Евгения складывает почти экзотические вымытые фрукты на большое блюдо и невольно вздыхает.
— По какому поводу, синьора, из вашей груди рвется такой глубокий вздох? — спрашивает Виталий, выкладывая на кухонный стол кучу каких-то банок и пакетов с яркими наклейками: чего здесь только нет! Даже консервированные ананасы!
— Вы готовились к какому-нибудь пиру?
— Что вы! Просто сегодня понедельник. В этот день я загружаю свой домашний холодильник.
— Час от часу не легче! Оставить пустым ваш холодильник!
Он улыбается.
— Вот уж мой холодильник никогда не бывает пустым.
— Тогда вы нехило живете! — говорит она словами Никиты.
— У меня свой магазин, — объясняет он как бы между прочим, — а поскольку моя дочь — Анджела — не утруждает себя хождением в предприятия торговли, приходится делать это самому.
— Она живет с вами?
— Да. Ей, как и мне не улыбается жить на чужбине. Мы поделились: мама с сыном в Австралии, мы с дочерью здесь. Анджела учится на втором курсе университета. Хочет, как папа, быть филологом, но работать по специальности, а не содержать магазин. Хорошо не думать о куске хлебе, когда об этом уже кто-то побеспокоился…
В его голосе прозвучала горечь, и Евгения думает, что с дочерью у него случаются размолвки. Она покатала во рту его имя: Виталий. Три слога! Нельзя ли покороче? Никто же не зовет, например, Анатолий полным именем. Говорят просто: Толян!
— У меня, Таля, есть вчерашняя окрошка, — предлагает она и наблюдает, как он среагирует на такое сокращение?
По глазам видит: понравилось. Но он делает вид, что не заметил и спрашивает:
— Окрошка на квасе?
— На квасе. Я сама его делаю.
— Вы не представляете, Женечка, как я соскучился по домашней окрошке! Пытался заказывать её в ресторане, но это же совсем не то!
Он достает из прямо-таки безмерного пакета бутылку шампанского и "кока-колы" и говорит извиняющимся тоном:
— Я бы с удовольствием с вами выпил, но придерживаюсь железного правила: за рулем — ни капли!
— Так это же здорово! А вы вроде виноватым себя чувствуете. Зато теперь и я могу честно признаться: не люблю алкоголь. Не испытываю от него никакого удовольствия! А поскольку все вокруг его любят, чувствую себя как бы не от мира сего.
Она наливает Виталию тарелку окрошки и с удовольствием наблюдает, как он её уплетает! Прекрасен мужчина, который ест с аппетитом. Почему её раздражало, как Аркадий жует или пьет? Он ведь ел аккуратно, борщ на рубашку не проливал…
— Женечка, — вдруг умоляюще произносит её гость, — а я могу у вас попросить добавки?
— Ради Бога, — спохватывается она. — Я же наготовила, как на маленькую свадьбу. Ждала, что сын приедет — он у бабушки, подруга придет… Ни того, ни другого!
И тут звонят в дверь.
— Жека! — бросается ей навстречу сияющая Надя. — Ты не представляешь, что нам с Вовиком сегодня пришлось перетерпеть, пока его не развели! Он взял отгул, я тоже. Ты, кстати, по мне не соскучилась? Я — ужасно! Мы пришли к тебе отметить развод!
— Поздравляю!
Володя скромно стоит у двери, снисходительно посматривая на фонтанирующую эмоциями Надю. А та как раз заглядывает в кухню.
— Ты не одна? Здравствуйте! Мы вам не помешали?
— Нет. Хотите есть?
— Еще бы! — тараторит Надя, не в силах унять возбуждение. — Мы голодные, как волки, но не беспокойся, у нас все с собой! Ты у нас теперь женщина холостая, вряд ли себе готовишь!
— На этот раз вы ошиблись: своих гостей я угощая окрошкой.
— Почему же только окрошкой? — выходит из кухни Виталий. — В течении пяти — десяти минут мы сможем приготовить дополнительно несколько блюд. Все это сравнительно недорого продается в магазине Виталия Еланского!
— Я вас где-то видел? — наконец прорезается голос и у Вовика; на рекламную речь владельца магазина он не обратил никакого внимания — видно, его ещё не отпускают собственные впечатления. — Вспомнил! Я видел вас в ресторане. Ну да, ведь это вы украли у нас Евгению?! Ох, и шустрые эти штатские!
— Всем, вновь прибывшим, привести себя в порядок: посетить туалет, ванную. Руки проверю! — командует Евгения, поскольку они ещё толпятся в коридоре.
— Вот это по-нашему! — веселеет Володя.
Они с Надей уходят в ванную надрывно веселые, а возвращаются — Надя угрюмая, а Володя — покатывается со смеху. Оказывается, она думала, что он хочет её поцеловать и доверчиво потянулась к нему. Шутник Вова сунул её головой под кран с холодной водой и до сих пор не может понять, почему она не смеется?
Каждый шутит по-своему, думает Евгения.
Теперь они вечером сидят вокруг журнального столика в большой комнате.
Виталий неожиданно проявляет себя человеком расторопным и умелым. Он только спрашивает:
— Женя, разрешите мне много похозяйничать?
— Пожалуйста, — благодарно соглашается она, и вдвоем, в четыре руки они сооружают стол.
Консервы, о которых Евгения прежде не слышала, оказываются, существенно облегчают жизнь закордонных хозяек. То, на что она затратила бы не менее двух часов, оказывается и приготавливается за три-пять минут.
— Если бы я не знал, что Женя неделю назад развелась с мужем, — комментирует Володя, — я бы подумал, что она с Виталиком живет вместе много лет — так ладно у вас все получается!
Евгения перехватывает удивленный взгляд Нади — и когда только успела? — но отмалчивается: пусть думает, что хочет. Не сама ли она скрыла такое важное событие от подруги. Можно подумать, что у той дурной глаз или чересчур болтливый язык. Кажется, поговорку — друг познается в беде, Надя понимает так, что счастьем с ним делиться вовсе не обязательно. А если и поделишься, то не сразу и мелкими порциями… В общем, на Надю она обижена. Слишком резок переход, когда от атмосферы полного доверия и необходимости постоянного общения, вдруг отодвигается куда-то на второй план.
Пока она так про себя обижается, Виталий успевает завладеть вниманием её друзей. Надя с Володей наперебой ему о себе рассказывают, а он слушает с вниманием, будто ему их рассказ очень важен, интересен…
Она ловит себя на том, что подобно компьютеру начинает в графе "достоинства" отмечать выявленные в характере Виталия положительные черты: хозяйственность, коммуникабельность, умение слушать…
Глава восьмая
Последняя неделя работы Евгении в проектном институте проходит суетно. Она не столько работает, сколько отвечает на вопросы коллег, вроде: как она решилась; а не обанкротится ли фирма; что будет входить в её обязанности; сколько она будет получать?? Она и сама ещё толком ничего не знает, но этому никто и не удивляется. Главное, вот она, такая же как все, согласилась уйти в частную фирму и не боится, что та вылетит в трубу, и Лопухина останется без работы.
