Во дворе мы появлялись в таком порядке: первым спустился Роман и, делая вид, что очень спешит, завернул за угол. Минут через десять вышла я, а самым последним покинул квартиру Мельников.
Как бы прогуливаясь, я направилась по улице в сторону проспекта. Прохожих было не много — в десять утра понедельника большинство людей работают или учатся. Я даже испугалась, что мои мужчины могут засветиться перед преступником, но они вели себя осторожно, не появляясь в пределах видимости.
Я старалась вести себя естественно, не озираться слишком часто, не втягивать голову в плечи при громких звуках вроде выхлопов машин. Не вглядывалась пристально в лица встречных и на вопросы типа «Который час?» и «Не хотите ли поужинать сегодня со мной?» отвечала вежливо и без ненормативной лексики.
Прошло полчаса, час, два часа… Ничего не происходило.
Я медленно двигалась по главному проспекту города, заходила во все магазины и внимательно изучала ценники на товарах, щупала все, что разрешалось, и подробно беседовала с продавцами о качестве и свойствах предлагаемой ими продукции. Интересно, как они будут реагировать, когда я пойду по второму кругу?
В магазине женского белья я наткнулась на Диму, Аниного мужа. Он стоял и тупо рассматривал витрину.
— Привет! Что это ты здесь делаешь? — спросила я, прикидывая, случайна ли наша встреча или передо мной один из преступников.
— Таня, — смущенно пробормотал парень. — Подарок вот жене выбрать хочу, а то мы поссорились. В субботу весь вечер выясняли отношения, а утром продолжили. Я удрал вчера с пикника и все воскресенье по друзьям мотался, дома не ночевал.
— Так ты ничего не знаешь? — удивилась я.
— Что?
— Петя умер!
— Как? Отчего? Когда?
— Выпил отравленного вина. Мы вчера до ночи в милиции просидели, показания давали.
— Ну все, — с отчаянием произнес Дима, — теперь меня заживо съедят! Почему я отсутствовал в столь важный для семьи момент, почему не поддержал, не мучился вместе со всеми… И не столько Анька меня волнует, сколько ее мамочка, которая обязательно вмешается в наш разговор.
— Не обращай на нее внимания! Вы с женой — взрослые люди, сами способны разобраться в своих отношениях.
— Если бы!.. Ты знаешь, кто по профессии Мария Сергеевна?
Я нахмурилась. Неужели она тоже медик?
— Что-то не припомню… Врач?
— Нет, это Ритка ее в меде учится, а маманя наша актриса театра юного зрителя. И если лет двадцать назад она была хороша собой и играла принцесс и пастушек, то теперь специализируется в основном на Бабе Яге. Причем настолько вжилась в роль и перевоплотилась, что теперь думает, действует и разговаривает исключительно как любимый персонаж.
Я рассмеялась.
— Ну и ну! А я-то голову ломаю, кого она мне напоминает! Вылитая Баба Яга! Труднее представить, что она когда-то изображала принцесс.
— Я бы тоже не поверил, но сохранились фотографии, где Мария Сергеевна — тоненькая смеющаяся красавица. Кстати, Гольдберг и тогда был лысым гномом с хитрющей физиономией.
— Ты пропустил еще одно событие. Вчера вечером Лев пытался убить папочку, но был схвачен и передан в руки правосудия.
— Опять ты?
— Ага, — скромно потупилась я. — С Романом.
— Не хотел бы я оказаться на твоем пути, — усмехнулся Дмитрий. — Ну, ладно, может, посоветуешь все-таки, что купить жене?
— Купи ей два букета роз. И Бабы Яги, и их дочери обожают цветы. Дарить лучше, встав на колени и покаянно опустив голову: мол, осознаю, виноват, больше не повторится!
— Так я, пожалуй, и сделаю.
— Послушай, — спросила я напоследок, — у твоей жены, случайно, нет знакомых по имени Леша и Гриша?
— У меня два друга Алексеи, а про Григориев никогда не слышал. А тебе зачем?
— Так, ничего серьезного. Ну, счастливо. Желаю благополучно вернуться в лоно семьи.
Ответ Димы не развеял моих подозрений насчет Анны. То, что она самая способная актриса, я поняла после первой встречи, когда «сестрица» изображала из себя добродушную родственницу, безмерно обрадованную появлением новой дочери и наследницы своего отца. То, что Аня умна и умеет логически мыслить, она доказала на вчерашнем пикнике, выдвигая теории, почему я отказываюсь от денег Гольдберга.
Или убийца — Мария Сергеевна? Замаскировалась до неузнаваемости и преследует меня по пятам?
Я вышла из магазина и машинально оглянулась. Моих друзей поблизости не наблюдалось, особо подозрительных личностей — тоже. Но стоило мне сделать десяток шагов, как прямо передо мной из какой-то подворотни вывернул Гриша. Тот самый, который участвовал в моем похищении.
Я догнала его и положила руку ему на плечо. Он обернулся.
— А, красотка, вот так встреча!
— Спорим, ты не рад меня видеть.
— Отчего же, — парень попытался меня обнять. — Рад!
Я брезгливо увернулась.
— Сейчас ты по-другому запоешь, — пообещала я и махнула своим сопровождающим. Вместе мы вытрясем из него имя и координаты заказчика похищения, а значит, надобность в «подсадной утке» и соблюдении секретности отпадает.
— Ух ты, какая недотрога! Надо было послушать Лешку и воспользоваться случаем, когда ты не могла сопротивляться…
Григорий снова сделал попытку меня облапать. Я сердито его оттолкнула, тогда он внезапно рванул в ту же подворотню, откуда появился. Я опешила и не сразу последовала за ним.
— Кто это? — Ко мне подбежали Андрей и Рома.
— Он не должен уйти! Подворотня ведет на другую сторону квартала. Вы обогните дома один — справа, другой — слева и ждите его с той стороны, а я поспешу за ним.
Мы разделились.
Не может быть, чтобы мы его потеряли! Во втором от проспекта дворе я заметила мелькающую впереди спину. Гриша убедился, что погони нет, и расслабился. Я почти догнала его, но тут он обернулся, заметил меня и припустил бегом. До улицы мы не добрались: парень скатился по кривым ступенечкам в какой-то подвал, я — за ним следом, безрассудно и легкомысленно, как Алиса, погнавшаяся за белым кроликом.
На меня сразу навалилась темнота. По инерции я пробежала еще немного, тут же споткнулась, пролетела пару метров, упала на жесткий пол, ударившись плечом о толстую трубу, и на несколько мгновений от боли потеряла ориентацию во времени и пространстве.
В себя меня привел звук захлопнувшейся двери.
Ловушка! Преодолев приступ слабости, я осторожно возвратилась и ощупала дверь. Мощная, обита железными пластинами, без врезного замка — значит, меня заперли на навесной, амбарный. Пытаться выбраться через этот выход безнадежно, но должен же быть и другой, к которому направился Гриша.
