— Не знаю, как отреагируют мой жених и родственники, если я явлюсь с двумя молодыми парнями, — улыбнулась я.
— Мы тихие! — заверил Леша.
— А жених ревнивый? — поинтересовался Гриша.
— Поводов лучше никому не давать.
— Точно! — воскликнул Леша. — Мы тоже не любим никому поводов давать. Мы можем попозже подъехать, как будто случайно.
— Не думаю, что это удачная идея, — я покачала головой. Странно, вначале ребята мне понравились, а теперь вызывали необъяснимое раздражение. Неужели я слишком стара, чтобы спокойно чувствовать себя рядом со столь юными, бесшабашными и легкомысленными созданиями? Или я ошибаюсь на их счет?
— Ревнивый жених — это беда, — вздохнул Гриша. — Не разберется и пришлепнет нас, как букашек.
— Точно! — обрадовался Леша. — Или мы его.
— Он тихий, — объяснила я ребятам.
— А ты сама не ревнивая? — запросто перешел на «ты» водитель. — Приедем, а он не один.
— Он наверняка не один. С ним все мои родственники.
— Я не про то. Если он в твое отсутствие с другой бабой развлекается?
Я почему-то вспомнила про убитую Виолетту. Тряхнула головой, но видение бледной девушки со свечой в руке не исчезало. Мелькнула крамольная мысль: а вдруг это Роман избавился от назойливой любовницы? Но зачем ему убивать меня? И кто тогда звонит по телефону? Чушь! Рома непричастен к покушениям, а я потихоньку схожу с ума, и только для того, чтобы не молчать, я сказала:
— Он не такой, — словно пыталась сама себя в чем-то убедить.
— Все девчонки так говорят, — не поверил мне Гриша. — Ничего не видят, ничего не слышат.
Я внимательно посмотрела на водителя. «Истина устами младенца. Что же такого я не вижу и не слышу, что упустила?»
— Точно, — с презрением фыркнул Леша. — Но не все. Есть бабы, которых на мякине не проведешь.
— Да, — откликнулся его товарищ и продолжил почти с благоговением: — Есть бабы, которые за измену и убить могут. Сила!
— Глупость, — возразила я. — За предумышленное убийство по Уголовному кодексу полагается от двенадцати до пятнадцати лет. Конечно, если «бытовуха» — по пьянке, в состоянии аффекта, — тогда меньше: от трех до семи.
Водитель уважительно цыкнул:
— Было бы у меня мозгов побольше, тоже бы выучил Уголовный кодекс. Полезная штука. Допустим, лезут на тебя с пером или с битой, а ты им: «Ша, детки, остыньте, а не то схлопочете по статье такой-то столько-то годков».
— Тебе повезет, если «детки» прислушаются к голосу разума, — заметила я. — Сворачивай там.
— Нда. — Гриша закрутил баранку влево. — Для убедительности надо у них перед носом пушкой качать. Пусть уважают Уголовный кодекс Российской Федерации.
Скорее бы приехать, подумалось мне. Что-то давно я не слышала Лешиного «точно!», задремал, наверно. Посмотрела в зеркальце: парень не спал, а сосредоточенно копался в большой спортивной сумке.
— Тань, не знаешь, тут лоси не водятся? — озабоченно спросил меня водитель.
— Вряд ли.
— Ой! А что это там мелькнуло?
Не понимаю до сих пор, как я купилась на столь дешевый трюк?!
Отвернулась к окошку и уставилась на мелькающие перелески и овражки. Внезапно мне в нос ударил резкий запах, в следующее мгновение к лицу прижали мокрую тряпку и дернули за волосы. От неожиданности я не успела полностью задержать дыхание. Небольшая порция хлороформа (а это был именно он) проникла в мои легкие. Ребром ладони я ударила наугад по Леше. Он пискнул и отпустил тряпку, но она не упала, удержалась на моем запрокинутом лице. Но я тут же получила под ложечку от Гриши. Невыносимая боль заставила меня судорожно вдохнуть. В голове помутилось. Последним усилием я сорвала с лица тряпку, но тут на моем горле сомкнулись чьи-то пальцы. Успела лишь подумать: хлороформ применяется только в медицине… И отключилась.
В сознание как через слой ваты пробились глухие искаженные голоса. Понемногу непонятные звуки стали складываться в слоги, а затем в слова и предложения.
— Она… Скоро… Очнется…
— Мы успеем…
— Живую страшно?..
— Как она мне… врезала… каратистка долбаная!..
— Пошли!
— Нет! Сначала я ее трахну!
Пока мои похитители спорили, насиловать меня или нет, я постепенно приходила в себя. В ушах звенело, перед глазами мелькали мушки и звездочки, но хлороформ уже выветрился из легких, и я чувствовала себя почти сносно. Чуть приоткрыла глаза. За руки и за ноги меня привязали к дереву, рот заклеили скотчем. Хм, незавидное положение. Я пошевелила кистями: если это движение возможно, значит, не все потеряно.
Вокруг зеленели невысокие дубки и клены, кусты больше всего напоминали смородину. Значит, мы находимся недалеко от дороги в лесопосадках. Где-то поблизости мои «родственники» расстелили одеяла, разожгли костер и нанизывают на шампуры сочное душистое мясо… Вскоре кто-то из них пойдет «по воду» или осмотреть окрестности, добредет до моего распростертого тела, достанет из-за пазухи нож мясника и…
— Сумку ее достань из машины и тут положи. — Голос Гриши. Похоже, командует он.
— Зачем?
Вопросы задает глуповатый Леша, которого еле убедили меня не трогать, так как я опасна и непредсказуема.
— Тебе нужны лишние улики? Она сказала, что убьет ее, а тело спрячет. Представляешь, что будет, когда менты начнут эту бабу искать, а у нас ее сумка? Нет уж, куда тело спрячет, туда и сумку пусть засовывает.
— Я пошарю, вдруг там баксы.
Возражаю! У меня там много интересного, но не для тебя. Сквозь ресницы я бросила на Лешу гипнотизирующий взгляд. Неожиданную поддержку оказал Григорий:
— Оставь, урод! Увидишь что-нибудь не то и проколешься потом по дури или по пьяни! И меня утопишь.
— Ты меня достал!
— Я не хочу сесть за соучастие. Если все пройдет, как она задумала, до нас никто не докопается. Так что слушай меня и ее, будешь в ажуре.
— Неужели мы кинем такую классную телку? — горько посетовал Леша.
— Пошли отсюда. Я не хочу видеть, как она «такую классную телку» на куски резать будет.
— А я бы посмотрел.
Голоса начали удаляться.
— Сейчас колес наглотаешься и посмотришь.
— Она сколько дала?
— Достаточно…
— Много не бывает…
— Еще даст…
Зарычал мотор. Я вскинула голову и проводила взглядом замелькавшую среди деревьев черную «шестерку».
Таинственная Она может появиться с минуты на минуту. Не хочется встречать гостью привязанной и беспомощной. Почему-то я не сомневалась: знакомство лучше отложить.
