Она ли не знала своих детишек? Поспешили разойтись, в надежде, что Сима не станет оставлять кого-то из них — убирать со стола посуду, а потом и мыть ее.
Не стала. Странно, что едва она поднялась из-за стола, чтобы сложить грязные тарелки в раковину, как Михаил остановил ее:
— Позвольте, я помогу вам? Я же знаю, вам только недавно сняли гипс.
— Недавно? Уже больше месяца прошло. К тому же все зажило, как на кошке, — сказала она, внимательно глядя ему в глаза.
Предисловие заставляло задуматься. Можно подумать, кто-то снабжает его информацией о Серафиме. Володька, с той поры как она отправила его с Верой, в доме не появлялся. Значит, он сам поинтересовался? У кого?
Но потом сама же над собой мысленно посмеялась: подумаешь, бином Ньютона! То, что гипс снимают через месяц, и так каждому известно.
Можно было бы его спросить. Прямо, в лоб, но не хотелось его смущать. Михаилу явно от нее что-то нужно. Иначе он бы так и сказал:
— Я зашел вас проведать.
Кстати, он перед ней все еще робеет, всё зовет на вы, а она его — на ты… Где-то в шкафчике завалялось полбутылки коньяка. Володька в отличие от многих других алкоголиков не подбирал по дому недопитый алкоголь, а всегда покупал в магазине…
Лимона в холодильнике больше не нашлось, остававшаяся половинка пошла на солянку, и Сима порезала апельсин, поставила на стол остатки торта — кто сказал, что он большой? — при этом поглядывала на несколько напряженную спину Михаила, который мыл составленную в раковине посуду. Причем делал это сноровисто, значит, не в первый раз приходится мыть, он это не напоказ делает, а и в самом деле считает, что Серафима еще недостаточно здорова…
Ладно, она позволит себя пожалеть. Тем более раз у него к Серафиме дело, пусть заранее отработает услугу, которую она ему окажет.
Сима села на кухонном диванчике, привычно вытянув вперед ногу, как если бы она все еще была в гипсе.
Теперь он вытирал посуду, чего в доме Назаровых не делали. Посуду просто укладывали в сушилку, и все.
Делал он это не очень быстро, как будто оттягивал время. Да что с ним случилось?!
— Сима… — Он осторожно присел на край диванчика, и она усмехнулась про себя: как маленький мальчик перед строгой учительницей. Неужели она производит впечатление такой серьезной, неприступной особы?
Если это так, то ничего хорошего. Она всегда располагала к себе мужчин скорее доверительностью и открытостью. Не то чтобы обликом своего парня, а просто женщины сердечной и понимающей…
Но чего гадать, можно же просто спросить.
— Миша, — не дожидаясь, пока он полностью освоится, начала говорить она, хотя следовало бы потерпеть, пока он сам осмелится сказать, — у вас что-то случилось и вы думаете, что я смогу вам помочь?
Поневоле и она стала держаться с ним официальнее. Как аукнется, так и откликнется.
— Случилось, — согласно кивнул ее нежданный гость. — Я влюбился.
— Так это же хорошо!
— Не совсем, — мрачно пробурчал он, — если учесть, что эту женщину любит мой друг.
— А она?
— Что — она? — Теперь он уставился на Симу, не отводя глаз, так что она даже почувствовала неловкость. Какой-то неадекватный мужик.
— Ну, она кого из вас любит?
— Это неизвестно.
Сима, не выдержав, расхохоталась.
— Но от меня-то что вы хотите? Чтобы я с ней поговорила? Или с вашим другом?
— Ну вот, я так и знал, что все запутается! — вздохнул Михаил. — Вы действуете на меня, как дудочка факира на змею.
— Лестное сравнение… Но в любом случае вам, как я думаю, нечего бояться. Вы с виду настолько положительны, что любая женщина, конечно же, выберет вас. По крайней мере я так думаю…
Опять возникло молчание, в течение которого Сима еще раз оглядела Михаила, то ли погруженного в раздумья, то ли пытающегося выйти из ступора.
Однако до чего он хорош! Когда он приходил в первый раз, это был совсем другой человек… Но с другой стороны… Что-то ее вдруг встревожило. Теперь, не спеша, она увидела в Михаиле еще что-то. Никакой одеждой и прической этого не исправишь, как ни старайся! Чего — этого? Опасности, которая исходит от этого мужчины.
Он поднял голову и опять посмотрел на нее долгим взглядом. Что за тягомотина! Просто какой-то нудный толстый роман, который Серафима вынуждена читать, потому что ничего другого под рукой нет.
Она почувствовала опасность? Какая глупость! Ничего опасного в нем нет и быть не может! Уж Володька рассказал бы об этом еще в прошлый раз. Или не привел бы его в дом.
Да и вообще, придет же в голову такая глупость. Видимо, так на нее подействовал слишком сладкий торт. Не надо было есть его так много.
— Я сказала что-нибудь не то?
Он взглянул на нее даже с некоторой досадой.
— Сима, как вы не понимаете, речь идет о вас!
— Приехали, — теперь смутилась она. — А ваш друг, надо понимать, Сумятин?
Михаил кивнул.
— Тот самый, который в настоящее время живет с моей подругой Верой?
Она нарочно сказала открытым текстом, потому что экивоки ей изрядно надоели. А то странно в связи с этим обстоятельством выглядит упоминание о ней как о женщине, которую любит этот самый Сумятин.
Мужчина смешался: она думала ему помочь, а вышло, что лишила приготовленной реплики. Теперь ему надо было перестраиваться и опять собираться с духом. Такое впечатление, что Михаил никогда прежде не влюблялся и вообще имел крайне малый опыт в общении с женщинами.
— Он говорит, что вы сами его выгнали.
— А почему — не говорит?
— Говорит… Вам не нравилось, что он пьет.
— А другим женщинам нравится, — усмехнулась Серафима. — И этим я выбиваюсь из общего ряда.
— Ну зачем вы так? Просто войдите в мое положение: я люблю женщину, которую… которая…
— Которой! — подсказала Сима.
Он тоже засмеялся, глядя, как она в смехе запрокидывает голову и какие у нее ровные белые зубы.
— Итак, я вошла в ваше положение, но все равно не понимаю, что вам от меня нужно.
— Любви, конечно! — Казалось, он оскорблен в своих лучших чувствах.
Она покачала головой и вздохнула:
— Увы!
— И это все, что вы можете сказать?
— Похоже, я исчерпала лимит своих любовей. Это слово вообще не вызывает в моей душе никакого отклика. Раньше только в американских фильмах говорили: займемся любовью, а теперь уже и в наших. Так что с этим словом ассоциируется у меня только секс.
— Наверное, вы правы, — неохотно согласился он, — но я могу надеяться… черт, опять глупо звучит! Но вы ведь могли бы, к примеру, провести со мной выходной день? Как вы смотрите на то, чтобы поехать вместе с моими друзьями на природу? В субботу одному из них исполняется тридцать пять лет. Грех не отметить. Поехали, а? Вам понравится. Друзья у меня веселые, их женщины доброжелательные и будут только рады моему выбору… Я имею в виду, будут рады познакомиться с женщиной, которую я… — Он взглянул на нее и улыбнулся: — Представляю, какое у вас сложилось мнение обо мне: человек двух слов связать не может, а сам — один из руководителей солидной фирмы. Но вы на меня так действуете.
