Книга Честь, страница 66. Автор книги Элиф Шафак

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Честь»

Cтраница 66

На процессе я не проронил ни слова. Впал в ступор. Как в детстве, когда я испугался обрезания, убежал и залез на дерево. Помню, было много журналистов. Меня фотографировали. У зала суда собрались какие-то люди с плакатами, призывавшими осудить меня как можно строже. Никого из этих людей я знать не знал. Другие люди призывали отнестись ко мне снисходительно. Никого из них я не знал тоже. В толпе я увидел Эсму. Лицо ее было белым, как маска. К ней жался Юнус, мой младший брат. Он озирался по сторонам, словно ничего не понимая. Вот тогда я почувствовал, что не могу дышать. Мои легкие отказывались вмещать воздух. Я свистел и хрипел, словно старик, которому пришлось пешком подняться на десятый этаж. Все решили, что это приступ астмы. Доктор оказался хорошим парнем. Он осмотрел меня и ничего не нашел. Тогда меня направили к психиатру. Вот тот был настоящим ублюдком. Просто мешок с дерьмом. Он вывел меня из себя, и я швырнул в него пепельницей. Жаль, что промазал.

Оказавшись в своей камере, я кулем свалился на койку и уставился в потолок. Целый час я думал о намеках этого паршивого психиатра. Может, он прав и я в самом деле рехнулся?

На суде выяснилось, что в своем заключении он ничего подобного не написал.

– Этот молодой человек не сумасшедший, – заявил прокурор. – Он пребывает в здравом уме и заслуживает сурового наказания.

На следующую ночь я опять глаз не сомкнул. Мой опыт показывает: чем хуже ты спишь, тем больше бесишься днем. Чем больше бесишься днем, тем хуже спишь. Просто замкнутый круг. Первые годы в тюрьме были для меня сплошным кошмаром. И сам я был кошмаром для остальных. Я всех достал до печенок. А потом кое-что случилось. Как сейчас помню, это было в полночь. На улице бушевала гроза, лил дождь, гремел гром. Потом все стихло, но я все равно не мог уснуть. Я лежал на своей койке, и вдруг меня охватило странное чувство. Я понял, что моя мать здесь, рядом со мной. Она ни в чем меня не укоряла. Не жаловалась, не сердилась. Она была выше этого.

Тогда я расплакался. Рыдал так, что грудь ходила ходуном. Слезы, которые я сдерживал всю жизнь, вытекли из меня в ту ночь.

* * *

После двух недель жизни бок о бок с Зизханом я все же нарушаю одно из своих правил.

– За что ты сидишь? – спрашиваю я. – Любопытно, что ты мог натворить?

Он меняется в лице:

– О, они говорить, Зизхан делать тяжелый преступление. Доказательств нет. Есть один человек. Суд слушать его, потому что он из хороший семья. Он говорить, я бить старая леди. Брать ее сумка. Она больница сейчас. Кома.

– Ты ударил старушку, чтобы украсть ее сумочку? Ну ты даешь!

– Зизхан не ударять! – яростно трясет он головой. – Когда леди открыть глаза, скажет правду. Я ждать. Молиться.

– Ты хочешь сказать, что сел за преступление, которого не совершал? Неужели ты думаешь, я поверю в эту фигню?

Он пристально смотрит на меня, словно решая, как лучше сообщить новость.

– С самого дня, как полиция приходила в мой дом, я все думать, думать… Зачем? Зачем все это? Ничего не бывать просто так. У Бога всегда есть цель – верно? Я спрашивать, какая здесь цель, но ответа нет. Теперь все понимать.

– Что ты несешь?

– Я понимать, зачем Бог посылать меня сюда. В тюрьма. Раньше не знать и обижаться. Теперь встретить тебя и все понимать. Больше не буду грустить.

– Если ты не прекратишь пороть околесицу, я сверну тебе челюсть. Тогда тебе действительно взгрустнется.

Моя угроза ни капельки его не испугала.

– Я знать, зачем Зизхан здесь, – радостно лопочет он. – Спасибо тебе. – Он молчит, испускает вздох и продолжает: – Если ты приходить ко мне, было просто. Но ты не приходить. Я сам приходить к тебе. Так надо. Поэтому Зизхан попал в тюрьма. Для тебя.

– Вижу, приятель, ты окончательно спятил. Если расшифровать твой лепет, получается, ты не совершал никакого преступления, но какая-то высшая сила послала тебя в тюрьму, чтобы ты встретился здесь со мной.

– Верно, верно!

Он сияет, как ребенок, которому подарили воздушный шарик.

Да, у этого парня явно завелись в голове блохи. И с каждым днем этих блох становится все больше. Если только он не ломает комедию. Кстати, похоже, это именно так. Я хватаю его за шиворот и прижимаю к стене:

– Офицер Маклаглин специально подсадил тебя ко мне, гнида? Он решил преподать мне урок – так? Решил, что ты поможешь мне свихнуться? Вы это с ним задумали, падаль?

Он морщится, словно досадуя на мою тупость:

– Я говорить, меня посылать Бог. Ты говорить, Маклаглин. Маглаглин маленький, Бог большой.

Я выпускаю его. У меня начинает ломить виски, и я их потираю.

– Сколько тебе лет? – спрашиваю я.

Он смущенно опускает глаза:

– Шестьдесят семь.

– Хватит дурацких шуток.

– Зизхан говорить правда.

– Но ты не выглядишь на этот возраст.

– Спасибо, – отвечает он. – Зизхан выглядишь как Зизхан.

– Ты хочешь сказать, ты человек без возраста?

– Я хочешь сказать, каждый иметь свой возраст.

Он снова начинает пороть чушь.

– Я приходить к тебе, – говорит он. – Я ничего не делать раньше. Жить без польза. Бог приводить сюда, Бог не любит ленивых. Мы все надо работать. Много работать.

– И как же мы, по-твоему, должны работать?

– Мистики говорить…

– Кто-кто?

– Мистики. Мистик – человек, который уметь глядеть внутрь. В сердце. Он знать, все люди связаны. Все люди похожи. Разные только снаружи. Кожа, одежда, паспорт. Это все снаружи. А сердце одинаково. Всегда. Везде.

– Ты совсем зарапортовался, приятель. И не надоест тебе нести всякую хренотень?

Он улыбается. Может, потому, что впервые слышит слово «хренотень» и не представляет, что оно значит. Может, потому, что решил не обращать на мои выпады внимания.

– Мистик верить, все мы умирать и воскресать. Бог задавать четыре вопроса. Как ты жить? Откуда брать деньги? На что тратить молодость? Четвертый вопрос – самый важный. Что ты делать со знанием, которое давать я? Так спрашивать Бог. Ты понял?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация