— А вы за мной ухаживаете?
— Конечно, разве ты этого не заметила? Или не получала моих цветов?
— Так это были вы… ты?
— Я. Хотел посылать их каждый день, но тут, как назло, пришлось ехать на Урал — возникли недоразумения с поставщиками. Вчера приехал. И сразу Светка выпалила мне, что у Натальи Владимировны появился мальчик. Я, признаться, удивился — в каком смысле? Вроде беременности не было заметно.
Наташа покраснела.
— То есть я хотел сказать… — Шестериков заметил ее смущение и тоже смутился. — Но вы же понимаете, что я имел в виду? Стал расспрашивать у дочери, что за мальчик, и узнал, что ему тоже четыре года. Признаться, вздохнул с облегчением.
— Его мать уехала в Америку… По крайней мере она так сказала и оставила мне Рому.
— Да, да, теперь-то мне все рассказали.
— Вы кого-то, кроме дочери, расспрашивали обо мне? — неприятно удивилась Наташа.
— В нашем-то городке что расспрашивать, — ничуть не смутился он, — только чуть направь разговор в нужное русло…
— Скажите, а вы случайно оказались в «Трех поросятах»? — спросила Наташа с внезапным озарением.
— Не случайно, — признался Марат. — То есть не подумайте, что я нарочно за вами следил. У меня все-таки дело…
— Поручили бы его частным сыщикам. Говорят, недавно и у нас какое-то агентство открыли. Не то «Акбар», не то «Мухтар».
— «Алекс», — подсказал он. — Вы что же, рассердились?
— Ничуть!
— Рассердились. — Он покачал головой. — Я мог бы попросить прощения за свои, так сказать, несанкционированные действия, но отказаться от расспросов о вас… Нет, это выше моих сил.
— Но зачем расспрашивать у кого-то? На все вопросы я могу ответить здесь и сейчас.
— А и в самом деле, — согласился он. — Просто я шел к вам с некоторым опасением: а вдруг вы меня на порог не пустите… Одного, говорят, с крыльца спустили…
— Вот даже что говорят! — Наташа рассердилась еще больше.
— Ну, так я и знал! — огорченно воскликнул Марат. — Опять ляпнул бог знает что. Но все же Федор прав, у вас на двери до сих пор дырки от пуль.
— Сейчас это модно, — огрызнулась она. — И потом, как бы я могла вас выгнать, если вы со Светой пришли? А она моя любимица.
— Догадываюсь. У нас в доме каждый вечер только и разговоров о Наталье Владимировне. И какая она добрая, и какие сказки детям рассказывает…
Нет, это было выше ее сил! Она резко встала и вышла, пробормотав:
— Минуточку поскучайте, я пойду взгляну, как там наши дети.
Через минуту она вернулась — подышала поглубже, пришла в себя, прежде чем зайти в гостиную, — и со смехом сообщила Марату:
— Представь, они даже не обратили на меня внимания.
— Нашли общий язык?
— Не то слово! Кажется, Рома смотрит на твою дочь прямо-таки с обожанием.
— Мы, Шестериковы, вообще люди славные, — с нарочитой похвальбой сказал он. — Давай пить, что ли, а то ты второй раз за бокал берешься, а дела никакого.
Что-то с ней происходило, к чему Наташа оказалась неподготовленной. Она никогда не думала, что отец ее воспитанницы… Нет, даже не в этом дело. Она никогда не думала, что ей так может понравиться мужчина! Что ее бросало бы в жар, что она боялась бы взглянуть ему в глаза, чтобы не пропасть вообще… Что за глупость, в конце концов! В сорок лет влюбиться в мужчину, который еще неизвестно как к ней относится! Может, ему всего лишь нужна не слишком злая мачеха для дочки, а все остальное он найдет и вне дома?
Она нарочно себя злила и распаляла, чтобы не думать о нем, но ничего не могла с собой поделать.
— Шестериков, ты зачем ко мне явился? — спросила она, отпив любимого грузинского вина, о чем Марат странным образом знал, иначе спросил бы, пьет она такое или нет. — Явно не просто так.
— Догадливая, — усмехнулся он.
— Хочешь еще один детский сад открыть? — Она брякнула первое, что пришло на ум. От того, что он все не решался приступить к главному, ради чего явился, ей тоже становилось тревожно.
— Детский сад? — повторил он за ней. — А что, надо?
— Нет, это я так, предположения высказываю.
— Я пришел тебе предложить перебраться в мой дом.
Сказал это и стал смотреть на нее. Не просто смотреть, а ждать реакцию. Что у него за привычка не сводить глаз! Не понимает разве, что от этого ей становится некуда девать свои руки, она начинает теребить вилку, край скатерти и боится посмотреть на него.
Прямо сглазили ее! Всегда была женщиной спокойной, рассудительной, а тут — будто семнадцатилетняя девчонка. Нет, она и в семнадцать так не волновалась, и сердце так не тарахтело в груди, как сорвавшийся в звон будильник, включенный на полный завод.
— Что ты сказал? — переспросила она, а так как он все не сводил с нее взгляда, зачастила: — Перебраться в твой дом! А в качестве кого?
— В качестве жены, если хочешь.
— То есть ты делаешь мне предложение руки и сердца.
— Я делаю тебе предложение пойти под мою защиту. Мой дом укреплен по-настоящему, не то что твой. Да и сунется ли туда Фокин, большой вопрос. Даже имея пистолет.
— Подожди, я, кажется, сегодня Кинга не покормила, — сказала она и вышла в полном смятении.
Что он говорит? Чего вдруг? Она вышла в коридор, где на подстилке лежал Кинг, и недоуменно на него уставилась: что она хотела?
Наташа увидела, что корма в миске еще осталось с половину того, что она ему насыпала, придя домой. Сделала это автоматом, не запоминая, и воды налила. Все в порядке.
Все ясно, пришло понимание. Это ему Михайловский обрисовал ситуацию, когда Наташа ушла. Мужики небось вдвоем доели ее салат и допили вино, а между делом и договорились за Наташей присмотреть. Жалко им стало одинокую женщину…
— Побегать на улице не хочешь? — спросила она у пса и открыла входную дверь, и в ту же минуту кто-то схватил ее холодной рукой, выдергивая наружу, чтобы тут же закрыть дверь, но у Кинга оказалась реакция гораздо быстрее той, на которую рассчитывал человек, стоявший снаружи. Пес вывалился в дверь, которую пытались закрыть перед его носом вместе с Наташей, и вцепился в руку, схватившую его хозяйку.
Наташа от страха закричала.
Мужчина — а это был не кто иной, как Димка, — взвыл благим матом:
— А-а-а! Подлая тварь! Отпусти, убью!
Но очевидно, как раз этого пес не давал ему сделать.
Опять грохнула входная дверь, и на крыльцо выскочил Марат.
В руке его откуда-то тоже оказался пистолет. И он, не размышляя, выстрелил из него прямо в лицо Фокина, запрокинутое в попытке отстраниться от Кинга. А когда Фокин упал, рванул на себя Наташу, оттаскивая ее подальше.
