– Как же дрова? – крикнула она.
– Потом принесу, времени хватит, – ответил он, поднялся по лестнице, стянул с себя одежду и стал искать свой лучший темный костюм, поглядывая на себя в зеркало. Что ж, пока он в нормальной физической форме – плечи широкие, пивной живот почти не вырос, крепкие ягодицы, мускулистые ноги благодаря многолетней игре в регби и приличная снасть в хорошем состоянии, хоть и мало использовавшаяся в последние годы.
Все-таки из него получился бы хороший племенной баран. Вот если бы только у него был сын, которому он передал бы свое имя и наследство. Неужели мать не понимает, как дороги ему этот дом, ферма и земля? Любовь к ним у него в крови, в костях. Черт побери, это единственная вещь на свете, достойная его любви!
* * *
Ник макнул голову в тепловатую воду, чтобы смыть шампунь. Если бы у него был сын-наследник! Но теперь уже поздновато. Ох, Мэнди! Я думал, что ты моя судьба, а все получилось иначе… Он познакомился с ней в Харрогейте на балу Молодого Фермера и влюбился с первого взгляда; точнее – не влюбился, а возжелал. У нее были роскошные черные волосы и великолепная фигура, и танцевала она – просто зажигала. Ее ошеломила величина фермы и поначалу очаровала обстановка, похожая на книги Джеймса Хэрриота. Они поспешно обвенчались, слишком молодые и ослепленные страстью, не понимая, что их миры были слишком разные и не могли стать прочным фундаментом для долгой семейной жизни.
Ник закрыл глаза, прогоняя из памяти ту злополучную картину: полутемный амбар, она обхватила ногами талию Дэнни Пигхилла. Будь у него под рукой ружье, он пристрелил бы обоих как бешеных собак. Он оторвал их друг от друга и отколотил Дэнни. Конечно, гордиться там нечем, но он был пьян и оскорблен. Она сбежала в тот же вечер и вернулась за своими шмотками под охраной полицейских. По всей округе разнеслось, что Ник Сноуден не смог удержать свою жену. Ник был глубоко обижен тем, что она отвергла все, что было для него дорого. Потом горечь прошла, осталась лишь глухая боль сожаления. Он не слышал ничего о Мэнди уже много лет.
Постепенно он смирился с одиночеством – единожды обжегшись и все такое… Иногда у него бывали короткие романы, но ничего серьезного. Его финансовое положение пока что было слишком неопределенным, чтобы заводить новую семью, да он и боялся. Он больше не доверял женщинам. Прежде жены фермеров знали свое место, а теперь мир переменился. Теперь они сбиваются в кучки, сговариваются, требуют равную долю в бизнесе и работают не на ферме, а где-то в другом месте, чтобы дети были одеты-обуты. В душе он понимал, что такие женщины заслуживают уважения, но, по правде говоря, его ужасно пугали эти зубастые бабы с каменными лицами.
Но теперь смерть Джима Гримолдби покачнула его веру в правильность своих суждений. Он много лет сидел со своим старинным школьным приятелем за стойкой бара «Летящий Орел», они проклинали правила, установленные Евросоюзом и Департаментом окружающей среды, смеялись грубым шуточкам Джима, играли в дартс, иногда в регби, а в это время в душе Джима бушевал ад.
Никогда не знаешь, что творится в чужой голове. В этом небольшом пространстве между ушами всегда царит одиночество. Что заставило его друга пойти с ружьем на болото и отстрелить себе голову? Депрессия при виде убитых овец, чрезмерное пьянство или крайняя усталость от такой жизни? Каким же плохим другом был Ник, раз не почувствовал отчаяния Джима! Ведь сейчас полно адресов и телефонов, можно было проконсультироваться у психотерапевта. Но жители Долин гордые и упрямые, а еще они робеют перед чужими, какими бы благожелательными те ни казались.
Брайен Сэддлуорт перенес инсульт, когда уничтожили его стадо, и теперь продавал ферму. Бедняга Найджел Дэнби умирает теперь от рака легких, у него тоже нет будущего. Вообще минувший год был плохим для здешних фермеров, даже и без ящура. Так что надо смириться с предстоящим вторжением и подумать о ежемесячном чеке за аренду жилья. Видел бы отец, до чего дошли дела… Когда-то Том Сноуден отказывался даже рассматривать сдачу жилья в качестве небольшого побочного заработка. А теперь на каждой ферме висят объявления, приглашающие туристов. Вернее, висели, пока из-за карантина не были перекрыты все тропы, и туристы исчезли.
Сколько лет они жили в этом холодном сарае под названием дом, с его дубовой лестницей, темными деревянными стенами, окнами с частым переплетом и старинной мебелью. Ник не хотел продавать свои фамильные вещи ради того, чтобы на эти деньги создать для постояльцев комфорт, в каком никогда не жила его родная мать.
Старый Джосс Сноуден, прапрапрадедушка Ника, перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что сделал его прапраправнук. Говоря по правде, Ник давно уже запускал руку в фамильное серебро, хранившееся в сиденье дубовой скамьи, покрывая свои текущие издержки. Но долго это не могло продолжаться. Теперь денег хватает, а Стикли предлагает им продать ферму, дом, земли какому-то лондонскому магнату; тот хочет устроить себе здесь охотничий домик, хотя в таком климате тут даже куропатки тощие. Кому нужно брать на себя такую обузу?
Конечно, это не Сандрингемский дворец, куда приезжают на охоту члены виндзорской династии. Уинтергилл-Хаус скорее похож на дом из романа «Грозовой перевал» Эмилии Бронте – на тот дом в непогоду. Но Ник любил в нем каждый деревянный гвоздь. Это его замок, его владения, его королевство. Здесь жили люди еще в древние времена. Он часто выкапывал из земли черепки римской посуды, кельтские застежки для одежды, глиняные трубки, средневековые монеты и изразцы. Где-то в доме у него лежит целая коллекция.
Задняя часть дома, с выгнутыми дугой кровельными стропилами – пятнадцатый век. В семнадцатом столетии Натаниэль Сноуден добавил к дому крепкие стены бутовой кладки и аккуратные квадратные оконца, подобающие пуританскому джентльмену. Его внук Сэмюэл восстановил богатство Уинтергилла, купив окрестные земли, перестроил дом – теперь из него открывался вид на холм Пендл-Хилл и на реку Райбл. Он произвел на свет шестнадцать детей; десять его сыновей разъехались по разным странам.
Потом были Джордж и его сын Джосс, и его сын Джекоб, непьющий прихожанин методистской церкви; он славился по всей долине своим веселым нравом и преуспел в делах при королеве Виктории. Все они приумножали дело своих предков и славились гостеприимством. Дедушка Джо потерял трех сыновей в йоркширской легкой пехоте, а Том, отец Ника, в сороковые внес большой вклад в военную экономику; для Уинтергилла это были одни из самых успешных лет.
И как после этого продавать ферму? Разве такое возможно?
* * *
Пока Ник мылся, Нора открыла Боковой домик, включила отопление и притащила простыни из собственного сушильного шкафа. После похорон она еще успеет купить хлеба, молока и цветы – для «приветственной корзинки». У них так долго не было постояльцев, что она слегка нервничала.
Сейчас она рылась в ящике комода и искала пару кожаных перчаток, достаточно больших, чтобы скрыть ее подагрические пальцы. Теперь мало кто являлся в церковь в шляпе и перчатках, но Нора считала, что без них женщина просто плохо одета. Она села перед туалетным столиком и посмотрела на свои руки.
