– Да просто едем не спеша, колонной, навстречу этот товарищ еле-еле ползет. И как только нас увидел, так аж в лес ломанулся и стоит там, пережидает, пока мы пройдем. Ну, тут я уже смекнул, что дело нечистое. Начинаю на следы на дороге смотреть. Гляжу – вот те раз! То есть следы протектора, то пропадают! А через несколько метров снова появляются! Понятно, думаю, кто-то тут как с трамплина прыгал. Раз прыгал – значит, шел на большой скорости. Значит, ребята друг с другом гонки устроили. Ну что, прав я? Ага, вижу, что прав. И кто победил?
– Дружба! – ответил Антон, и на Анжелику напал нервный смех.
Фактически только сейчас ее отпустило то дикое напряжение, в котором она находилась всю поездку. Все кончено, все подтасовки выплыли наружу. Им с Антоном больше ничего не угрожает, они снова вместе!
Анжелика поняла, что у нее начинается истерика. Хотелось одновременно и плакать, и смеяться, и кататься по пыльной дороге, молотя по ней руками и ногами, – что угодно, лишь бы прийти в себя. Чтобы никого не смущать и не смущаться самой, Лика потихоньку отделилась от остальных участников и спряталась в Дуняше, где уже никто не мог ее видеть. Легла головой на подлокотник и тоненько-тоненько завыла…
Она не видела, как Аркаша распрощался со всеми и отправился в Москву. Но к тому моменту как Антон попытался завести Дуняшу и обнаружил, что клин коробки сам собой пропал (а и был ли он вообще?), Анжелика уже вполне владела собой.
– Ну что, поехали? – спросил Антон.
– Ага, – отозвалась Анжелика и улыбнулась самому близкому человеку на земле.
В Умбе они оказались уже ближе к вечеру. Как и обещал Степан, в сувенирной мастерской их ждали. Антон подарил Лике понравившийся ей кожаный браслет, вышитый витой серебряной нитью. Олег купил красивую шкатулку для матери. Но больше всего подарков досталось на долю Насти, поскольку Стас и Макс буквально устроили соревнование, кто первым завалит девушку сувенирами с ног до головы. Закончилось это только после того, как Настя громко сказала, что больше не возьмет себе ни единого подарочка, даже самого крохотного. Но все равно сувениров на полках после джиперского нашествия изрядно поубавилось.
Пока народ толпился в мастерской, Степан с Татьяной успели купить у местных рыбаков семикилограммовую семгу, намереваясь сварить на завтрашний прощальный ужин чудо-уху. После чего колонна наконец покинула гостеприимную Умбу и отправилась на мыс Корабль.
Этот перегон отчего-то оказался очень утомительным. Пока ехали по асфальту, все еще было ничего. Но как только начался грейдер, Анжелика не сдержала разочарованного вздоха.
– Терпи, коза, а то мамой будешь! – отозвался Антон.
– Да лучше мамой, чем опять по этой терке ехать! Не поверишь, у меня внутри уже все взболтано, избито и наружу просится!
– Лучше молчи об этом! Думаешь, мне легче?
Но зато, когда наконец-то показалось Белое море и четыре машины свернули и поехали вдоль побережья, все разом забыли про плохое самочувствие и плохие дороги.
На море был полный штиль. В лучах заходящего солнца оно казалось розово-голубым, совершенно неестественным и оттого нереально прекрасным. Олег тут же подал голос и потребовал, чтобы его отпустили на фотоохоту. Следом за ним с фотоаппаратом в руках отправился бродить по побережью и Стас, а остальные участники экспедиции получили временную передышку и возможность немножко размяться после дальней дороги.
– Такое ощущение, что это сон!
– Что ты имеешь в виду? – спросил Антон.
– Да все это! – обвела вокруг рукой Анжелика. – Слушай, а может быть, мы на самом деле с тобой давно уже попали в рай и даже не заметили как?
– Знаешь, вполне может быть! – развеселился Антон. – Просто, на мой непросвещенный взгляд, рай там, где твой любимый человек. Ты рядом со мной, я рядом с тобой, вот тебе и рай!
– Слушай, а ведь и правда! – рассмеялась Анжелика. – Только в нашем с тобой раю почему-то становится очень холодно, не замечаешь?
– Есть такое дело, – поежился Антон. – Может, я тебе ватник принесу?
– Нет, дорогой! Купальник! Ведь не зря же я его с собой всю поездку таскала!
– Ты что, и вправду собралась искупаться в Белом море? – расширил глаза Антон.
– Знаешь, я бы сделала это при одном условии, которого я, к сожалению, здесь пока не вижу.
– И что это за условие?
– Чтобы на берегу стояла баня!
– Ну, если бы тут была баня, то позволь полюбопытствовать, а зачем тебе тогда купальник нужен?
– Хм, а ведь и вправду – незачем! – расхохоталась Анжелика, и ее плохое настроение наконец бесследно ушло.
По дороге на мыс Корабль они сделали еще одну остановку – на этот раз у недавно появившейся здесь часовни Безымянного Инока, которую возвели на могиле Безымянного Инока – древней поморской святыне. По просьбе Макса Степан рассказал связанную с этим местом легенду.
– История эта приключилась в конце семнадцатого века. Даже села Кашкаранцы здесь тогда еще не было, – начал повествование Степан. – Промышляли тут рыбной ловлей соловецкие монахи, а прочие приходили сюда лишь на сезонный промысел. Жили в тонях – избушки такие рыбачьи, завтра вам их покажу. Так вот, явился одному рыбаку во сне чудный монах. Сказал, что на берегу покоится его тело, и велел похоронить его по-христиански. Рыбак проснулся и отправился на указанное во сне место, где нашел вынесенное морем тело в монашеском одеянии и без всяких признаков тления. Местные монахи его не опознали. Не признали собрата и выходцы из дальних монастырей. Так и похоронили его безымянным, а на кресте написали «Неизвестный инок». Крест на берегу стал хорошим ориентиром для рыбаков. А через некоторое время они заметили, что напротив креста всегда отличный улов взять удается. Стали тогда рыбаки, прежде чем в море на промысел уходить, молиться у креста, поминая Безымянного Инока Терского. Терским тут все побережье зовется, так что и инок тоже Терским стал. А потом снова монах этот тому рыбаку во сне явился и попросил, чтобы над его могилой часовню поставили. Рыбаки так и поступили. А когда часовня была готова, напротив нее источник открылся. Его назвали в честь того монаха – источник Безымянного Инока.
– Подождите, но ведь часовня-то новая! Да вы и сами только что сказали, что в прошлый ваш приезд сюда ее еще не было, – заметила Анжелика.
– Ну, это-то как раз объяснимо, – грустно улыбнулся ей Степан. – После революции часовню разрушили, впрочем, как и остальные церкви. Правда, рыбаки все равно на этом месте крест оставили, обозначили могилу. А вот сейчас, видишь, восстановили часовню.
– А этот Инок Терский – он теперь святой?
– Честно сказать, я в церковных законах не слишком силен, – развел руками Степан. – Что-то я такое слышал, что он официально еще не канонизирован. Но местные его чтят. Священник из Варзуги тут службы поминальные справляет, народ на источник да в часовню ходит, чтобы об удачной ловле помолиться. Ну, и об исцелении тоже, это само собой. А вообще, смотрю я на эту часовню и думаю: надо же какие штуки память человеческая выкидывает! Имени этого монаха так никто и не узнал, а вот поди ж ты, сколько времени народ о нем помнит! Есть в этом что-то такое – не знаю, как сказать – ну, вечное, жизнеутверждающее, что ли!..
