Тут ей на глаза попалась штормовая свеча, она упорно светила, хотя от нее остался лишь маленький огарок. Надо зажечь другую, особенно в канун Рождества. Пускай Иви увидит, как она горит, когда они подъедут к дому. Черт побери, теперь они уж точно не останутся на Рождество. Возможно, Кэй сразу повезет ее к бабушке с дедом. Что тут поделаешь? Им виднее.
– Ты говорил с Кэй? – спросила она, когда Ник поднимался по лестнице. – Как там девочка?
– Нормально. Вообще-то, это удивительно, учитывая, сколько времени она провела на холоде. Врачи хотят еще немного подержать ее, но если ей не станет хуже, она сегодня к вечеру вернется домой. Репортеры рвутся к ним, хотят взять интервью, уже прозвали ее «чудо-ребенком, который пережил снежный буран, спрятавшись в стене», но Кэй всячески отбивается от камер.
– Так они хотят вернуться сюда? Взгляни на эту грязь. Да и во всем доме нет ничего праздничного, ни гирлянд, ни елки. Как Иви вернется сюда? Ведь она и убежала, чтобы найти Рождество. – Нора недовольно огляделась вокруг. Всюду было голо, мокро и уныло.
– Без паники, ма, Кэй в курсе, – ответил Ник. – Пока мы разговаривали, она делала покупки. Если тебе что-нибудь нужно, я ей позвоню, или дай мне список, и я слетаю в город, пока еще работают лавки.
– Черт побери! Впервые слышу от тебя такое, – засмеялась она, и он тоже засмеялся.
– Если хочешь, можешь пользоваться большой кухней.
Нора с удивлением посмотрела на сына. Он переменился, это точно. Все эти драматические события, должно быть, смягчили его мозги. Обычно он проводил канун Рождества в «Летящем Орле», забившись в угол вместе с Джимом Гримолдби… Но тут же вспомнила.
Ведь Джима-то нет, не с кем теперь Нику там сидеть, нечего и праздновать. Ее сын только что спас ребенка от переохлаждения, потому что хорошо знает свою ферму. Он заслужил, чтобы мать обняла его. Но Сноудены не любят такой показухи, и Нора просто кивнула.
– Спасибо, сын. Сейчас я оденусь. Ты молодец. Я горжусь тобой.
Ник зарделся.
– Ладно тебе, хватит, не преувеличивай. Я сделал то, что должен был сделать. И не я один, а все вместе. – Но когда он улыбнулся ей в ответ, в его глазах сияли искорки, и Нора почувствовала, что лед начал таять.
Нора тяжело вздохнула и ощутила панику. К Рождеству надо навести полный порядок, сверху донизу, за считаные часы. Это тяжело даже женщине, которая моложе ее в два раза. Не говоря уж о том, что она еще не оправилась от гриппа.
Что-то в этой панике напомнило ей первое немецкое Рождество и ее нежелание принимать у себя тех военнопленных, но их визит оказался приятным, хоть и с определенными последствиями для нее. Она улыбнулась, вспомнив Клауса. Какой непохожей была бы ее жизнь, если бы она убежала с ним тогда. Может, и Ширли была бы жива. Но Ник бы не родился. Что ты вспоминаешь? Какой в этом смысл? – одернула она себя. Хватит мечтать. Мечтами сыт не будешь.
Когда у тебя паника, решила она, застегивая корсет, надо составить список и распределить работу: что-то для нее, что-то для сына и для любого, кто заглянет в ее дверь. Пока что их двое. Кэй и так хватит забот, когда она привезет домой Иви. А маленькая мадам будет важничать.
Вообще-то, хорошо, когда в доме живет ребенок. Особенно если вечером можешь его передать матери.
Чудо-ребенок, надо же! Как же устроить настоящее йоркширское Рождество и закончить этот страшный год настоящей праздничной пирушкой? Они должны дать Партриджам заряд оптимизма и надежды на месяцы вперед, чтобы они с нежностью вспоминали этот дом, когда вернутся на юг.
Она еще успевает отварить окорок для сегодняшнего ужина, как делали это когда-то, когда на День святого Фомы резали свиней. Потом она глазирует его черной патокой, горчицей и специями и подаст с камберлендским соусом. В кладовке есть желе из красной смородины, несколько апельсинов, а где-то еще старая бутылка портвейна. Все, что нужно.
Ник пускай притащит кусок хорошего уэнслидейлского сыра, который подходит к рождественскому кексу. Том любил этот сыр.
А что с кексом? В доме не осталось ни крошки, и уже поздно делать традиционный. Придется им купить – ну и что? Какое преступление, если они разок поддержат местных пекарей?
После того как летом в городе начался этот цирк с ящуром, у местных торговцев упала выручка. Ник пускай пройдется ножками по лавкам и поддержит местную экономику. Раз он собирается жить самостоятельно, пускай и учится делать покупки.
Дальше – надо найти, где спрятаны рождественские игрушки и гирлянды. Где-то на чердаке пыль собирают, размышляла она, поднимаясь по лестнице. Их уже много лет не извлекали на свет. Если Иви хочет получить Рождество, пускай роется в них сама.
Вероятно, они лежат в коробках наверху гардеробов. Там Нора обычно прятала в шляпных коробках детские подарки, маленькие сюрпризы, которые кладут в чулок Санты. Да… быстро ничего не найдешь. Придется перерыть весь чердак.
Поднявшись на верхнюю площадку лестницы, она посмотрела на старые коричневатые фотографии, перекочевавшие из холла на третий этаж. Иви была права, их глаза следили за тобой повсюду.
– Я готова поспорить, что вам известно, где игрушки, да? – спросила она у них, но никто не сказал ни слова. Она услыхала чей-то шепот возле ее уха, быстро повернулась, и ей почудилось, будто Джекоб ей подмигивает.
– Этого еще не хватало. Нам хватает и одного призрака в доме. Если так будет продолжаться, меня скоро увезут люди в белых халатах, – засмеялась она и показала ему язык. Что это в нее вселилось? Или это от облегчения, что Иви здорова и все хорошо?
На чердаке, как всегда, было пыльно и полно хлама. Нора даже закашлялась. Хорошего мало, но раз уж она сюда поднялась, надо хорошенько порыться. Чего тут только не было: коробки с забытыми безделушками, старые пылесосы, фотоальбомы со снимками детей.
Ее взгляд упал на Ширли: она сидела на велосипеде и озорно улыбалась в объектив. Ник был прав, протестуя, вздохнула она. Нет у ее дочки никакого нимба. Пожалуй, неправильно было делать икону из умершей дочки, но ее глаза все равно наполнились слезами. И тут в ее голове прозвучал тихий голос: «Найди рождественский домик». Это было так реально и живо, что она уронила альбом на колени.
Рождественский домик – она не вспоминала об этой вещице много лет.
– Если ты хочешь, чтобы я его нашла, помоги мне. Мои ноги болят от этого жесткого пола, а в глазах не рентгеновские лучи. – Разумеется, ответа не последовало.
Она взяла альбом, чтобы показать его Кэй. Надо показать хоть кому-то ее семейные фотки, а то скоро никого не останется, кто знает эти дорогие ей лица. Пора ей поставить у себя фотографии обоих ее детей.
Но где же рождественский домик? Должно быть, убран в коробку вместе с другими игрушками. Если хочешь найти сокровище, девушка, ищи его, бормотала она, роясь в коробках, чемоданах со старой одеждой и влажными занавесками, среди теннисных ракеток и хоккейных клюшек, наколенников, бутс для регби… Никаких следов нужной ей коробки.
