— Серафима Евгеньевна, у вас дома все в порядке? — осторожно спросил главный инженер, заходя в ее кабинет.
— В каком смысле? — не поняла она.
— Ну, никто из детей не попал на заметку в милицию, не увлекся чем-нибудь недозволенным, не получил двойку в четверти?
— Что вы такое говорите?! — возмутилась Сима. — У меня с детьми все в порядке… А что?
— А то, что в последнее время вы ходите будто сама не своя. Я вчера проводил планерку, а вы меня совсем не слушали.
В голосе его прозвучала забота, и Симе вдруг захотелось ему все рассказать.
— Понимаете, кажется, я сунулась не в свое дело. Или разворошила гнездо с осами. Или открыла фирму «Чужую беду руками разведу!». Звучит?
— Звучит, — согласился он. — Может, вам отпуск взять?
— Не до отпуска мне, — вздохнула Сима, — если вы помните, как раз перед моим великим переломом у нас случился новый учебный год.
— Догадываюсь.
— А как вы думаете, троих детей одеть-обуть сколько денег надо?
— Прилично, — кивнул он. — У моей сестры двое детей, а от этих затрат их бюджет просто-таки содрогнулся. Пришлось этак ненавязчиво помочь. Одному племяннику форму купил, другому — ранец.
— Она тоже одна детей воспитывает?
— Нет. Просто у нее муж — поэт.
— Настоящий?
— Самый что ни на есть!
— Что вы говорите! — ахнула Сима. — Вот ведь несчастье какое…
Но это она пошутила. Просто сразу представила себе человека не от мира сего, который не думает о какой-то там прозе жизни.
— Вот и я так думаю, а сестра вокруг него на цыпочках ходит: он талант!
— Вообще-то я насчет несчастья вовсе не уверена. Он же, наверное, романтик. Катает ее на своем крылатом коне. Я имею в виду Пегаса.
— Я понял.
Он как-то странно взглянул на нее, только на мгновение задержал взгляд, а Сима почему-то смутилась.
— Почему вы на меня так смотрите?
— Как — так?
— Будто не можете решить, как ко мне относиться. Это после визита Корецкой?
— И после визита тоже. А вы, оказывается, страшная женщина, Серафима Назарова! Мужчинам от вас достается. А вы с ними расправляетесь, как повар с картошкой. Чуть что — и в помойное ведро!
— Что вы имеете в виду под выражением «чуть что»? — Она дерзко взглянула ему в глаза.
— Ну, как повар… червоточинку заметит…
— Червоточинки — в яблоках, а в картошке — гниль.
— Ого! — сказал он. — Ив то же время выясняется, что вы романтик…
Она пожала плечами, но потом встрепенулась и взглянула на него с подозрением:
— Вам-то откуда известно, как расправляюсь я с мужчинами?
— Сорока начирикала.
— Все вы путаете! Яблоко с картошкой, сороку с воробьем!
— Видите, вы уже и на меня нападаете.
— Нет, на своих коллег я не нападаю… И только посмейте сказать, что вы сразу это поняли, когда увидели, какой бардак на заводе с дисциплиной! У вас все к одному сводится. Да, я плохой руководитель, да, я не умею изыскивать резервы, да, у меня отвратительный характер…
Но в это время случилось невозможное. Гвоздев обнял ее и поцеловал в губы.
— Иначе вас никак не остановить! — пробормотал он и вышел из кабинета.
Черт знает что творится на этом заводе! Мало того что дисциплина хромает… хромала, так еще и главный инженер позволяет себе неформальные отношения с персоналом… Нет, с представителем администрации!
Глава 22
Валерия задерживалась уже на два часа. В конце концов, совсем распустилась девчонка, не думает о том, что мать может волноваться.
Алексей заметил, что Сима обувается, и спросил:
— Мама, ты куда в такую поздноту?
— Пойду Леру встречу. Как ты сам заметил, позднота, а девчонку где-то носит. Я волнуюсь.
Голос ее невольно дрогнул. Старшая дочь у нее была, что называется, домашней девочкой. Именно это Симу и беспокоило. Ее предполагаемая беспомощность перед жизненными трудностями. Или, точнее, перед сюрпризами, которые эта жизнь преподносит. Вот за Кирилла она волноваться не будет. Тот уже сейчас в этой жизни как рыба в воде. И друзья у него — на два-три года старше. Чем-то же он умеет их заинтересовать, что здоровые мальчишки уже с ломкими голосами приходят в гости к третьекласснику…
А Валерия — совсем другое дело. Потому, в то время как другие матери старались удержать дочерей подольше дома, Сима, наоборот, просто выпихивала ее на всякие молодежные мероприятия. Но при этом всегда знала, куда дочь идет, с кем. По крайней мере она могла за нее не волноваться. Почти.
— Я пойду с тобой, — решительно заявил подросток. — Можно подумать, с тобой ничего не может случиться. Ты у нас вон какая молодая!
— И я пойду! — выглянул из комнаты Кирилл. Как бы это без него в доме что-то происходило. Все слышит и все видит.
— Ты-то куда, малявка? — не мог не подколоть старший братец. — Можно подумать, ты сумеешь дать отпор бандитам.
Господи, чего это он вдруг про бандитов? Неужели с девочкой что-то случилось?! У Симы от такого предположения даже руки задрожали.
— Не смогу, — ничуть не смутился мальчишка, — но мы можем взять на поводок Айбека. Уж он-то с любым разберется в случае чего. Да, если хочешь знать, с Айбеком я и сам мог бы пойти.
— Давайте берите собаку, — согласилась Сима, — заодно и пес прогуляется.
Сегодня у Валерии была какая-то внеплановая вечерняя лекция, а девчонка обычно после занятий не задерживается. В крайнем случае — обязательно предупредит.
И как назло, в доме на этот раз нет мужчины. Сима подумала, что уже больше месяца она живет одна. Как будто сглазил кто-то.
«Старею», — неожиданно подумала она, чего себе раньше никогда не позволяла. То есть как-то сомневаться в своих способностях, а тем более приплетать к этому возраст. Не она ли когда-то заявляла, что и старушкой будет достаточно привлекательна, чтобы иметь любовника?
Определенно сглазили, расхваливая на все лады, какая Серафима особенная женщина и как вьются вокруг нее мужики. Она оглянулась на свое сопровождение. Лешка сосредоточен сверх меры, словно идет на боевую операцию, а Кирилл ведет собаку и снисходительно улыбается матери с братом.
Через некоторое время они уже стояли на остановке троллейбуса — маршрутки уже не ходили — и ждали.
Надо сказать, совсем недолго. К счастью, семья Назаровых жила недалеко от троллейбусного депо, так что все троллейбусы ходили мимо их дома. Даже самые последние.
Лера приехала и, заметив мать и братьев, подбежала к ним:
