Вначале Максим думал, что им с Маргаритой хватит легкой закуски, но теперь, раз они вроде как в осаде, перво-наперво надо как следует подкрепиться. Маргарита хотела опять сесть к столу, но он покачал головой:
— Простите, Рита, еще несколько минут ожидания в связи с изменившейся обстановкой.
— Что вы имеете в виду? — удивилась она.
— Легкая закуска нам больше не подходит. Осада — дело тонкое. Кто знает, что нам станут кричать в мегафон через пять минут? Мы должны быть готовы ко всему.
— И вы решили готовить котел с кипящей смолой на случай, если нападающие полезут по приставным лестницам?
— Нет, всего лишь кастрюлю с кипящей водой.
Он поставил на газовую плиту кастрюлю с водой и достал из морозилки пакет пельменей, на котором было написано: «Пельмени „Ложкарев“». Надо думать, у какого-то кулинара такая подходящая фамилия. Интересно, его в школе дразнили Ложка или Лошак?
Ситуацию, в которой они оба оказались, кто-то, возможно, назвал бы благоприятной: даже если бы вдруг кто-то из них на кого-то обиделся, они не смогли бы расстаться. Молодые люди как бы на время получили свой необитаемый остров, на котором хочешь не хочешь, а надо создавать свой микроклимат.
И поскольку и Максим, и Маргарита были людьми дела, то они упорно продолжали заниматься тем, ради чего встретились, — готовить свой личный праздник.
Маргарита спохватилась, что поставила в вазы всего два букета. Третий, забытый, сиротливо лежал на кухонной табуретке.
— А этот куда? — спросила она.
Он посмотрел ей в глаза и, слегка замявшись, пояснил:
— Этот мы поставим в спальне.
Глава седьмая
Нет, ну до чего идиотское у нее положение! С одной стороны, все так хорошо, а с другой — так паршиво. Почему эта кровать — то есть предстоящий секс — должна висеть над ней дамокловым мечом? Маргарите и прежде приходилось ложиться в постель с мужчиной, которого она до этого не слишком хорошо знала. Но никогда еще она не делала это по обязанности. Вернее, потому, что заранее это пообещала.
Она вручила Максиму букет: пусть сам его ставит в этой своей спальне! Он почувствовал перемену в ее настроении и усмехнулся про себя. Все-таки она не смогла совсем уж без истерики. Рассердилась, когда он вынужден был сказать про спальню.
Маргарита окинула взглядом стол. Максим старался не ударить лицом в грязь, и это ему, кажется, удалось. Здесь были и балык, и черная икра, и отдельной горкой все экзотические фрукты, какие только можно было найти в их городе.
События, определенно, неприятные — бандит, выстрелы, милиция, захваченные заложники, — повлияли на отношения Маргариты и Максима неожиданным образом. Возникшая за пределами квартиры криминальная ситуация словно объединила их — ведь они оба тоже как бы стали ее заложниками и невольно сравнялись в статусе.
От них потребовали не подходить к окнам, не выходить на лоджию, не открывать дверь незнакомым людям, но ужинать вдвоем им запретить не могли. Стало быть, несвобода вообще выглядела как бы свободой распоряжаться собой для двоих.
И почему вообще Маргарита вдруг стала думать, будто кто-то со стороны мог бы упрекнуть их в эгоизме: у людей беда! Вполне вероятно, уже кто-то убит. И может быть даже так, что второй преступник стоит сейчас как раз под дверью квартиры Максима… Хорошо, что он успел поставить металлическую дверь! Странно, что мысли ее все время бродили по кругу. Наверное, оттого, что в положении, в каком они оказались, ничего не менялось.
Маргарита все же сказала задумчиво:
— Получается, у нас как бы пир во время чумы. Максим тоже подхватил:
— Который может кончиться и нашей смертью? Давай тогда для полного эффекта зажжем свечи.
— Ляжем в гроб, — насмешливо продолжила она, не обращая внимания на его «ты».
— Это ты мою эксклюзивную кровать обозвала гробом? — с нарочитой обидой нахмурился он.
Маргарита смутилась — он решил, что она намекает…
— Знаешь, о чем я подумал, — сказал он, возясь с пробкой шампанского. — Если бы мы пошли гулять, как ты поначалу предлагала, мы бы просто не смогли попасть в квартиру. Нас не пропустили бы через оцепление.
Нет, такое развитие событий ему бы не понравилось. Все к лучшему, включая их невольное заточение.
— Точно, — согласилась Маргарита, водружая посреди стола глубокую тарелку со сваренными пельменями, — а тогда бы мы могли пойти ко мне, а в нашем доме ничего нет такого, что можно захватывать. Вот только хорошо бы, чтобы нас отсюда выпустили.
— В ближайший час это вряд ли произойдет. Но часа за два-три, думаю, они управятся. О тебе кто-то будет волноваться?
— Вообще-то я живу в своей квартире одна, но родители или брат вполне могут позвонить. Они не привыкли, что меня дома нет… В крайнем случае позвонят на сотовый.
— У тебя с собой мобильник? — спросил он разочарованно.
— Это плохо? — улыбнулась она.
— Я свой нарочно оставил дома, — сообщил он как-то по-детски. — Чтобы ничего не мешало. Могу я хоть раз в жизни исчезнуть из поля зрения родных и знакомых?
— Думаю, можешь, но я ни о чем таком не подумала. Скорее, наоборот…
— Ты меня побаивалась?
— Но я же тебя тогда не знала, — с некоторым замешательством посетовала Маргарита.
Можно подумать, теперь она его знает!
— Скажи еще, что у тебя в сумочке найдется газовый пистолет, — продолжал интересоваться он.
— Пистолета нет, а газовый баллончик найдется.
Маргарита покраснела.
— Ладно, не смущайся, — сжалился Максим. — Ты думаешь, я не боялся? Еще как!
— Ты боялся? Но чего? Или кого?
— Мало ли… Думаю, а вдруг у этой отчаянной девчонки есть газовый баллончик, и в самый решительный момент она брызнет мне в лицо газом нервно-паралитического действия и — бежать…
— Просто так брызну, и все? И убегу с пустыми руками?
— Вот-вот, я и думал, не убежит же с пустыми руками. Небось прихватит с собой что-нибудь. Мой японский телевизор или эксклюзивную кровать, которую сделали по моим собственным чертежам…
Что это он упорно возвращается к своей кровати? Они же только сели за стол! Понятно, Маргарита хочет по возможности оттянуть минуту расплаты и вообще не думать о том, что она когда-нибудь настанет.
— Нет, — тут же поправился он, смеясь, — я вовсе не хотел сказать, что мы и чаю не попьем. Просто кровать — это моя воплощенная в дереве мечта.
Нет, ну он не нарочно! Насчет кровати. Просто он ею гордился, вот и заговаривал время от времени. Ничего, Маргарита посмотрит на нее и поймет, что Максим не просто краснодеревщик, как она сначала подумала, а человек, влюбленный в дерево и занимающийся своим любимым делом.
