Что же касается процедуры, когда на каменку поддавалась вода и народ начинал прогуливаться друг по другу вениками, этого Ксения не понимала и всегда своевременно успевала улизнуть из бани. Всегда, но не в этот раз. Вадим, как главный банщик, решил показать Ксюше, что такое четырехслойный кайф, и, подавив вместе с Барсом ее сопротивление (а Майка только довольно хмыкала и даже не пыталась прийти подруге на помощь — вот змея!), уложили Сороку на полок. И началось! От раскаленного пара, казалось, разорвется грудь, а нос и горло — те просто сгорят или оплавятся. А по ее телу уже плясала пара горячих березовых веников, предварительно вымоченных в настое мяты. Когда казалось, что еще немного, и сознание Ксении покинет ее бренный организм, Вадим велел ей перевернуться, и все началось сначала. Жара, собственный пот, заливающий глаза, и равномерные похлопывания веником. Потом наступила небольшая пауза, Сорока уже решила, что ее мучения на этом заканчиваются, ну или почти заканчиваются, но, приоткрыв один глаз, едва не застонала от досады: Вадим просто менял березовые веники на дубовые.
Потом снова ее отдали на растерзание братьям-веникам, но на этот раз движения Вадима больше напоминали мягкий массаж, листья плавно скользили по стройным ногам, по спине, по шее, вызывая у разомлевшей Ксении совершенно неповторимые ощущения. Свой первый кайф Сорока получила.
После этого Ксюшу достаточно грубо стащили с полка и, пока она пыталась сообразить, где находится и что вокруг происходит, без лишних церемоний запихали в снежный сугроб. От ее пронзительного визга, казалось, повылетают все стекла в окрестных домах. Однако ребята сжалились над ней только тогда, когда она стала своим видом напоминать снежную бабу, правда, весьма рассерженную и без обязательного носа морковкой. Так к Сороке пришел второй кайф.
После этого ей больше всего хотелось растянуться на лавочке в относительно прохладном предбаннике, но ее, невзирая на протесты и угрозы покусать или поцарапать обидчиков, утащили опять в парилку. Третий кайф. И когда наконец ей было позволено убежать в благословенный предбанник, вместе со стаканом холодного пива Ксению посетил четвертый, самый сильный и продолжительный, кайф.
Майка, глядя на блаженно вытянувшуюся, подобно кошке на солнце, Сороку, наигранно-обиженно протянула:
— А я тоже так хочу!
— Майка, поимей совесть, я сам уже весь как свадебная лошадь — голова в цветах, а задница в мыле. Думаешь, банщику легче, чем его подопечному? Вон Ксюшка как упала, так подниматься и не думает, и мне, честно говоря, хочется сделать то же самое: у потолка пар еще горячее, чем на верхнем полке, да еще и руками поработать пришлось. Хотя… Олег, не попаришь девушку? Выручи друга, все равно просачковал всю баню, даже жену твою мне парить пришлось!
— А без проблем! Майка, на эшафот!
— Слушаюсь и повинуюсь!
— Будешь пищать, сразу же прекращаю, у меня от женского визга уже уши болят!
— Все, молчу как рыба!
И ребята упорхнули в парилку. Через некоторое время оттуда раздались равномерные удары веника, да время от времени шипела рассерженная каменка, на которую Барс не забывал регулярно брызгать воду.
Вадим налил себе стакан прозрачного пива и посмотрел на Ксению. Странно, что Олега в ней не устраивает? Нормальная девчонка, веселая, симпатичная. Правда, Барс говорит, что она в постели не фонтан, но это всегда можно исправить, было бы обоюдное желание. Когда он напрямую спросил Олега, почему тот не объяснит и не покажет супруге, как доставлять друг другу наслаждение, то нарвался на откровенное хамство, что-то типа «В учителя набиваешься? Не лезь, это мои проблемы!». Да, чужая жизнь всегда потемки, даже если она проходит фактически у тебя на виду.
Вадим бросил еще один взгляд на блаженствующую Сороку, отхлебнул пива. Да, а фигурка у нее что надо! С такими данными можно далеко пойти. В любом случае, усмехнулся он про себя, если у девушки возникнет вопрос, где найти любовника, он всегда может посодействовать. В свое время Барс увел у Вадима девушку, что в общем-то никак внешне не отразилось на их дружбе, но эту историю он помнил всегда. Вадим давно решил, что, если подвернется случай, он не будет размышлять, как поступить, тем более что Барс оказался настолько ревнивым, что не поддразнить друга было просто выше сил. Еще неизвестно, что у Ксении с мужем произошло после того, как он последний раз был у них в гостях. Не зря же она отправилась в гордом одиночестве бродить по городу, а Олег на прямые вопросы только отмалчивался или буркал: «Ничего не случилось, все в порядке». Ага, в порядке, а сам весь вечер на жену такие взгляды бросал, что казалось, насквозь прожжет. А всего лишь несколько вовремя брошенных фраз! Ксения ничего не поняла, купилась, как ребенок, которому фантик от вкусной конфеты показали, а Барсу этого хватило выше крыши. Надо, кстати, ради интереса ее подругу поподробнее обо всем расспросить, наверняка же в курсе!
Хохочущие Майка с Олегом выбежали из парилки, покатались в снегу и так же стремительно влетели обратно. Вадим проводил их задумчивым взглядом, дежурно улыбнулся в ответ на шутку Барса и снова предался своим мыслям. Близость красивого женского тела будоражила, мешала сосредоточиться. Словно завороженный он погладил Ксению по спине. Она довольно потянулась, не открывая глаз, словно поощряя Вадима продолжать. Он снова погладил ее и вдруг с острой болью понял, что безумно хочет эту женщину, и абсолютно не важно, что она — жена друга. Он бы на руках донес ее до комнаты, раздел бы сам, именно сам, как ребенок разворачивает новогодний подарок, перецеловал бы ее всю, от крошечного мизинчика на ноге до пушистых ресниц. Такая женщина создана, чтобы блистать, чтобы ею восхищались, а не для того, чтобы прозябать на кухне да стирать мужу носки! Боже, он бы всю ночь наслаждался ее близостью, только бы она пришла к нему, только бы захотела разделить его временный уют!
Тело Вадима мгновенно отреагировало на мысли хозяина, и банное полотенце, обмотанное вокруг его бедер, уже не могло скрыть от постороннего глаза его желание. Чертыхнувшись про себя, Вадим скинул его на лавку и, аккуратно прикрыв дверь в предбанник, вышел на морозный воздух. Посмотрел на чистое звездное небо и, наклонившись, набрал полные пригоршни снега, благо снег был свежевыпавший — мягкий и пушистый. Потом решительно прижал руки к низу живота. Сквозь плотно сжатые зубы наружу непроизвольно вырвался почти животный рык. В этот момент из бани вышел Олег.
— Что стоишь качаясь, дуб ты мой рябиновый?
— За дуба еще получишь, и вообще не мешай — не видишь, пиво дырочку нашло!
— А-а, хорошее дело, нужное. Как свои дела закончишь, присоединяйся. Мы тут конкретно собираемся по вобле ударить. — И Олег шагнул назад, во влажную теплоту бани.
Вадим постоял еще немного, подождал, пока растает снег на его тренированном теле и ладонях. Волшебство безвозвратно рассеялось, уступив место четко оформленной мысли: «Эта женщина станет моей, чего бы мне это ни стоило!»
В Москву возвращались на следующий день. Всю обратную дорогу в электричке девчонки проспали на плечах друг у друга. Они уже успели поделиться впечатлениями о своем отдыхе, улучив на даче полчаса, пока ребята убирались в бане и около дома.
