В назначенный час Фиона и Гэвин отправились на ярмарку. Они миновали деревню и вышли на большое поле, где торговцы расставили свои палатки и телеги. Гэвин обнял Фиону за плечи, и она не могла не улыбнуться. Восторженное выражение его лица напоминало ей Спенсера. Кто бы поверил, что этот суровый воин может так по-мальчишески радоваться?
Уже слышна была музыка: пронзительные звуки волынок и ритмичный бой барабанов. Пары, подбадриваемые аплодисментами зрителей, танцевали на лужайках. На деревянных столах были расставлены кружки с элем, к которым то и дело прикладывались и танцоры, и музыканты.
Фиона увидела хорошенькую девушку, которая подмигнула Дункану. Братья стали его поддразнивать, он, подойдя к девушке, что-то прошептал ей на ухо, так что она покраснела.
— С чего ты хочешь начать? — спросил Гэвин.
Фиона огляделась. Вокруг сновали акробаты, жонглеры, канатоходцы. По обе стороны дороги стояли торговцы за ярко разукрашенными прилавками, где были выставлены их товары. Рулоны тканей, мотки лент, маленькие бутылочки экзотических специй, кожаные сумки, ящики импортного вина, мыло, свечи и посуда всех форм и размеров.
Праздничное настроение было заразительным. В этот день можно было забыть о тяготах и монотонности обыденной жизни и предаться веселью и удовольствиям. Похоже, люди Гэвина хорошо понимали это и легко общались друг с другом.
— Я еще никогда не была на такой большой ярмарке, — призналась Фиона Гэвину. — У меня глаза разбегаются!
— Сначала покупки, потом — праздновать.
Гэвин взял ее за руку и повел к ближайшей телеге.
Вокруг витал цветочный аромат мыльной стружки, мыла и длинных свечей.
— Что тебе здесь нравится? — спросил Гэвин.
Глаза Фионы загорелись. Рядом с обычными темно-желтыми сальными свечами лежали светлые, из пчелиного воска. По опыту Фиона знала, что они горели дольше и гораздо ярче.
— Это расточительство — покупать то, что мы хорошо умеем делать сами, — шепнула она Гэвину.
— Это совсем не тот жир, которым мы пользуемся для изготовления мыла, — возразил он. — Наше мыло сделано из рыбьего жира и годится разве что для стирки белья.
— Или для купания моей собаки, — усмехнулась Фиона.
— Я слышал, что самое роскошное мыло делают в Испании, — сказал Гэвин, обращаясь к торговцу.
— Это так, милорд, — живо отозвался тот. — Испанцы используют оливковое масло и ароматические травы. Понюхайте вот это.
Торговец протянул Гэвину кусок мыла. Он понюхал и сунул его под нос Фионе.
— Розмарин, — сказал торговец, прежде чем Фиона успела спросить, что это за запах.
— Это гораздо лучше, чем если от тебя пахнет, как от букета цветов, — сказал Гэвин. — Я возьму дюжину такого мыла и три фунта свечей из пчелиного воска.
Следующим располагался прилавок с головками сыра. Острый запах не был неприятным, и Фиона с удовольствием его вдохнула.
Далее был торговец тканями. Рулоны тканей были разложены стопками по цветам и типам. Здесь была и шерсть, и дамаст, и полотно, и все — разного качества. Торговец, видимо, учел, что покупатели могут быть разного достатка.
Фиона остановилась около рулона желтой шерсти. Материал был плотным и будет хорошей защитой в зимнюю стужу, подумала Фиона.
— Я вижу, леди знает толк в качестве, — широко улыбнулся торговец. — Лучшей шерсти вы не найдете, но у меня есть кое-что еще, что достойно вашей красоты.
Торговец достал из повозки позади себя несколько кусков шелка. Фиона с изумлением смотрела на голубые, зеленые и золотистые цвета, но в особый восторг ее привело то, какими эти шелка были на ощупь.
— Нежные, как пух, — заявил Гэвин. — Тебе нравится?
— Очень красивые! Я такого еще никогда не видела. — Фиона бросила последний взгляд на шелк и вздохнула: — Но цена наверняка слишком высока.
— Я могу себе позволить купить тебе все, что ты пожелаешь, — заверил ее Гэвин.
— Не слушайте его, — сказала Фиона, обращаясь к продавцу, и добавила вполголоса — только для Гэвина: — Я думала, что шотландцы — мастера торговаться.
— Это так, — подтвердил Гэвин, — но не стоит разорять и продавца.
— Он все равно внакладе не останется, — прошипела она и, повернувшись к торговцу, сказала небрежным тоном: — Шелк хорош, но мне не очень нравятся цвета. Простоватые.
Торговец поднял бровь:
— Леди англичанка?
Гэвин тут же схватился за эфес меча.
— Да.
Торговец отступил и поднял руки вверх, как бы извиняясь.
— Пожалуйста, милорд, я не хотел вас обидеть. Я просто понял это, когда леди заговорила.
Фиона молчала и лишь слегка мяла тонкую ткань. Ее не обидел вопрос торговца — она уже привыкла к подобному, но страстное желание Гэвина защищать свою спутницу тронуло ее.
— Поскольку граф настаивает на покупке этого товара, я попрошу вас назначить приемлемую цену за отрез голубого шелка, — сказала Фиона таким тоном, будто делает торговцу одолжение. — Но прежде чем вы ответите, хочу предупредить вас, милейший, — английской леди гораздо труднее угодить, чем самым избалованным девушкам Шотландии.
Гэвину потребовалась всего пара минут, чтобы понять, что на самом деле это Фиона была мастером торговаться. После того как покупки совершились, у нее были рулоны шелка, полотна и шерсти, а также ленты, нитки и набор швейных иголок практически за полцены.
Дальше Гэвин и Фиона осматривали и примеряли товары у каждого торговца. Гэвин наблюдал за Фионой с юмором, ожидая, когда она обернется к нему, увидев что-нибудь, что ей очень понравилось. Но она ни разу ничего не попросила, и висевший у него на поясе кожаный кошелек оставался таким же полным и тяжелым.
— Почему ты ничего себе не выбрала? — спросил он наконец.
Фиона удивленно на него взглянула:
— Я не жду, чтобы ты что-нибудь мне купил. Я больше люблю смотреть, выбирать…
Гэвин не совсем поверил в искренность этих слов, но Фиона так ни разу не сказала, что ей что-то приглянулось.
Чьи-то веселые крики отвлекли их внимание. В конце торговых рядов они увидели толпу. Гэвин потащил Фиону туда. Оказалось, что там начинаются состязания по борьбе.
— Ты же не собираешься вступать в поединок с этим бугаем? — спросила Фиона Гэвина, оттаскивая его от громадного верзилы.
Гэвин был не уверен, следует ли ему оскорбиться тону, с которым Фиона это произнесла.
— Ты хочешь сказать, что я проиграю?
— Нет, это не так. Но я предпочитаю видеть тебя в собранном виде, а не по частям.
— Если хочешь знать, я намерен не допустить этих состязаний. Я не хочу, чтобы кто-либо из моих людей пострадал. В прошлом году этот парень сломал Дункану несколько ребер.
