Сейчас Тане уже тридцать восемь лет… А кто-то, возможно, скажет, всего тридцать восемь. Все постигается в сравнении.
Прежде чем сесть на сиденье, она включила в салоне свет. Не то чтобы Таня усомнилась в Машином рассказе, а как-то машинально. Подумала, может, что-то надо вытереть, все-таки она в белых брюках, только сегодня купленных. Но нигде никаких пятен не увидела. Зачем тогда Маша рассказывала про кровь? Думала, машину поведет она, а не Таня, не вмешайся в это Мишка?
А тот как раз выехал на аллею, ведущую к воротам больничного комплекса, и махнул Тане рукой, чтобы она следовала за ним.
«Интересно, как он узнал, что Маше купили машину? — подумала она о муже. — Он же не приезжал домой в обед. Следил за нами, что ли?.. Не мог же он потерять сознание именно у Машиного автомобиля по простому совпадению!»
Глава тринадцатая
Саша со Светланой выскочили навстречу, едва Михаил стал открывать ворота, чтобы Таня заехала во двор на Машиной автомобиле.
— Жива! — крикнула Света и кинулась на шею подруге. Александра тоже толкалась между ними, обнимая любимую тетушку.
— Чего это вы на меня накинулись? — Маша на некоторое время даже вышла из своего приторможенного состояния. — Ну пришла домой позже обычного, так это же не повод!
— Повод! — не согласилась Александра. — А мы уж тут чего только не передумали. Боялись, вдруг ты в автокатастрофу попала.
Маша, разом все себе представив, обеспокоено оглянулась на Таню.
— В обморок падала, — понизив голос, сообщила ей Светлана.
— Это плохо, — пробормотала Маша, но тут же надрывно громким голосом распорядилась: — Всем отдыхать! Дела и вопросы оставляем на завтра. Всем Карпенко — спокойной ночи. — И Светлане: — Пошли!
А сама, будто показывая пример, быстро направилась вперед к своей двери. Света шла следом.
Таня с Мишкой задержались у калитки, когда она решила его проводить. Себе объяснила: «Надо же кому-то закрыть на ночь калитку. В коттедже — ни одного мужчины!» В связи с этим у нее было возникла некая мысль, но Таня тотчас постаралась от нее избавиться. Тоже, нашла сторожа. Этак он возомнит…
— Как ты думаешь, — спросила она Михаила, который не спешил уходить, словно надеялся, что она решит его оставить на ночь, — Каретникова ударили ножом случайные бандиты или…
Почему-то вдруг она, как и Шурка, назвала мужа по фамилии.
— Думаю, ИЛИ, — сказал Мишка.
— В каком смысле? — встрепенулась Таня.
— Ты спросила — я ответил.
— Нет, ты не увиливай. Поясни, что ты хотел сказать.
— А что ты имела в виду под своим ИЛИ? — не хотел идти навстречу он.
— Я думала, может, Леонид сцепился с кем-то из крутых. Из тех, кому он дома строит. Чего-то не так сделал или нагрубил. У Леньки-то язык злой…
— Вот видишь, ты и сама все знаешь, — усмехнулся он, идя к машине.
— Карпенко, так нечестно! — выкрикнула ему вслед Таня.
— А я вообще аморальный тип, — ехидно откликнулся он, — разве это тебе неизвестно?
Тане хотелось пойти к Маше, обнять ее, расспросить обо всем и о том, почему плакала… Чтобы она чувствовала, что рядом с ней есть близкие люди, готовьте разделить ее ношу… Но что-то мешало ей это сделать. Какая-то неуловимая нотка отчужденности в Машином поведении. Показалось даже, раздражения…
В конце концов, рядом с ней Светлана, успокоила себя Таня. Ей нужно было остаться одной, чтобы привести в порядок свои мысли и вообще перевести дух.
Решила для себя, что с утра она, конечно же, пойдет в больницу к мужу, загодя приготовит ему что-нибудь вкусненькое… Раз Маша сказала, что ничего страшного с ним не случилось…
— Мама, вы так и будете скрывать от меня, как от маленькой девочки, что все-таки произошло.
— А что бы ты хотела услышать? — рассеянно спросила Таня, опять погруженная в свои мысли.
— Какие-то неприятности у Каретникова? — продолжала допытываться Александра.
— Если ножевое ранение можно отнести просто к разряду неприятностей…
— Ножевое ранение? — эхом повторила дочь. — А кто его ранил — хулиганы?
— Я и сама не знаю, — задумчиво проговорила Таня; в памяти опять встало бледное, заплаканное лицо сестры. Она же Каретникова терпеть не могла. — Тетя Маша сопровождала его в больницу. Вряд ли она его ранила, не правда ли? А больше я ничего не знаю.
— Как-то странно, — согласилась с ней Александра. — Вы с тетей Машей не поругались?
— Нет, с чего ты взяла.
— Прямо детектив какой-то, — рассердилась дочь. — Приезжают все всклокоченные, раздраженные, даже папа мне ничего не сказал. Я вам тоже ничего рассказывать не буду! Я уже и так пожалела, что рассказала вам всем о нечаянно подслушанном разговоре. Просто меня всегда раздражало, что ты так с Леонидом возишься. Папе ты никогда столько внимания не уделяла.
— Тебе это только кажется. Что ты можешь помнить?
— Мне было тринадцать лет, мамочка, не притворяйся, будто я уже не могла сложить два и два.
— Надо ли тебе в отношениях взрослых что-то складывать? И вообще, что дозволено Юпитеру… Саша, ты есть не хочешь? — спросила Таня.
— Съем что-нибудь, — удивленно согласилась дочь, — ты же обычно ругаешься, когда едят на ночь.
— Представь себе, что я недавно прочла: если выбирать из двух зол — ложиться на пустой желудок или на полный, — то лучше второе. А я отчего-то ужасно проголодалась. И даже выпила бы чего-нибудь. У нас где-то было легкое сухое вино. Вот, пожалуйста: «В сетях любви». Выпьешь с матерью?
— Мама, — Александра просто слов не находила, — ты же всегда как ястреб… зорко следишь, чтобы алкоголя — ни-ни!
— Но с девчонками-то вы пьете?
— С девчонками пьем.
— Вот видишь, кому нужен такой… ястреб, который дальше своего носа, то есть клюва не видит?
Наверное, это прозвучало у нее слишком печально, потому что Шурка, споро помогавшая матери накрывать на стол, встрепенулась:
— Что ты, мама, строгость в таких делах не мешает. И я не обижаюсь, понимаю, что ты у нас справедливая…
— Ко всем остальным, кроме себя самой, — тихо буркнула Таня.
— Что ты сказала?
— Это я так, мыслю вслух.
— Знаешь, мама, — ностальгически проговорила Александра, — я всегда мечтала, что мы вот так с тобой сядем рядышком и будем рассказывать друг другу свои секреты. Как две подружки. У нас в группе одна девушка учится — Зося Коломийцева. Так она своей маме все-все рассказывает… Между прочим, я тебе сколько раз говорила, что я уже взрослая, больше года совершеннолетняя. Если я, к примеру, убью кого-то, мне в суде никакой скидки по возрасту не будет. Я получу тот же срок, что и все остальные.
