— Думаешь, у него таких визиток много?
— А почему нет? Если с их помощью он каждый раз может быть кем-то другим…
— То есть этот Евгений скрывается? Как же тогда мы сможем его отыскать?
— Мы, наверное, никак. Пусть милиция ищет.
— Ты меня поразила. — Ольга беспокойно шевельнулась в кресле — наверное, опять не очень хорошо себя чувствует. И что ей дома не сидится?! — Такое раскопать, не сходя с места. Прямо как Ниро Вульф.
— Это такой толстяк, который в нормальное кресло не влезает? Спасибо за комплимент!
— Я имею в виду не комплекцию, а дедуктивные способности.
— Совсем недавно кто-то говорил, что сыщик из меня никакой.
— Послушай, Лар, значит, мы из подозрения автоматически выходим?
— А это вряд ли… У меня такое впечатление, что ты чего-то боишься. За своего мужа, что ли?
Но поскольку Ольга не ответила, я прикрыла глаза и потихоньку закачалась в гамаке: какая красота!
— Ну да, да, боюсь! — выкрикнула Ольга. — Ты не знаешь, от этого ненормального всего можно ожидать! Если она прижала его к стенке…
— Чем?
— Не знаю. Я ничего не знаю. Он молчит и только посмеивается. Не понимает, что может оставить будущего ребенка без отца, а меня… Второй раз я этого не переживу.
Она так горько зарыдала, что я подскочила в гамаке.
— Ты что, Лелька, совсем спятила? Это же надо такое напридумывать! Чем она могла его прижать, подумай, чем? И что это такое, о чем он побоялся бы тебе сказать? Разве вы не откровенны друг с другом?
— До сих пор думала, что откровенны.
— И что теперь случилось?
— Ленка опять влезла между нами.
— Ничего она не влезла. Быстрова умерла, и думать, будто теперь она станет завывать привидением у вашего супружеского ложа, глупо.
Олька от неожиданности прыснула, но потом осеклась.
— Из-за беременности я такая слабая стала. Ты раньше когда-нибудь видела, чтобы я ревела?
— Не припомню.
— То-то же. — Она вздохнула.
Поскольку подруга успокоилась, я опять прилегла в гамак. Один раз решила спокойно в нем полежать. Что же Сережка, зря его привязывал? Но все же Ольга сидела и ничего не говорила, будто с духом собиралась.
— А чего ты хочешь от меня?
— Помощи.
— Поговорить с моим мужем, чтобы он поговорил с твоим?
— Нет, этого не нужно, — вяло сказала Ольга, но тут же возмутилась: — Да вылези ты наконец из своего дурацкого гамака! Не чувствуешь разве, у тебя ум качается!
— Ну и пусть. Отпуск. Мой ум никому не нужен. Мне вообще запретили им пользоваться. И я, как послушная жена, следую указаниям мужа: отдыхаю.
— Прямо такая ты послушная! Просто твой муж феодал и думает, будто тебя можно привязать к семейному очагу.
— Не вноси разлада в мою семью.
— Стерва ты, Киреева!
— Шувалова.
— Не вижу разницы.
— Короче, что тебе нужно, дитятко?
— Поговори с Ушастым. Так же, как мы говорили с Евгением. С тобой он не станет просто отшучиваться. А я послушаю как бы со стороны.
— Господи, до чего дошло! Жена с мужем не может нормально поговорить.
— Это не нормально, это разговор о прошлом, а мы с самого начала условились: не вспоминать! Лешка говорит, это такое болото, только начни.
— А если все же выяснится, что это он?
— Я буду защищать его изо всех своих сил.
— Даже нарушая закон?
Я нарочно провоцировала Ольгу на откровенность. Просто вспоминала ее прежнюю категоричность. Она всегда знала, что правильно, а что неправильно. Как надо поступать, а как не надо. Но теперь… Насколько моя подруга изменилась, выйдя замуж за того, кого всегда любила? Стала мягче на первый взгляд. Но вот жизнь поставила ее в пиковое положение…
Ну это смотря на чей взгляд. Оно всего лишь может быть пиковым. А пока ничего не доказано: ни вина Алексея, ни то, что он пошел на день рождения из каких-то чувств к Елене, как уверяла себя Ольга. Но она уже готова его защищать.
Меня всегда интересовал вопрос: люди любящие следуют законам или в момент забывают обо всем, что прежде считали незыблемым, и стараются своего близкого спасти? Понятно, что они делать должны, но вот делают ли?
— Изо всех сил? — уточнила я. — То есть вплоть до лжесвидетельства?
На мгновение она заколебалась, как бы заглянула в глубь себя, и твердо сказала:
— Вплоть!
— Конечно, поговорить с твоим Алексеем я могу, но как же честное слово, которое я дала Сергею? Я ведь обещала никакими расследованиями больше не заниматься.
— Наверное, тебе придется выбирать между своим честным — дурацким! — словом и моим спокойствием. Я же нормально спать не могу. Как представлю себе, что Алексей… что опять из-за этой сучки мы можем надолго расстаться…
— Вон до чего уже дошло? — удивилась я.
До того мне казалось, что Ольга относится к происшедшему не очень серьезно, всего лишь как свидетель уголовного дела, а она все это время изводила себя мыслями о причастности Алексея…
— Знаешь, приходи с мужем ко мне в гости.
— Вот видишь, — обрадовалась Ольга, — можешь трезво мыслить, если хочешь.
— Пойду распоряжусь, чтобы Лида в гостиной стол накрыла, а ты пока вызывай своего Ушастого. Надеюсь, причину, по которой его зовут в гости среди рабочего дня, ты придумаешь сама?
Ольга пришла следом за мной и сообщила:
— Сейчас приедет… Но ты не слишком-то усердствуй. Можно просто попить чайку.
Я взглянула на часы: половина двенадцатого.
— Будем считать, скоро обед.
Лида заверила меня, что наготовлено у нее достаточно, чтобы накормить и десять гостей.
— Вчера-то весь день пробегали, почти не съели ничего, — с некоторым упреком заметила наша кухарка. — Хорошо, я уже приловчилась полуфабрикаты готовить. Чтобы быстренько разогреть и все.
— Зато, кажется, мы не очень прихотливые едоки.
— Что есть, то есть, — согласилась Лидия. — От моей стряпни нос не воротите.
Пока я была на кухне, Ольга наведалась в детскую и вручила моему сыну маленький трансформер. Теперь Санька под ее руководством превращал машину в боевого робота и обратно, а его няня, отвернувшись, смотрела в окно.
Что-то я со своими заморочками совсем не обращаю на девушку внимания. А она не так уж и похожа на счастливую возлюбленную. И прежде сияющие глаза теперь как-то померкли. Надо будет потом поговорить с ней. Что-то быстро этот Вадим стал из нее душу тянуть!
