— Калитку запри, а ключ брось в почтовый ящик, — попросила она.
— Сделаю! — крикнула с лестницы Татьяна.
В открытое окно Симе было слышно, как Татьяна простучала каблуками по дорожке, как залаял на нее Айбек и как звякнул ключ в почтовом ящике, ударившись об его оцинкованный край.
Вечером Володька выражал Серафиме свое неудовольствие:
— Чего это твоя Татьяна вздумала звонить ко мне на работу?
— А у тебя что, режимное предприятие? — огрызнулась она.
Он сразу снизил тон, но не угомонился:
— Пойми, Михаил — мой начальник. Мы до сего времени с ним особенно и не дружили, а тут… Зачем этой Таньке понадобился его телефон? Она даже не стала отвечать на мой вопрос, а заявила: «Мне нужно!»
— Спроси что-нибудь полегче.
Сима уже и сама раскаивалась в том, что дала Татьяне телефон Сумятина, но в тот момент она даже немного растерялась, не нашлась, как женщине в этом отказать, а уж признаться в том, что приятельница собралась назначить Михаилу свидание, теперь, спустя некоторое время, и вовсе показалось ей верхом глупости.
Но с другой стороны, бесполезно объяснять человеку то, что она должна была бы почувствовать сама. Она же не маленькая девочка…
— Между прочим, Татьяна ему вовсе не понравилась, — заметил Володька, успокаиваясь. — Он даже сказал: «Какая неприятная женщина!»
— Зачем же тогда он ей руку целовал? — рассердилась Сима.
— Обычная вежливость. Наверное, он решил, что Татьяна тебе близкий человек, и таким образом выказывал признательность не ей, а тебе.
— Чего теперь гадать? — вздохнула Серафима, подозревая, что затея подруги ничем хорошим не кончится.
И как в воду глядела. Вечером у Назаровых был занят телефон — Алексей торчал в Интернете, переговаривался с другом. Зато с утра, едва Сима осталась одна, позвонила Татьяна.
— Ну, у тебя и друзья! — с ходу начала она гневно. — Ни воспитания, ни такта — ничего!
— В чем дело?
Сима тоже умела говорить холодно, так что, натолкнувшись на противодействие, та поутихла.
— Что он о себе возомнил, этот ваш дружок? Нахамил мне безо всякого повода…
Она замолчала, словно давая возможность Серафиме принести ей извинения или хотя бы начать успокаивать.
— Нахамил? Мне показалось, он человек воспитанный. Но я вовсе не говорила, что Михаил — наш друг, он всего лишь Володин начальник и зашел пообедать… Чего вдруг ему тебе хамить?
Сима отчетливо слышала, как Татьяна возмущенно сопит в трубку.
— Сказал, что не хочет со мной встречаться!
— И где здесь хамство?
Подруга все еще не понимала, что Серафима вовсе не разделяет ее возмущения.
— Я спросила — почему?
— А он?
Можно было не спрашивать, но Серафиме стало ее жалко, а как объяснить Татьяне, что она сама напросилась, не знала. Подразумевалось, что всякая женщина должна была просто чувствовать, желанна она или нет.
— А он сказал, что терпеть не может дур! Знаешь, милочка, так меня еще никто не оскорблял! Я сто раз пожалела, что позвонила ему. Он и в самом деле производил впечатление воспитанного человека!..
Не дождавшись ответной реакции, Татьяна бросила трубку, а Серафима подумала, что скорее всего в эту минуту она лишилась одной из своих многочисленных подруг. Причем не испытывала ни малейшего сожаления по этому поводу.
Глава 10
Однажды, спустя несколько дней после произошедших событий, в течение которых Татьяна и в самом деле ей ни разу не позвонила, Серафима проснулась среди ночи. Прислушалась к себе — нога не болела.
Скоро три недели, как она валяется дома. Вот-вот закончатся теплые денечки, а она все ждет, когда срастутся кости.
Днем позвонил ее директор, сообщил, что завтра, то есть уже сегодня, улетает в Японию. Счастливый!
— Оставляю завод на главного инженера, но с некоторой опаской, — признался он Симе. — Уж больно крут. Чуть что — «вы уволены»! Не успеешь глазом моргнуть… Вот где я, скажите на милость, взамен Петровича токаря найду? Ну пьет, ну прогуливает, так ведь руки золотые!
— Олега Петровича уволили? — ахнула Сима.
— Уволили, — подтвердил директор. — Боюсь, как бы не пришлось опять к нему на поклон идти. Посмотрю, может, у Юры получится?
Юра был молодым слесарем, а завод — его первым рабочим местом после профессионального училища.
— Хотя куда ему со своим вторым разрядом с шестым Петровича сравниться! Да плюс талант старика. Такой не пропьешь!.. И ведь у нас на выходе вещица сложная. Немцы за нее евриками заплатили. Представляешь, сколько такая работа у них стоит, если к нам на самолете возить детали выгоднее!
— Представляю… — протянула Сима.
Надо же, страна, которая прежде славилась своими умельцами, постепенно теряет эти самые умелые руки. Спиваются хозяева рук. А сколько можно было бы ими сделать!
Сначала, когда Сима пришла на завод, она была удивлена атмосферой вседозволенности, которая царила в рабочей среде.
Прежде она считала, что, обнаружив кого-то из токарей или слесарей подшофе, тут же должна отправить его домой. По крайней мере по технике безопасности так положено. Но когда пьют все… Она даже стеснялась об этом кому-то рассказывать. Сколько раз ей приходилось видеть в обед, как шумная компания металлообработчиков усаживается принимать пищу с непременной бутылкой. При этом они ничуть не боялись, что Сима застукает их.
Она, помнится, в первый раз примчалась к директору. Намеревалась произнести гневную обличительную речь, а Вадим Николаевич на ее негодование лишь грустно усмехнулся:
— А что мне прикажете делать, Серафима Евгеньевна? Закрыть завод? Свое детище, которое я так долго вынашивал. И на чем прокололся? Как говорится, на человеческом факторе. Вы знаете, что спецов, как Олег Петрович, у нас в России — по пальцам перечесть? Он может делать такие сложные детали — у инженеров-проектировщиков голова кругом идет. И при этом…
Он даже закашлялся, потому что от волнения хватанул воздуха больше, чем нужно.
И Серафима, которая всегда находила выход из сложных положений, здесь опустила руки. Проходила мимо пьющих рабочих и делала вид, что ничего не видит. Что было просто унизительно. Не должны инженеры с такими нарушениями мириться. И в то же время, что им остается делать?
Для того чтобы завод мог успешно работать, набирая темпы, требовалась молодая смена, а где ее взять?
Еще неделя, и у Серафимы снимут гипс. А там — на работу! Интересно будет посмотреть на нового главного, который уволил самого Олега Петровича! Странно, что директор говорил об этом так спокойно. Верил, что главный инженер найдет выход? Может, в трудных случаях он сам становится к станку?
