Обе ноги у меня оказались на месте — и то хорошо. Я осмотрелась. Наверное, подвал. Помещение три на три, не больше. Стены из фундаментных блоков. Наверху — плиты перекрытия, внизу цементное дерьмо — серое, шершавое и холодное. Свет откуда-то сбоку. Повернула голову — дверной проем, но без двери и без коробки, даже не проем, а проход. Я дернула пару раз правой коленкой, попала Игорьку по печенке. Не хочет просыпаться, во вкус вошел.
Я поерзала тазом, перекатила этот мешок, подобрала ноги и освободилась. Руки связаны за спиной, у Игоря тоже. Опираясь на стену, встала, вздохнула глубоко и свободно. Поработала ступнею затекшей ноги — стало легче. Ну что, посмотрим, что там за углом. Скривив губы, дунула на упавшую на глаза прядь, встряхнула головой, отбросив ее назад.
Снова прислушалась — тихо. Осторожно подошла к выходу — ничего не слышно — и шагнула вперед.
Сразу за стеной из блоков стоял высокий мужчина лет сорока, усики, белая футболка, белые брюки. Он широко улыбнулся мне:
— Привет!
— Здрасьте, — заторможенно ответила я. А откуда взяться шустрости мышления после газа, обморока и бетонного пола? Хорошо, хоть что-то сказать смогла.
Евгений Борисович — а это был он, — слегка подавшись назад, пнул меня ногою в живот. Я на долю секунды сумела опередить его удар и отскочила. Споткнувшись об Игорька, не удержалась, конечно, и шлепнулась задницей прямо на него.
Очень удачно приземлилась ему на грудь. Бедняга даже сразу очнулся. Пока я усаживалась поудобнее, он ошалело рассматривал то, что у него было перед глазами, а потом спросил срывающимся то на хрип, то на фальцет голосом:
— Ты чего, Танька?
— Молчи уж.
Я снова попыталась встать. Все это время Евгений Борисович наблюдал за нами с веселой улыбкой. Очень милый человек, но лучше не приближаться к нему, когда руки связаны.
— Что же вы такой негостеприимный, Евгений Борисович? — постаралась я спросить ровно и спокойно.
Игорек завертел головой на полу, стараясь разглядеть, с кем я разговариваю.
— Не каждому гостю бываешь рад. А вы и пришли незваными, и носы свои суете, куда не следует.
И голос у Алексеева оказался приятный, с хрипотцой. Почему же он ведет себя так безобразно?!
— Мы пришли, чтобы с вами поговорить! — твердо заявила я.
— Точно, — мотнул головой Игорек и ударился затылком об пол.
— Говори, только стой, где стоишь, а то опять придется тебя огорчить. — Улыбка не сходила с губ Алексеева, и что такого он увидел?
— Я — частный детектив. Татьяна Иванова.
— Знаю.
— Меня наняли расследовать двойную кражу денег из казино. Удалось узнать, что за обеими стоите вы. С помощью охранника Байбакова вы проникли ночью в игральный зал и установили тормоз с дистанционным управлением на рулетку, потом ваши сообщники взяли приличный выигрыш. Вы, заранее сняв квартиру над бухгалтерией и разобрав пол, через потолок спустились в нее. Дубликат ключа от сейфа помог вам сделать тот же Байбаков, которого вы и убрали. Правильно?
— Ты продолжай, а я уж послушаю.
— Вы планировали заделать отверстие в полу, но тут уж вас ждал неприятный сюрприз — если бы я опоздала, то через день никаких следов не осталось бы, и Попову никогда бы не отмазаться от обвинения в имитации кражи. Кстати, где он? Вы его убили?
— Даже не представляю, где он. Может, сам Телега его и махнул, чтобы всю эту богадельню под себя подмять?
— Ну, может быть. А потом вас узнала Света, девушка того охранника, но ей не повезло, вы ее тоже увидели. Но перед этим она успела сказать мне кое-что по телефону…
— Значит, она с тобой тогда говорила? Я так и думал. — Алексеев достал из кармана сигарету и прикурил от зажигалки. Мне тоже хотелось курить, но не просить же у него!
— А потом вам в голову пришла гениальная мысль: подбросить пистолет, из которого вы убили Свету, мне и навести на меня милицию. А когда и это сорвалось, вы вообще пошли на глупость — обстреляли меня в моем собственном дворе, среди бела дня. Это уже явно шаг отчаяния. Все у вас рушится.
— Что за херня? — С Алексеева сразу слетел весь великосветский лоск. — Какой еще обстрел?
— Ну, когда вы увидели, что ваш детский фокус с гранатой не удался, вы решили рискнуть и опять проиграли.
— Я на такую дурь не способен, — медленно сказал Алексеев. — Ты и половины не поняла из того, что произошло.
Он два раза глубоко затянулся и продолжил:
— Я ошибся только в том, что взял себе в подельники мудака. Когда я закрутил с Нинкой, то решил и ее Наташку взять под контроль и подсунул ей Лешку Афонина. Мне и так уже вместе с Нинкой шло ее сраное казино, Наташка бы никуда не делась, Попова я бы по миру пустил — конкурентов нет, чем не жизнь? Но прощелкал я, дурак, не понял сразу этого дебила. А потом ты еще ему по голове настучала в той квартире.
Про обстрел это он сам придумал — я эти штучки давно уж бросил, я бы тебя просто убил. А, впрочем, почему убил бы? Вот сейчас докурю и распрощаюсь с вами. Ты от стены-то не отходи, я на это не ловлюсь.
Я снова прижалась к стене. Во время нашего разговора я думала в один прыжок достать его и попытаться сбить с ног, а там уж мы были бы на равных. Но не прошло. Придется работать языком дальше.
— Евгений Борисович, а ведь Бабай не в курсе этих ваших дел с казино и в общак вы положенные 80 процентов не отдаете, правильно? К тому же вы залезли на территорию Телеги, то есть спровоцировали конфликт. Откуда я знаю, может быть, уже сейчас Бабай с Телегой обсуждают все эти дела, а вы меня здесь расправой пугаете, как девочку.
Лицо Алексеева было непроницаемо, пока он это слушал. Когда я закончила, он чуть помолчал и спросил:
— Ты мне это хотела сказать?
— Да, и еще кое-что.
— Давай. — Он докурил сигарету до фильтра и бросил его себе под ноги, наступив носком сандалии — многолетняя привычка человека, работающего среди огнеопасных предметов. Каптером, наверное, был на зоне или в столярке ошивался.
— У меня к вам есть предложение: вы отдаете деньги, я делаю все возможное, чтобы загасить конфликт. Я не говорила Телеге о своих выводах, но он знает, куда мы поехали, и сумеет додумать остальное, если мы не вернемся.
Алексеев медленно достал и прикурил новую сигарету. Он думал. Я опустила глаза вниз — Игорек лежал на спине, головой в сторону выхода, неудобно согнув ноги в сторону. Тут меня осенило, я встретилась с ним взглядом и подмигнула ему.
— Детский лепет, — проговорил Алексеев. — У Телеги нет никаких доказательств, а твои фантазии на сходняке не пройдут. Если бы ты еще говорила, а то он, да со слов какой-то бабы — детский лепет. Он не пойдет на это.
— Вы у моего напарника сотовый телефон из заднего кармана вынули? — спросила я.
