напоминала Джоконду: такие же все понимающие печальные глаза и тень улыбки на губах. А вот внешне женщина была очень похожа на саму Кристину, особенно овал лица и волосы. Впрочем, догадка Ивана была совершенно верна: этот портрет она действительно рисовала с себя. Без зеркала, просто, как она представляла себя со стороны. Поэтому фотографического сходства здесь не было, да и не могло быть, а вот внутренняя суть была передана досконально. Еще бы, ей ли себя не знать!
— Ну, раз так нравится, то забирайте! У меня их много, да и все равно в шкафу стоят, пылятся, а так хоть вас порадуют.
— Кристина, да вы что! Вы же сами не знаете, что предлагаете! Это же такой дорогой подарок!
— Ой, да ладно вам! Совсем меня засмущали из-за такой ерунды. Я каждую из этих вещей рисовала не больше трех-четырех часов — так, легкие наброски. Это вы еще мои большие картины не видели, сейчас покажу!
В итоге компания просидела у нее еще почти час. Мужчины все так же восхищенно передавали друг другу картины и почему-то вполголоса, как в музее, выражали свое одобрение, а Кристина тем временем паковала вещи. Она заметила, как Ликвидатор отложил в сторону еще одну картину, а потом долго мялся, не зная, как попросить об еще одном подарке. Кристине было очень приятно, что ее рисунки пользуются такой популярностью, и уж совсем непривычно было то, что их выпрашивают так, словно их цена сопоставима со стоимостью самолета, не меньше. Она хихикала про себя, видя как Бегемот пытается усовестить Ликвидатора и отговорить его попрошайничать, и как Олег упорно мотает головой, так и не найдя в себе силы ни расстаться с картиной, ни попросить ее у хозяйки. Пришлось пойти навстречу и самой отдать рисунок гостю в подарок. Более счастливых глаз Кристина уже давно ни у кого не наблюдала.
А Иван, покончив с картинами, поднялся с кресла и стал рассматривать комнату. Его внимание привлекла коллекция кукол, одетых в разноцветные платья разных эпох и стран. Странно, почему он сразу ее не заметил? Более необычно выглядящих и наряженных игрушечных красавиц трудно себе даже вообразить. Словно они собрались на свой кукольный маскарад, и каждая пытается затмить соседку красотой своего платья. Удивительно, неужели у Кристины хватает времени и на это увлечение? Чувствуется, что она очень серьезно к этому относится. Вот бы сюда сестру притащить, она бы сразу сказала, насколько профессионально выполнены все эти костюмчики, панталончики и накидки. Что-то, а в моде, пусть даже и трехвековой давности, Ольга разбиралась, как в своих пяти пальцах. Недаром ее называют одним из самых перспективных модельеров Москвы, Иван сам читал об этом в одном журнальном обозрении. Он бережно сохранил этот номер, но до сих пор никому не показывал. Его сестренка далеко пойдет, в ней есть целеустремленность и талант. А он простой милиционер, капитан, каких много. И незачем ему купаться в лучах ее славы, ему совершенно не нужно, чтобы кто-то, указывая на него пальцем, говорил: «Это брат той самой, ну, знаете, которую Зайцев сильно хвалил».
Оглядев в последний раз квартиру, не оставила ли чего нужного, Кристина настроила автоответчик на включение после первого же звонка, и они отправились обратно к Ивану. Ликвидатор, бедолага, совсем замотался, не зная, куда положить рисунки, чтобы они не помялись, и так жалобно посмотрел на Кристину, что пришлось выделить ему еще и папку в придачу. Сумасшедший день и цирк с конями, ей Богу!
У дома Ивана ребята расстались. Олег отправился куда-то по своим делам в Подмосковье, а Дмитрий поехал домой. Кристина с Лесничим помахали им вслед, а потом отправились наверх. Кристина держала в руках набросок, который она подарила Ивану, а тот нес ее вещи.
Только в квартире Ивана, когда ее наконец-то оставили одну (Лесничий отправился в магазин за продуктами), Кристина осознала, что жизнь в мгновение ока поменяла свое русло, и что самое интересное — неизвестно, к чему это все приведет. Странно, что-то подозрительно быстро стали сбываться все ее самые затаенные помыслы. Хотела попробовать, каково это — находиться в обмороке, так вчера лишилась чувств на глазах у половины смены. Хотела оказаться за надежной мужской спиной, чтобы ее охраняли и беспокоились о ней, так получила сразу трех защитников, с каждого из которых хоть садись и пиши заново «Трех богатырей».
Хм, кстати, а это мысль! Ивана изобразить в милицейской форме (надо бы посмотреть, как она на нем сидит), Ликвидатора ради прикола одеть в костюм-тройку, а Бегемота, так и быть, оставить в джинсах и джемпере. Каждый будет стоять рядом со своей машиной, словно с боевым конем. Вот только что они будут делать? У Васнецова богатыри выехали в дозор. Точно, а эти пускай тоже изображают из себя этакий современный дозор и держат в руках рации, словно общаются с кем-то.
Кристина почувствовала внутри себя знакомый до боли зуд творчества. Пальцы так и тянулись к кистям и краскам, поэтому пришлось аккуратно освобождать письменный стол Ивана от бумаг, забитых окурками пепельниц и смятых газет, вытаскивать из мольберта карандаши и готовить рабочее место. В домашних условиях Кристина рисовала только на столе — сказывались детские привычки. Кстати, вот ведь странно. Кристина давно отметила за собой такое качество: даже если она долго не бралась за карандаш, ее уровень, как живописца, не падал, а наоборот, даже слегка возрастал за это время. Словно в голове все равно исподволь накапливалась какая-то информация, обрывки разговоров, чужого опыта, выливающиеся в итоге во что-то новое и технически более сложное, более тонко исполненное, нежели раньше.
Когда Иван вернулся, она уже вовсю трудилась над первым эскизом, и даже не заметила, что он вошел. Поэтому он решил ее не тревожить, и занялся приготовлением ужина. Вот уж никогда бы не подумал, что все окажется так легко и просто. Хотя, чего он так радуется? Кристина воспринимает его только как друга, не больше, и это видно невооруженным взглядом. То, что она согласилась пожить с ним вместе под одной крышей, тоже ни о чем не говорит. Может быть, в случае с другими женщинами это и имело бы какой-то смысл, но Кристина не относилась к среднестатистическому большинству. Талантливая художница и оператор Службы спасения в одном лице. Воистину, чудны промыслы и неисповедимы пути твои, Господи!
