Она не сопротивлялась, когда он поднял ее руку, повернув так, чтобы удобнее было изучать ее тонкие пальцы. Он мимолетно встретился с ней глазами. И, все еще держа ее в плену своих прикосновений, позволил пальцам пробежаться по ее чувствительной ладошке.
Антония с шумом втянула в себя воздух, этот звук отчетливо резанул ее по ушам. Они схлестнулись взглядами; необычная улыбка – она никогда не видела, чтобы он так улыбался, – коснулась его губ. Филипп переместил ладонь – теперь кончики его пальцев поддерживали кончики ее пальцев.
– Такие изящные руки… нежная шелковистая кожа томится в ожидании ласк возлюбленного.
Его голос звучал низко, глубоко, задевая чувствительные струны ее естества. Антония лишь завороженно наблюдала, как он касается ее, медленно приподнимает ее руку и начинает целовать пальцы, один за другим.
Пронзившая дрожь потрясла ее до глубины души.
– О… – Безысходное отчаяние внезапно заставило ее мозг заработать. – Я только что вспомнила. – Антония уже практически шептала. Откашлявшись и прочистив горло, она чуть увереннее продолжала: – Я должна была отдать тете записку… и как я могла забыть… мне нужно уйти прямо сейчас. – Отступление, пусть и такое беспорядочное, показалось ей единственным подходящим выходом из этой ситуации. Однако, несмотря на произнесенные слова, она никак не могла себя заставить убрать свою руку.
Глаза Филиппа без труда удерживали на себе ее взгляд.
– Записку? – Одно долгое мгновение он внимательно вглядывался в ее глаза, потом черты его лица разгладились. – Насчет праздника?
Антония беспомощно кивнула.
Филипп скривился. Спустя мгновение его рот превратился в жесткую складку.
– И вам нужно доставить ее немедленно?
– Да! – Антония резко встала и почувствовала огромную признательность Филиппу, когда он тоже поднялся. Тот все не отпускал ее руку. Охваченная беспримерной паникой, девушка выжидала.
– Хорошо, я провожу вас.
С этими словами Филипп положил ее руку себе на локоть и решительно повернулся по направлению к дому. Все еще дрожащей Антонии волей-неволей пришлось уступить. К ее облегчению, он молча шел рядом, не делая никаких попыток возобновить их игру у бассейна.
Он остановился только у ступенек террасы и взял ее руку, безвольно лежавшую на его рукаве. Пристально взглянул ей в глаза и только тогда выпустил.
– Увидимся за ужином. – Ласково улыбнувшись, он кивнул ей и удалился.
Антония наблюдала, как он уходит. Постепенно все ее естество заполнила безудержная триумфальная радость, вытесняя собой оставшиеся следы паники.
Она достигла цели. Теперь Филипп видел в ней не друга семьи, а женщину.
– Что ж, спокойной ночи. – Кивнув, Джеффри улыбнулся и оставил бильярдную комнату в полное распоряжение Филиппа и Хьюго. Всего несколько минут назад он неожиданно отыгрался за свое поражение в предыдущей партии.
– Этот юноша просто схватывает все на лету, – пробормотал в свое оправдание Хьюго.
– Такие уж они, эти Мэннеринги, – произнес в ответ Филипп, натирая мелом кий.
Все остальные уже разошлись по спальням. Антония тоже давно удалилась к себе, заверяя, что завтра ей нужно встать пораньше, чтобы вплотную заняться подготовкой к празднику. С самодовольной улыбкой Филипп подождал, пока Хьюго установит шары, и разбил их.
– Вообще-то, – проговорил Хьюго, наблюдая за тем, как Филипп хищно движется вокруг стола, выбирая удобную позицию для следующего удара, – я весь день пытался тебя найти. Нужно поговорить.
– Да? – Филипп бросил на него быстрый взгляд. – О чем же?
Хьюго подождал, пока тот загонит шар в лузу, и ответил:
– Я решил вернуться завтра в город.
Филипп выпрямился, вопросительно глядя на друга.
Хьюго скорчил гримасу:
– Все из-за этого праздника… Тебе-то хорошо, у тебя есть Антония, за ее спиной можно спрятаться. А меня кто прикроет? – Хьюго содрогнулся. – Все эти юные, но такие важные леди – твоя мачеха битый час перечисляла их лучшие качества. Она достигла успеха в твоем случае и чуть позже непременно возьмется за меня, уверяю. Я не могу этого допустить.
Филипп застыл на месте.
– Достигла успеха?
– Ну, – протянул Хьюго, – это же с самого начала было понятно. Ее светлость постоянно цеплялась к тебе, это ей совершенно несвойственно. Я, конечно, не самый сообразительный, но в итоге и до меня дошло. Все сошлось один к одному: и что здесь гостит старый друг семьи мисс Мэннеринг, и что тебе уже тридцать четыре, и что ты последний, кому нужно жениться в ближайшее время, и так далее.
Медленно Филипп наклонился над столом и начал прицеливаться.
– Действительно.
– Видишь ли, – продолжал Хьюго, – если бы я не понимал причины твоего поведения – а мисс Мэннеринг очень милая девочка, настоящая красавица, – то не предположил бы одно: вряд ли тебе понравится, что за тобой охотятся в твоем собственном доме.
Отложив кий в сторону, Филипп словно снова почувствовал дразнящий запах лаванды, услышал хруст гравия под крошечными туфельками, увидел невинное выражение лица Антонии, когда она прогуливалась с ним под руку в саду.
В этот раз Филипп промахнулся. С невозмутимым видом он выпрямился и отошел.
Хьюго внимательно изучил положение шаров на столе.
– Странно, что у тебя не вышел удар.
– Просто меня отвлекли. – Взгляд Филиппа был очень задумчив.
Глава 4
На следующее утро Антония проснулась чуть свет. К девяти часам она уже успела переговорить с поваром и с домоправительницей миссис Хоббс, а также обсудила с мистером Поттсом, главным садовником, какие именно цветы ей понадобятся на следующий день. Она уже заканчивала разговор с Фентоном насчет столов, которые нужно было вынести на террасу, когда в холле появился Филипп.
Он увидел Антонию и тотчас же изменил свой маршрут, каблуки его сапог звонко стучали по черно-белой плитке. Он остановился прямо напротив нее:
– Вы не пришли сегодня на конюшню.
Она пристально посмотрела в его глаза, выражение которых не предвещало ничего хорошего.
– Я упоминала, что у меня сегодня масса дел.
Выдвинув вперед челюсть, Филипп метнул желчный взгляд поверх суетящихся фигур в холле.
– Ах да. – Он зло ударил хлыстом по голенищу своих белых сапог. – Праздник.
– Вот именно. Мы все будем сегодня очень заняты, весь день.
Его испепеляющий взгляд тут же вернулся к Антонии.
– Весь день?
Антония воинственно вздернула подбородок.
– Да, весь день! – повторила она. – И весь завтрашний день, пока не начнется праздник. Хотя тогда я буду еще больше занята.
