Шумилкин, нервно суетясь, быстро начал собираться. Он накинул на свой костюм спортивную ветровку «Адидас» и быстро отрапортовал:
– Все готово! Кам он! Лет-с гоу! Би квик! Би квик! – четко повторил он, стоя передо мной навытяжку.
Я взяла свою сумочку и вместе с Шумилкиным вышла на улицу. Он сел в «девятку», восхищенно крутя головой, осмотрел салон и выдал:
– Мне в свое время «мерс» предлагали. Отказался! Наотрез отказался! Говорю – водить не умею! Шоферам казенным не доверяю – разобьюсь еще! Не надо! Я пешком привык ходить… Была, правда, у меня «Ауди» – ее Тамара выпросила. Она и водила. А потом… продать пришлось.
Мы доехали до ближайшего магазина, где я купила Виталию Георгиевичу бутылку водки и гамбургер, после чего мы оба вернулись в машину. Возвращаться к Шумилкину домой я посчитала ненужной тратой времени, поэтому последующий разговор происходил в салоне «девятки».
– Так-так… – приговаривал Шумилкин, всматриваясь в изображения иномарок. – «БМВ» были, но не у него… По-моему, «Тойота» белая была, но тоже не у него… Ах, вот, да! «Ланчия», – прочитал он и ткнул в каталог тонким аристократическим пальцем. – Вот на этой, по-моему, он приезжал.
– Крыло помято у нее было? – спросила я.
– Да вроде нет, – покачал головой Шумилкин. – Вроде нет.
– Ну, и на этом спасибо, – облегченно вздохнула я.
«Итак, все сходится, – подумала я. – Значит, именно тот клиент, на «Ланчии», и был виновен в том, что случилось с Гелей. Совпадения здесь вряд ли возможны… И значит, нужно искать Тамару и через нее выходить на этого самого клиента с незапоминающейся внешностью. Вот и все».
А Шумилкину явно захорошело после того, как он приступил ко второй бутылке прямо в машине, прихлебывая водку из горлышка. Он вновь пустился в рассказы о своей службе в разведке, в том числе говорил, что из горла его научили пить знакомые американцы, которые таким образом хлебали виски, а он в это время якобы вытаскивал из них нужные для КГБ сведения.
– Американцы все свиньи! – безапелляционно заявлял он, пренебрежительно крутя головой. – Абсолютно бескультурная нация! Водку пьют, пьянеют м-моментально!
Я машинально кивала и думала о своем. Однако пришлось-таки прервать воспоминания Шумилкина, потому что, во-первых, мне это было не особенно интересно, а во-вторых, посмотрев на часы, я обнаружила, что и так потратила на экс-разведчика много времени.
– Так, ладно, Виталий Георгиевич, с тобой хорошо, но все же нужно и честь знать, – решительно вклинилась я в ностальгический монолог Шумилкина. – Была бы тебе очень благодарна, если бы ты мне сказал, где можно застать твою Тамару…
– Тамару? – переспросил Шумилкин. – Это можно… Бери блокнот! Пиши! – Он снова стал вскидывать кисть руки в такт своим фразам.
Он уже окончательно опьянел и, видимо, представил себя в кабинете Романа Абрамовича, дающего наставления выпускнице факультета иностранных языков. Я чуть усмехнулась и вынула записную книжку.
– Ракетная, дом сорок два. Там она живет сейчас. Квартира двадцать пять, – изрек Виталий Георгиевич.
Я записала адрес нового места жительства Тамары и уже открыла дверцу со стороны Шумилкина, как бы давая понять, что разговор окончен, когда перехватила выразительный взгляд суетливо ерзавшего на сиденье бывшего разведчика.
– Что такое? – не поняла я.
– Ну, вы… Это самое… Сами говорили, что будете очень благодарны за Тамарин адрес, – бегая глазками, скороговоркой проговорил Шумилкин.
– Ах, да, – усмехнулась я, открывая сумочку и в упор спросила: – Сколько?
– Стольничек… Нормально? Нормально! Вы довольны – я доволен! Все о’кей! Ноу проблем! Тэйк ит изи! – засыпал он своими излюбленными фразами.
Я молча протянула ему сто рублей и поспешила распрощаться с экс-разведчиком.
* * *
Не откладывая дело в долгий ящик, я сразу же после беседы с Виталием Георгиевичем отправилась к его бывшей супруге. Тамара проживала на одной из центральных улиц, рядом с недавно выстроенной аптекой. Район я хорошо знала, это было недалеко от моего собственного дома.
«И чего вдруг им вздумалось расходиться – они, должно быть, очень подходящая пара», – неожиданно подумала я про Шумилкина и Тамару.
Через секунду у меня появилась возможность в очередной раз убедиться в своей интуиции: дверь открылась, и на пороге появилась женщина лет пятидесяти, которая когда-то наверняка чувствовала себя очень уверенно в этой жизни. Она была довольно высока, стройна, с прямой осанкой и острым взглядом темно-карих глаз. И точно так же, как у Шумилкина, в ее облике чувствовалось, что прочная некогда почва постепенно уходит из-под ее ног… Фирменная спортивная одежда была уже основательно поношенной, крашеные волосы цвета красного дерева небрежно расчесаны, ногти хоть и покрыты лаком, но явно самостоятельно, не очень умело. А главное – в глазах ее поселились усталость и растерянность. Она старалась держаться с достоинством, но в ней ощущался надлом, это была уже не гордая и властная заведующая отделением Фонда имущества, а одинокая, потерявшаяся в жизни женщина, которая в недавнем прошлом зарабатывала на жизнь сдачей комнат сомнительным клиентам…
– Вам кого? – спросила она довольно неприветливо.
– Мне нужна Тамара Викторовна, – ответила я, звякнув бутылкой в пакете – знала, что с Тамарой нужно говорить на том же языке, что и с ее бывшим сожителем.
– Вы от кого? – спросила она теперь заинтересованно, тем не менее несколько настороженно.
– Я от вашего бывшего мужа по делу, – сказала я.
Тамара подозрительно оглядела меня, не особо скрывая своего взгляда, состроила скептическую физиономию и уточнила:
– По какому делу? Если он про меня наговорил гадостей, то это все неправда! Я у него и не появляюсь. А будет врать – я и сама на него в милицию заявлю.
И уже собралась было захлопнуть дверь, но я остановила ее:
– Он совсем на вас не жаловался. Наоборот, советовал обратиться к вам, как к компетентному человеку.
Тамара была несколько обескуражена. Ей явно польстило, что я назвала ее компетентным человеком, поэтому она смягчила тон:
– Ну ладно, проходите. Поговорим.
В двухкомнатной квартире идеального порядка не было, но Тамара все-таки следила за чистотой. Мебель здесь была попроще, чем в доме Шумилкина, но атмосфера все же не казалась запущенной. И даже плазменный телевизор имелся на стене. Правда, в кухне, в которую я заглянула мимоходом, было неприбрано, а в раковине возвышалась гора грязной посуды. Но мне до этого дела не было.
Тамара не предложила мне ни чаю, ни кофе, да я и не настаивала. Мне нужно было поскорее получить ответы на свои вопросы, касающиеся Гели Синицыной и ее клиента на красной «Ланчии» – вот, собственно, все, что меня волновало.
– Так что у вас за дело? – проговорила Тамара, усаживаясь в кресло – явно из гарнитура, к которому принадлежал диван в доме Шумилкина, – и указывая мне на точно такое же напротив.
