— Нет, — ответил он на ее немой вопрос. — Меня беспокоило только одно: жизнь некой русской аристократки, которая невольно угодила в самый водоворот политических страстей.
— Вы имеете в виду меня?
— А разве в той карете была еще какая-то женщина?.. Кстати, а кто такой Тредиаковский? Не тот ли молодой русский чиновник, работник российского посольства, который тоже пытался втянуть вас в свою игру?
Что? Патрик знает о Григории? Но откуда? Что еще ему известно? Не может быть, чтобы и Тредиаковский…
И сама не зная как, она выпалила:
— Если бы он хотел меня, как вы говорите, в своей игре использовать, разве он стал бы на мне жениться?!
Сказала и замолчала в недоумении: как же получилось, что она выболтала Патрику то, о чем собиралась молчать?
— Простите, мадемуазель… мадам, я не знал, потому звал вас… — совершенно смешался тот при этом известии. — Господи, да разве я мог подумать! В вашей жизни, похоже, вообще происходит все очень быстро. А ваша бывшая служанка… она тоже ничего не знала?
— Я попросила ее никому об этом не говорить.
— Да, когда я требовал от вас рассказать мне все, то не ожидал, что услышу такую новость… Вы не находите, что на улице становится прохладно? Не хотите вернуться в комнаты?
Отчего-то лицо Патрика стало в момент печальным и даже каким-то несчастным.
— Пожалуй, — медленно проговорила Соня.
Себе-то самой она могла признаться, что догадывалась о чувствах Патрика к ней. Каждая женщина чувствует, когда мужчина к ней неравнодушен. Но вот надо ли ей это?
Нет, лучше задать вопрос по-другому: а готова ли она ответить на чувства молодого человека? Разве не хотелось ей отдохнуть от навалившихся на нее в последнее время приключений? Обдумать спокойно свою будущую жизнь…
«Отдохнуть она захотела! — хмыкнул кто-то внутри ее. Опять этот ее внутренний голос! — На том свете отдохнешь!»
14
Патрик распорядился, чтобы Вивиан подала им кофе, и теперь сидел рядом с Соней в гостиной замка, поглядывая на нее, как если бы наконец пришел в себя после ее убийственного сообщения.
— Вы любите своего супруга? — спросил он.
— Нет! — резко ответила Соня.
Она не успела рассказать Патрику, как новоявленный супруг бросил ее одну в лесной сторожке, чтобы следовать дальше по своим делам, но уже без нее.
Григорий написал в записке, чтобы она возвращалась в Дежансон и ждала его там, но Соня была оскорблена в своих лучших чувствах и потому рисовала себе картины, как она укажет супругу на дверь, паче чаяния он надумает и вправду ее здесь отыскать.
— Значит, не любите, — продолжал допытываться Патрик. — Но замуж за него вышли. Он вас заставил?
— Заставил? — удивилась Соня. — Нет, конечно.
Это только мой глупый поступок. То есть, я хотела сказать, моя вина.
— Но освященный церковью брак… разве не соединяет людей навеки?
Соня мысленно ахнула. Только теперь, кажется, в полной мере она осознала то, что наделала. Связать свою жизнь с человеком, которого не только не любила, но с некоторых пор даже не уважала! Почему она вдруг потянулась к нему — от одиночества? Не оттолкнула потому, что в тот момент они были товарищами по несчастью?
Как бы то ни было, дело сделано, и теперь никто не станет интересоваться, что ее на этот брак толкнуло.
Григорий был уверен, что все девушки хотят замуж, так что не стал ее спрашивать, хочет она венчания или не хочет. Даже, помнится, обозвал ее дурой, когда она сделала вид, что не поняла его весьма своеобразно сделанного предложения. Или он думал, что отблеск славы его всемогущего родственника поднял в глазах Сони и его…
Никто не станет интересоваться? Но вот же, Патрик интересуется. А ей и сказать нечего.
Она не смогла скрыть от него свое смятение:
— Неужели теперь ничего нельзя сделать?!
Патрик внимательно посмотрел на нее и усмехнулся:
— Отчего же нельзя? Можно. Достаточно мне вызвать вашего супруга на дуэль и убить.
— Но вы же не станете этого делать? — в растерянности вскричала она.
Поистине, себялюбие не доведет Софью до добра. Увлеченная собственными переживаниями, она сочла обычным делом то, что его так волнует вопрос Сониного замужества. Какая ему разница, если он всего лишь бескорыстно остался подле нее, всего лишь из чувства благодарности? И почему он должен вызывать Потемкина на дуэль?
— Не стану, если он не появится в Дежансоне и не будет чем-нибудь вам угрожать.
Разговор приобретал нежелательное направление, но в последнее время Соня научилась мастерски выкручиваться из таких ситуаций.
— Патрик, думаю, это дело далекого будущего. Моя покойная матушка говорила: если бы да кабы, во рту выросли бобы, то был бы тогда не рот, а целый огород. — На французском языке поговорка получилась у Сони не очень складной, но Патрик улыбнулся. Вот и славно, а то слишком уж серьезным он стал, обсуждая ее жизнь. Кстати, для дворецкого он слишком любопытен! — А сейчас у нас с вами есть дела поважнее.
Например, наше золото. Почему вы уверены, что найдете вывезенное Флоримоном? А если он успел его кому-нибудь продать?
— Меня убеждает логика событий, которой ваше сиятельство не придает особого значения. Ведь Агриппина рассказывала, что крытая повозка, в которой он возил слитки, появилась не более чем за неделю до того, как они с Эмилем решили выяснить, что чужаку-контрабандисту, как они думали, нужно на землях маркиза де Барраса.
— То есть вы хотите сказать…
Прав Патрик, она не слишком внимательна к тому, что должно было бы заинтересовать ее в первую очередь.
— Правильно, он, во-первых, не увозил его слишком далеко, а во-вторых, не имел времени на его продажу. Я попробовал узнать, не слышно ли чего о других подозрительных личностях, которые появлялись бы в это время в окрестностях Дежансона. Нет, кроме молодого маркиза, никого не было. Кстати, его тоже кое-кто узнал, хотя Флоримон усиленно кутался в шарф и надвигал черную шляпу на самые глаза.
У здешних жителей глаз наметанный. Мало того, они видели, в каком месте из леса выезжала черная повозка и как она потом обратно возвращалась. По той же дороге. Остальное, думаю, представляется не таким уж трудным. Конечно, за повозкой особо не следили.
Ну, ездит и ездит. Люди занимались своими делами и отмечали ее появление просто мимоходом. Но и этих сведений мне хватит, чтобы поискать тайник Флоримона.
— Скажите, Патрик, — попросила Соня, — а вы не могли бы между делом научить и меня если не так, как вы, то хотя бы похоже замечать мелочи и делать из них логические выводы? Как вы думаете, можно этому научиться? Или с такими способностями рождаются?
