— Положи шприц на место. Стекло треснет — порежешься!
— Ничего, тут полно медиков, окажут помощь. — Ольга протянула руку к альбому. — Покажи, что ты тут рассматривала.
— Обожди, досмотрю, потом отдам.
Я вовсе не собиралась этого делать, справедливо полагая, что сейчас вернется Алексей и она об этом альбоме тут же забудет. Нервничает. А еще посмеивалась над моей ревностью. Или ее нервирует сам воздух Ленкиной квартиры?
И тут в кухню ввалились остальные гости. Все они тоже захотели кофе, хотя Ленка уговаривала сначала отведать горячего гуся.
Не знаю, что в этот момент на всех нашло, но собравшиеся вдруг стали придумывать рифму к слову «гуся», причем никто в рифмоплетстве не преуспел. При этом дружно хохотали над всякой ерундой, которая в пересказе не вызовет и улыбки. Так что в конце концов Ленка махнула рукой на нарушение регламента и позволила делать гостям все, что им хочется. Некоторые между тем ухитрялись вроде ненароком отламывать кусочки того самого гуся.
Сама хозяйка примостилась у краешка кухонного стола и попросила налить ей кофе.
Расшалившиеся гости кофе имениннице наливали всем скопом, а чашку передавали по цепочке нарочито благоговейно.
Мой Сережа к тому времени свой кофе допил и тоже дурачился наравне со всеми. Пожалуй, одна я не принимала в этом участия, потому что обычно кожей чувствовала чужое притворство, а на этой кухне все притворялись — изображали веселье, которого вовсе не ощущали.
Актриса из меня никудышная, ничего изображать я не хотела. Но Сергей, который прежде был, казалось, открыт для меня, теперь играл в веселье наравне со всеми.
Впрочем, Елена тоже не веселилась. Она сидела на табуретке, вытянув ноги в дорогущих туфлях, и снисходительно посмеивалась:
— Расшалились, как дети! А я с утра набегалась, совсем ног не чувствую. День рождения называется!
— Вот и посиди, отдохни, — предложила восторженная Галина. — Мы сами все остальное сделаем.
Тут же материализовался и ее муж Андрей.
— Что же мы, без тебя гуся на стол не поставим? Пока гости рассядутся, ты попей кофейку не спеша…
Гости еще немного пошумели в кухне и потянулись в гостиную. Так получилось, что я шла последней и у двери оглянулась. Елена залихватски подмигнула мне, и выражение ее лица при этом было торжествующим. Какую победу она только что одержала?
Глава 12
— Наталья Владимировна, — заглянула в «Сказочную» Ирочка Сеначина, — вам из районо звонят.
Дети разочарованно загудели.
Комнату, которую и воспитатели, и дети называли «Сказочной», придумала Наташа. Посреди ее лежал огромный ворсистый ковер, и по периметру стояли низенькие удобные диванчики. Но так уж повелось, что укладывались все на ковер: сама Наташа полулежа, а дети — кому как нравится. Большинство лежали на животе, а когда надоедало, переворачивались на спину, могли поползать, посидеть, тихонько походить. Главный закон был один — не шуметь. Кто не хотел слушать, выходил в игровую комнату, но таких детишек обычно было мало.
Сказка длилась полчаса и выполняла определенную задачу: успокоить, расслабить детей перед тихим часом. Переход из «Сказочной» в спальню происходил обычно без проблем, и укладывались в кроватки дети с удовольствием.
Только некоторые родители сетовали: «Мало ему (или ей) мультика перед сном, подавай живую сказку».
Далеко не все, как выяснилось, умели их рассказывать.
— Я быстро вернусь, — сказала Наташа своим слушателям. — Но помните: никакого шума. Кто будет шуметь, окончания нашей истории не узнает.
Это правило никогда не нарушалось.
— Наталья Владимировна, — непривычно просительным тоном обратились к ней из районо, — не могли бы вы сегодня к нам подъехать? В удобное для вас время.
— Подъеду, — согласилась она, — через полчаса детей уложим, и я смогу освободиться.
Чего им от нее надо? Обычно в этой организации к Наташе относились без особого пиетета. И даже с некоторой нарочитой строгостью. Словно только и ждали, когда она споткнется, и тогда можно будет прикрыть ее «Вишенку». «Подумать только, она дерет с родителей такие деньги!» Что они еще ей могли предъявить?
Наташа в отличие от многих частных предпринимателей ничего не утаивала от налоговой инспекции. В конце концов, на жизнь ей хватало, а делать большие деньги на полюбившемся ей деле не собиралась… Что ж, значит, не судьба!
Она вернулась в «Сказочную» и с удивлением увидела, что многие дети уже спят тут же, на ковре. Она позвала Ирочку и Олесю Евгеньевну, и все вместе они стали переносить детей в спальню. Тот, кто еще не спал, впрочем, не делал попыток сопротивляться. Да и Наташа шепотом обещала каждому:
— Вот ты проснешься, и мы вместе докончим сказку, хорошо? А вдруг тебе приснится что-нибудь интересное? Лучше того, что я бы рассказала?
Она это частенько делала — побуждала детей придумывать сказки сообща. Наташа нарочно делала паузу и спрашивала: «Как вы думаете, а что было дальше?»
И дети наперебой предлагали такие варианты развития событий, что ей оставалось только удивляться неуемной детской фантазии. Кажется, и она возле своих воспитанников заражалась склонностью к фантазированию. У нее как-то даже мелькнула мысль: а что, если попробовать написать книгу сказок для детей? Но эта мысль была такая робкая, такая неуверенная, такая странная, что Наташа пока задвинула ее подальше, в потаенный уголочек души. Пусть потихоньку растет.
В районо Наташа подъехала к половине третьего, как и обещала. Вошла в знакомый кабинет, где работала, как она считала, ее недоброжелательница. Что за сюрприз ей приготовили на этот раз?
У стола заведующей сидела молодая женщина со странно изможденным лицом и лихорадочно горящими глазами. «Что-то ее прямо корежит, — подумала Наташа. — Уж не по мою ли она душу? Какая-то в ней неистовость, будто что-то изнутри ее сжигает… К нашему берегу не рак, так жаба… Может, я откуда-то ее знаю?»
Но ничего по этому поводу ей в голову не приходило, разве что удивляло некоторое смятение заведующей, с каким та переводила взгляд со своей посетительницы на Наташу.
— Знакомьтесь, это Наталья Владимировна, владелица частного детского сада «Вишенка». А это Корнелия Альбертовна Гриневич. Разговор состоится сугубо приватный, — наконец сказала заведующая. — Если позволите, я вообще буду всего лишь присутствовать при этом, так как разрешила Корнелии Альбертовне провести его в моем кабинете.
— Слушаю вас, — сказала Наташа, присаживаясь на стул напротив женщины.
— Дело в том, — проговорила, как прокаркала, Корнелия Альбертовна хриплым прокуренным голосом, — что я получила наследство в Америке. Уже оформила визу и, чтобы наскрести денег на проезд, продала все, что могла, даже взяла в долг под залог квартиры… — Она помолчала. — Я уже обращалась ко многим заведующим детских садов, но они все бюджетные, бедные и помочь мне не могут.
